Норман Спинрад - Братство убийц. Звездная крепость
Палмер протолкался сквозь толпу снующих чиновников к одному из свободных скутеров, сел в кресло и застегнул страховочный пояс. Затем, воспользовавшись рядами кнопок, набрал на пульте управления номер нужного ему маршрута: Л50, П1 1001. Л50 указывало на пятидесятый уровень, самый верхний этаж; П1 — первый пояс, центральный из ста; 1001 — номер кабинета Великого Маршала Куровски. Если Палмер захотел бы попасть в бюро, координаты которого были ему неизвестны, он мог воспользоваться справочником, находящимся в сидении каждого скутера.
Джей направил вперед рукоятку двигателя. Скутер двинулся вдоль коридора, пока через полмили не достиг одного из радиальных коридоров, связывающих концентрические пояса с центром “города”. Джей свернул и увеличил скорость. Таблички, указывающие номера поясов, замелькали перед ним: сотый пояс… 80 пояс, 50-ый… 30-ый… 20-ый… 10-ый… 5-ый…
В первом поясе скутер вновь повернул и потихоньку въехал в маленький лифт, автоматически включившийся по команде того же компьютера, что управлял и скутерами. 10-ый уровень… 20-ый… 40-ой.
На пятидесятом этаже лифт остановился, и скутер вновь ожил, моментально доставив своего пассажира к двери под номером 1001.
Табличка на двери просто указывала: Главный Координатор. Имени Куровски не значилось, вероятно, в целях экономии: высший командный состав менялся с такой быстротой, что было бы просто расточительно расходовать краску на смену фамилий.
Визитер произнес вслух свою фамилию у решетки дверей, и мгновение спустя дверь открылась, приглашая Палмера войти.
Куровски сидел за огромным столом из дюропласта. На его поверхности царил образцовый порядок. Справа находился интерком, слева — коробка для сигар. Всю стену за его спиной занимала огромная политическая карта Галактики. Звезды, захваченные дугларианами, представляли собой четыреста двадцать красных огоньков, расположенных в форме полумесяца между Мирами Конфедерации землян и центром Галактики.
Звезды, принадлежащие Конфедерации, их насчитывалось двести двадцать. — “Нет, — подумал Палмер, — уже двести девятнадцать”, — образовывали эллипс золотистых огоньков, частично охваченный рожками красного полумесяца.
С наружного края эллипса, довольно далеко от него, располагалась большая сфера зеленых огоньков, занимающая всю остальную поверхность карты. Этот яркий зеленый свет означал для любого человеческого существа вне зависимости от того, на какой планете он родился, лишь одно: эта сфера представляла собой мифическую прародину человеческой расы. Солнечную систему — Крепость Сол, закрытую теперь для Конфедерации.
Испещренное резкими складками, лицо Куровски сморщилось в сардонической улыбке, когда он взглянул на застывшего с мечтательным видом перед картой Палмера.
Да и как было не забыться перед всем, о чем напоминало Солнце. Впрочем, это была одна из главных причин, почему карта находилась именно здесь: имея ее у себя за спиной, Куровски рассчитывал пользоваться тем уважением и трепетом, которые она внушала всем находящимся в его кабинете.
— Извините, господин маршал, — очнулся наконец Палмер, приветствуя своего начальника, — это всегда…
Маршал с понимающим видом кивнул своим блестящим черепом.
— Я знаю, командант, знаю, — сказал он. — Именно поэтому она всегда висит здесь: чтобы я помнил о Солнце. Мне кажется, слишком многие не принимают сейчас обещания всерьез.
Он указал Палмеру на одно из твердых и неуютных кресел, стоящих перед его столом.
Палмер сел, не отрывая взгляда от карты. Он вспомнил, что Куровски был одним из Верящих, первый Верящий, ставший главнокомандующим за последнее десятилетие.
— Ну, ладно, Палмер, расскажите мне о Сильванне, — прервал его размышления Куровски.
Мгновение Палмеру пришлось бороться с сильным желанием отвести взгляд в сторону, но он взял себя в руки и прямо посмотрел в голубые холодные глаза Великого Маршала.
— По правде сказать, не о чем особенно рассказывать. Мы потеряли еще одну планетную систему и с ней двадцать четыре корабля. Нам удалось уничтожить восемнадцать “собак”. Вероятно, это не может служить оправданием, но, как всегда, нас было меньше, и, как всегда, мы были вынуждены отступить.
Куровски слегка улыбнулся.
— Расслабьтесь, командант, — сказал он. — Я не собираюсь сажать вас на скамью подсудимых. К дьяволу, старина! Если бы вы сотворили чудо и отстояли Сильванну, вас сразу повысили бы до звания маршала и нацепили Орден Почетного Легиона Конфедерации. И тогда, вероятно, вы стали бы главнокомандующим. Нам не удалось выиграть ни одного сражения за последние семнадцать лет. И если бы мы снимали командующего флотом за каждое проигранное сражение, у нас давно не осталось бы офицеров.
Палмер пошевелился в кресле, ощущая спиной твердость его спинки.
— Господин Маршал, — сказал он, — как я уже докладывал однажды, думаю, мы имели бы лучшие результаты, не доверяя компьютерам решать буквально все задачи. Возьмем Сильванну. В начале сражения мы смогли развернуть флот дуглариан спиной к солнцу. Если бы мне было разрешено разбить их построение и атаковать с тыла корабль, несущий в себе Главный Компьютер, мы смогли бы его уничтожить и тогда, вместо того, чтобы потерять Сильванну, мы бы ее…
Куровски тяжело вздохнул.
— Не будьте ребенком, — прервал он Палмера. — Вы прекрасно знаете, что даже я не могу сделать ни единого жеста против “рекомендаций” компьютера. Это мне нравится не больше, чем вам, но и над Великими Маршалами стоит Военный Совет.
— Но, господин Маршал, те же компьютеры предрекают, что даже при самом лучшем варианте, через полтора столетия мы проиграем войну и “собаки” выкинут нас отовсюду. Что мы теряем?
— Вы не верите Обещанию? — спросил Куровски. Палмер хотел уклониться от прямого ответа, но что-то заставило его остановиться.
— Могу ли я быть совершенно откровенным? — спросил он. — Я хочу сказать… я знаю, что вы один из Верящих и, совершенно не желая вас обидеть или высказать неуважение, я… то есть…
— Не тяните, командант, говорите! — пролаял Куровски. — У вас есть право иметь свое мнение, а у меня есть долг выслушать его, какого черта!
— Хорошо. Правдой является то, что я в ЭТО НЕ ВЕРЮ. В конце концов, мы не получали вестей из Крепости Сол по крайней мере последние двести семьдесят лет. Я думаю, что давая свое обещание, солариане хотели просто завуалировать свой выход из войны. Я не верю ни в какое могучее оружие, пока его не увижу сам, а если не считать, что они оставили нас один на один с “собаками”, то почему же они ничего не делают? Почему нам запрещены все подходы к Солнечной системе? Как можем мы быть уверенными в том, что они не заключили сделку?
— Сделку? С кем?! С “собаками”?
— Да, господин Маршал. А почему бы и нет? Дуглариане соглашаются не трогать Сол, и взамен те выходят из игры, полностью прекращая все контакты. Они бросили нас в пасть льву, а сами спасают свою шкуру.
— Вы говорили когда-нибудь хоть с одним дугларианином, командант?
— Нет, господин Маршал.
— Вот видите, — вздохнул Куровски. — Если бы вы имели такое “счастье”, то сразу бы поняли, что все, сказанное вами сейчас, совершеннейшая чушь. “Собаки” начали эту войну с одной только целью: полностью уничтожить ВСЮ человеческую расу! Вплоть до последней планеты. Вплоть до последнего человека! “Собаки”… они, без сомнения, такие же млекопитающие, как и мы, дышат тем же воздухом и развиваются в тех же температурных параметрах, что и мы. Но вы, Палмер, и сами прекрасно знаете, вам не раз доводилось встречаться с этими отродьями: разум их работает на совершенно отличных от нас предпосылках. Для них во всей вселенной существует два вида организмов — они и “гады”. “Гады” — это мы. Могли бы мы заключить сделку с “тараканами”? Если и есть хоть одна вещь, которую мы поняли за эти триста лет, так это то, что никакое соглашение с дугларианами невозможно.
— Хорошо. Но тогда, почему Сол вышла-таки из войны? Если действительно уничтожение грозит им тоже, почему они не дерутся? Почему они покинули нас, оставив вместо себя лишь туманные обещания?
“Мы отступаем, чтобы соорудить крепость для Человека в нашей собственной системе, непробиваемый редут, который в нужный момент пошлет свои армии, чтобы уничтожить могущество дуглариан полностью и окончательно”. Тьфу! Даже сами слова звучат фальшиво! Конечно, они соорудили у себя Крепость, но не для Человека, а только для солариан.
Куровски пожал плечами.
— Я не знаю всех ответов, — сказал он. — Да и кто их знает? Все, в чем мы можем быть уверены, это то, что через тридцать лет после начала войны с “собаками” на Земле произошло нечто вроде быстротечной революции. Мы даже не знаем ее причин. Все произошло очень быстро. Единственное, что нам известно об их шефе Мак Дее, это то, что все, кому удалось встретиться с ним, были буквально покорены этой личностью, хотя никто не смог понять его доктрины. Он вытащил Землю из войны, обратился ко всем остальным с Обещанием и изолировал Солнечную Систему. Больше мы не получали никаких новостей вот уже почти триста лет. Для меня существует лишь одна альтернатива: либо я должен вынудить себя поверить в Обещание и надеяться, что однажды, тем или иным способом, ход войны изменится; или верить, что Обещание является пустым звуком и свыкнуться с мыслью о неминуемом уничтожении человечества дугларианами, так как все данные говорят за то, что мы их не можем победить. Большинство людей предпочитают надежду отчаянию.
