Лидия Конисская - Чайковский в Петербурге
3 февраля Петр Ильич дирижировал в традиционном благотворительном концерте, в пользу школ петербургского женского патриотического общества — одного из многих благотворительных обществ столицы.
«Приехал я сюда по делам, — писал он, — а также, чтобы дирижировать 3 февраля на концерте… Первый день, как всегда в Питере, провел приятно, но со вчерашнего дня уже пошли приглашения и раздирания на клочки. Я проведу здесь около двух недель… Остановился в гостинице „Россия”».
На концерт, о котором пишет Петр Ильич, собиралась в зал Дворянского собрания ежегодно самая изысканная публика, привлекаемая итальянскими певцами. То, что на этот раз участвовать в таком концерте был приглашен Чайковский, свидетельствовало о его стремительно возраставшей популярности.
Однако «фешенебельная» публика не сумела оценить его Третью сюиту, исполнявшуюся в тот вечер. Да и появление композитора на эстраде не вызвало ни одного хлопка!
9 февраля Чайковский был в Михайловском театре на бенефисе Гитри. Исполнялся «Гамлет» с музыкой Петра Ильича.
В рецензиях на эту постановку упоминалось и о музыке. В «Петербургском листке» от 11 февраля было сказано так: «Музыка г. Чайковского очень мелодична, красива, но она не везде соответствует тексту. Исполнение же музыкальных номеров в таких местах, как, например, при появлении тени, придает трагедии какой‑то мелодраматический оттенок».
11 февраля Чайковский уже уехал из Петербурга, чтобы в деревенском уединении Фроловского — подмосковного дачного местечка — работать над музыкой к новым произведениям, заказанным для столичного театра. За лето вчерне был написан балет «Щелкунчик», а к концу 1891 года и опера «Иоланта» («Дочь короля Рене»).
Директор театров И. А. Всеволожский уже не мог представить теперь себе театрального сезона без какого-либо произведения Чайковского. На этот раз у него возникла мысль поставить смешанный спектакль, состоящий из коротких балета и оперы. Сюжет балета был выбран Всеволожским, оперы — Чайковским.
Об этом писал и сам Петр Ильич:
«Всеволожский все больше и больше благоволит ко мне и решительно не допускает мысли о сезоне без моей новой вещи».
А Всеволожский писал композитору:
«…Знаю, что у вас вчерне готова «Дочь короля Рене» и даже балет. Между прочим, меня мучают угрызения совести из‑за того, что я вынудил вас писать этот балет. Я знаю, что для вас он непривлекателен. По доброте душевной, и только поэтому, вы мне не отказали».
Оставшиеся до отъезда несколько дней были посвящены долгим совещаниям с Петипа о балете «Щелкунчик».
6 марта композитор уехал в концертную поездку за границу.
После возвращения он опять принялся за работу, съездив перед этим на неделю, как он писал, «в Питер, чтобы освежиться (я стал теперь от работы очень утомляться)».
«Ездил я в Петербург, — пишет Петр Ильич Анне Петровне Мерклинг, — чтобы немного освежиться от утомившей меня работы над балетом, который я уже кончил вчерне. Вел там жизнь самую праздную. Ежедневно с Саней Литке (племянником — сыном двоюродной сестры Амалии. — Л. К.) посещал Зоологический сад. Побывал, впрочем, в Петергофе, где мы неоднократно тебя вспоминали. Погода стояла чудная, и я наслаждался пребыванием в опустелом Петербурге. Такое удовольствие быть в городе, где никого, ну, решительно никого не нужно посещать и у себя принимать, точно будто турист, иностранец, совершенно свободно фланирующий по стогнам Северной Пальмиры, которая, между прочим, удивительно красива летом».
Характерно, что теперь Чайковский для отдыха от работы едет именно в Петербург.
Он пишет жене Анатолия Ильича: «Мечтаю, если бог продлит век, жить по 4 месяца зимой в Петербурге, в меблированной квартире, а остальное в своем клинском домишке».
Петру Ильичу очень пришелся по душе подмосковный городок Клин. В его окрестностях — Майданове и Фроловском — он с 1885 года постоянно жил летом, а позже и зимой. С начала 1892 года он поселился на окраине Клина и мечтал когда‑нибудь приобрести в собственность домик, в котором жил.
В конце февраля Петр Ильич снова приехал в Петербург и 3 марта в Училище правоведения дирижировал оркестром правоведов, исполнявшим его музыку (играли «Песню без слов» и вальс из «Спящей красавицы»).
7 марта Чайковский дирижировал еще одним своим произведением: это была сюита из «Щелкунчика», которая прозвучала в концерте Русского музыкального общества еще до премьеры балета. Успех был большой. Из шести номеров сюиты пять было повторено по единодушному требованию публики.
В сюите из «Щелкунчика» восемь номеров — Увертюра, Марш, Танец феи Драже, Трепак, Арабский танец, Китайский танец, Танец пастушков, Вальс цветов.
Какие шесть номеров были исполнены и какие пять из них повторялись — трудно сказать.
Специально для «Щелкунчика» Чайковский ввел в состав оркестра новый инструмент, до того времени неизвестный в России, — челесту. Композитор услышал ее за границей и просил выписать для театра. Под ее звуки танцует фея Драже.
Время с 25 марта по 5 апреля Чайковский провел в Петербурге, причем останавливался у Модеста Ильича на Фонтанке, 24.
Следующий приезд — с 30 апреля по 4 мая. 2 мая он писал Модесту Ильичу, которого на этот раз не было в городе:
«Третий день уже здесь… вижусь с театральными, и ежедневно идут беседы о «Иоланте» и ее будущих исполнителях…»
И снова в Петербурге с 28 мая по 3 июня. Остановился на Фонтанке, 24, и 3 июня уехал за границу — на этот раз для лечения минеральными водами.
Вернулся Чайковский в Петербург 7 июля. 9 июля Петр Ильич попал в увеселительный сад — «Аквариум» и в этот же день написал Модесту Ильичу: «Петербург встретил нас дождем, но вчера погода была чудная. В «Аквариуме» мне неожиданно сделали овацию».
Вот как это было.
В увеселительном саду «Аквариум» симфонический оркестр исполнял сюиту из балета «Щелкунчик».
Еще задолго до премьеры балета сюита из «Щелкунчика», вышедшая в печати, стала исполняться разными оркестрами и приобрела большую популярность.
Имя же Чайковского на афише всегда собирало на концерт много народа.
Так было и на этот раз. В саду летнего концертного зала «Аквариум», который помещался на Каменноостровском проспекте, 10 (теперь это участок на Кировском проспекте, занятый Денфильмом), едва можно было пробиться сквозь толпу гуляющих. В зале за креслами стояли стеной. Петр Ильич с трудом пробрался в уголок, стараясь быть незамеченным, но кто‑то из знакомых увидел его и усадил поближе к эстраде.
Музыка «Щелкунчика» необычайно понравилась публике, она требовала повторения почти каждого номера сюиты. После окончания Чайковский стал быстро пробираться к выходу. Его узнали, загородили дорогу к двери. Аплодисменты вспыхнули с новой силой. Кричали: «Автора! Автора!» Кто‑то подхватил его под руки и повлек к эстраде. Смущенный донельзя, он уже по дороге кланялся своими короткими поклонами. В это время оркестр заиграл туш, люди кричали приветствия, дамы бросали цветы, откалывая их от своих нарядных туалетов.
Когда Петру Ильичу удалось ускользнуть со сцены в артистическую, он был совершенно измучен, тяжело дышал, был взволнован.
Он обошел всех музыкантов, каждого благодарил за хорошее исполнение, со всеми перецеловался.
Надо было опять идти через сад, но только его увидела гулявшая там в антракте публика, как снова все обступили композитора и начали ему аплодировать. Совсем растерявшись, он почти бегом бросился к главному выходу, вскочил на извозчика и уехал.
27 октября Чайковский, немного отдохнув в Клину после заграничной поездки, приехал в Петербург, — на этот раз надолго, так как репетиции новой оперы и нового балета были в полном разгаре и уже немного времени оставалось до премьеры.
«Так как Чайковский не. жил постоянно в Петербурге, — вспоминал сын дирижера Владимир Направник, — то обычно отец без него подготовлял оперу «вчерне» и потом уже приглашал его приехать. Петр Ильич, волнуясь, являлся на общую спевку солистов и хора под рояль и восторженно встречался всеми исполнителями, устраивавшими ему шумную овацию. Его все любили. Своим скромным и мягким обращением он не мог не очаровывать».
На этот раз Петр Ильич остановился в гостинице «Гранд–отель» на Малой Морской (теперь улица Гоголя, д. 18—20), и в тот же день был в театре на сотом представлении «Евгения Онегина».
В ноябре он сообщал Анатолию Ильичу: «…очень давно не писал, ибо трудно найти время. Уже ровно две недели, как я приехал сюда. Каждый день бываю на репетиции то оперы, то балета, но дело подвигается туговато.
…Живу в «Гранд–отеле», в очень уютном нумерке, где мне свободно и удобно».
Во время этого своего пребывания в Петербурге Чайковский получил два очень почетных и лестных известия.
