Гарри Гаррисон - Билл, герой Галактики, на планете роботов-рабов
Глава 24
Они положили на землю мечи, медленно повернулись и увидели какого-то молодого человека, стоявшего на скале над ними. На лице у него была злобная гримаса, а в руке пистолет.
– Это ионный пистолет, – сказал он. – Он стреляет смертоносным ионным лучом. А если вас еще ни разу не ионизировали, значит, вы не знаете, что такое настоящая боль. От которой вопят, корчатся и жалеют, что еще не умерли.
Он злорадно усмехнулся и провел языком по губам.
– Это еще кто? – спросил Практис.
– Это мой сын, Зог-младший, – сказал Зог-старший. – Наследник храма, будущий Марс. – Впрочем, он произнес это без особой радости.
– Хрен тебе, а не будущий, – крикнул Зог-младший. – Тут, чего доброго, и помрешь, не дождавшись, пока ты соберешься на пенсию. И между прочим, папаша, обрати внимание, что ты тоже под прицелом. Это же надо – угодить в плен! Нет, больше ты в Марсы не годишься. Старый Марс умер – да здравствует новый Марс! – выкрикнул он, брызгая слюной.
Зог-старший покачал поникшей головой.
– Ты для этой работы не годишься, мальчик. Теперь я могу это признать. Вот почему я так тянул с выходом в отставку. Ты слишком упрям, опрометчив…
– Ну да, как бы не так! – крикнул Зог-младший и, нажав на спуск, ионизировал камень, лежавший у края обрыва. – Ладно, ребята. Если кто из вас верующий, можете быстренько помолиться своему богу или богам. А потом начнется ионизация.
– Ох, сейчас упаду в обморок от ужаса! – сказала Мита, закрывая глаза и шумно падая в обморок от ужаса.
– Мой мальчик, не говори так! Ты же не станешь убивать этих ни в чем не повинных людей!
– Еще как стану, папаша! И тебя заодно. Так что прощайтесь и приготовьтесь отправиться к своим предкам.
Он сделал шаг вперед, поднял пистолет и прицелился. Но не успел он нажать на спуск, как Мита, троекратный чемпион ВМФ по дзюдо, продемонстрировала свое мастерство, вцепившись ему в лодыжку. Он охнул, почувствовав, что земля уходит у него из-под ног, выронил пистолет, получив рубящий удар по руке, и покатился на землю сам, получив рубящий удар под челюсть.
– Спасибо, Мита, – от всего сердца сказал Билл.
– Кто-то должен же был что-нибудь сделать, пока вы стояли столбом, а этот маньяк вот-вот собирался нас ионизировать.
– Бедный мальчик, никто его не понимает, – сказал Зог, шатаясь подошел и склонился над сыном.
– Псих он, – заявил Практис. – Свяжите его, пока не очухался и не взялся за свое. Я пока это подержу, – и он поднял с земли ионный пистолет. – А больше ненормальных тут поблизости нет, Зог? Только на этот раз говори правду.
– Он мой единственный сын, единственное дитя, моя кровиночка, – захныкал Зог, свертывая свой плащ и подкладывая его Зогу-младшему под голову. – Это я виноват, что вконец его избаловал. Ему бросилась в голову вся та власть, которая будет у него в руках. Но этого не должно случиться, не должно…
– Да нет, должно, – произнес чей-то голос. – А ну-ка, отойдите от него все. И встаньте лицом к скале.
Какая-то седая женщина незаметно для них поднялась по каменным ступеням, оказавшимся у них за спиной, и теперь угрожающе целилась в них из ружья.
– Это ионное ружье, мэм? – вежливо спросил Билл.
– Будь уверен, сынок. Стоит мне нажать на спуск, и из него вырвется опустошительный поток ионов, уничтожая все на своем пути.
– Очень мило, – сказал Билл, опуская забрало своего шлема и делая шаг вперед. – Будьте так любезны, отдайте-ка его мне, пока никому не причинили вреда.
– Ты будешь первым, парень, если сделаешь еще шаг!
Билл сделал еще шаг, и из ружья вырвался опустошительный поток ионов, уничтожая все на своем пути. Мита вскрикнула, увидев, как смертоносное ионное пламя окутало его со всех сторон.
Он сделал еще шаг, схватил ружье за ствол, вырвал его из рук женщины и швырнул с обрыва.
– Ты жив! – ахнула Мита.
– Конечно, жив, – сказал Ки, – потому что он лучше вас знает физику. Ионы – это электрически заряженные частицы. Как только они попадали к нему на броню, заряд уходил в землю. Очень просто.
– В самом деле просто. Только я что-то не видел, чтобы ты сам двинулся с места.
– Ну да, я трус. – Ки пожал плечами. – Не спорю.
– Знакомьтесь – моя жена Электра, – сказал Зог.
– А кто тут еще есть? – спросил Практис, озираясь и держа наготове пистолет.
– Больше никого, – всхлипнул Зог. – Мы хотели иметь большую семью, чтобы по кораблю топотало множество маленьких ножек. Но этому не суждено было сбыться. Будь у нас семья побольше, этого не случилось бы. Ее единственный сын, ее кровинушка, теперь я понимаю, что это она его вконец избаловала…
– И ты имеешь наглость сваливать на меня, старый импотент! – проскрипела Электра. – О, как я сожалею о том дне, когда меня посвятили Марсу! Стоило мне попроситься в девы-весталки, меня бы наверняка приняли. Но нет, сказала моя мать. Тебя ждет лучшая судьба, потому что ты благородного происхождения…
– Прекратите, – сказал Практис. – Семейную ссору продолжите потом, без нас. Пошли к кораблю – я голоден, хочу пить, и вся эта чушь мне надоела. День выдался нелегкий.
– Особенно в этой броне, – сказала Мита, скинула доспехи и швырнула их вниз с обрыва.
Все мгновенно, со звоном и грохотом, последовали ее примеру. Потом, оставив Зога-младшего на попечение матери, они вслед за Зогом начали спускаться с плато.
– К сожалению, для питья у меня сейчас есть только жертвенное вино в холодильнике, – извиняющимся тоном сказал Зог. – Мне его много приносят.
– Я готов принять такую жертву, – сказал Билл, облизываясь.
В салоне космолета было очень уютно: драпировки на переборках, кресла-качалки, свежие железные цветы на столе, множество бокалов. Ки трижды осушил свой и, удовлетворенно рыгнув, указал пальцем на толстый кабель, который спускался с обрыва, шел по песку, проходил через открытый входной шлюз и исчезал где-то в глубине корабля.
– Куда он идет? – спросил он.
– В глубину корабля, – ответил Зог. – Не знаю, куда и зачем и даже как он работает. Все оборудование установили мои предки. Я только за ним присматриваю. Там, в ущелье, стоят сигнальные системы, они предупреждают меня, когда кто-нибудь там появляется. Я поднимаюсь по лестнице, включаю тумблеры и забираю приношения. Кстати, кому еще вина?
Из уважения к нему все согласились выпить еще по одной. Кроме Ки, которому не терпелось выяснить, куда ведет кабель. Пока все накачивались вином, он пошел вдоль кабеля, тянувшегося по коридору. Некоторое время он отсутствовал, но этого никто не заметил: жертвенное вино лилось рекой. Вернувшись, он окинул захмелевших товарищей насмешливым взглядом.
– Ну и ну! Дорвались наконец!
– Нуишшо? – отозвался кто-то. – Низзя, шшоли? Нам так туго пришлось на этой планете, можно немного и расслабиться.
– Ну да, рассказывайте! Нет, не рассказывайте! – воскликнул он, когда они заговорили все хором. – Это просто образное выражение, оно означает, что я с вами полностью согласен. Вы меня слышите, пропойцы? И в состоянии понять, что я говорю? Кивните головой, если в состоянии. Так, хорошо. Так вот, я хотел сказать вам, что кабель доходит до самого ядерного реактора. А реактор, представьте себе, еще на ходу, столько столетий спустя. Но топливо, должно быть, уже наполовину полураспалось. Настоящая реликвия. Ручное управление стержнями – там такое колесо, которое поднимает их и опускает. А графитовые блоки-замедлители надо забрасывать в топку лопатой. Я набросал немного, покрутил колесо, и теперь напряжение нормальное.
– Вы г-гений, – сказал Практис, еле ворочая языком, и все остальные согласно закивали, еле ворочая головами. Кроме Зога, который, отягощенный годами и невзгодами, уже допился до бессознательного состояния и лежал на полу.
– Спасибо, я так и знал, что вы это оцените. Но погодите, это еще не все. Я нашел рубку управления этой рухлядью, там даже штурвал стоит и масляные лампы. Я врубил ток, загорелся свет, и все стало выглядеть очень мило. Дверь в радиорубку была заварена, но я ее взломал. А там стоит субэфирный передатчик, и он в рабочем состоянии.
Он терпеливо ждал, когда звуки его голоса понемногу раскачают их вялые барабанные перепонки, те приведут в действие молоточек, наковальню и стремечко в среднем ухе, от которых нервные импульсы, протискиваясь сквозь затуманенные алкоголем синапсы, проследуют все глубже и глубже по пораженной склерозом нервной ткани и наконец достигнут тех крохотных остатков разума, какие еще уцелели у них в мозгу…
– Ты… ЧТО? – вскричали все хором, мгновенно протрезвев и вскочив на ноги под звон разбивающихся бокалов.
– Ну, ребята, если бы я мог собрать это в бутылку, получилось бы верное средство для мгновенного протрезвления. Да, вы все правильно поняли. Там есть субэфирный передатчик, и он работает.
– Все понятно, – сказал Практис, снова рухнув в качалку с налитыми кровью глазами и трясущимися руками. – Тот ненормальный капитан, который затеял все эти игры в римлян, должно быть, запечатал радиорубку, чтобы никто из жертв его социального идиотизма не мог позвать на помощь. Но он сохранил передатчик на случай, если самому понадобится помощь. И с тех пор все так и осталось.
