Сергей Лукьяненко - Звёзды — холодные игрушки
Я его понимал. Это удовольствие губит нас, выжимает все, что есть в душе, что можно было бы приберечь для настоящих дел. Сильные расы без труда превратят нас в извозчиков, ведь труд этот так невыносимо, так чудовищно приятен! Лучше бы мы корчились от боли и ужаса, как Счетчики…
— Замолкни, Карел… — слабым голосом попросил дед. — Замолчи! Твое поведение… оно недостойно такого развитого существа…
Как ни странно, это помогло. Чувство гордости — универсальный порок. Счетчик притих.
— Давайте считать курс, — сказал Данилов. — Я устал. Давайте кончать все это.
Если даже он, с его огромным налетом, не выдерживает череды прыжков, то что говорить о деде и Маше? Не зря ведь между первыми тренировочными джампами, и началом регулярных полетов, курсантам дают полностью оплаченный отпуск на лучших курортах Земли. Хоть чем-то оттенить эйфорию, дать зацепку, психологический якорь, вдолбить в голову, что кроме джампа есть и другие радости жизни. Наверное, и те девчонки, что так вешались нам, растерянным курсантам, на шею в Греции, не случайно нам встретились. КОСКОМ, космическая комиссия ООН, обеспечивала нам райские удовольствия. Игрушечный мышонок, верный талисман, подаренный мне девчонкой на яхте посреди Эгейского моря — это тоже была деталь хитрого плана…
Это я по жизни такой умный, или после джампа?
Достав фонарик я осветил кабину. Сказал:
— Ребята, подъем. Нельзя же так…
И тринадцатый прыжок вывел нас к цели.
На экране радара поблескивали точки — корабли красно-фиолетовой эскадры Алари. Пожалуй, их было около сотни — с учетом потерянных, вся группировка. Значит, истребители не висят в гнездах на корпусе крейсеров, а ведут патрулирование.
Отважные мышки напуганы.
— Начнем маневрировать? — предложил Данилов. У него, наверное, руки чесались совершить маневр сближения.
— У нас скорость расхождения — более ста километров в секунду, — остановил я его. — Саша, с нашими движками догнать их — нереально.
— Они приблизятся сами, — прервал нас Счетчик. — Они уже останавливаются.
Да, похоже Алари начали маневрировать, едва мы появились в пространстве, еще четверть часа назад. Пока мы приводили в порядок корабль, они уравняли наши относительные скорости и начали сближение. Первыми подошли истребители.
Наверное потому, что их система счисления — четверичная, Алари обычно используют «четверки» кораблей. Нас окружил четыре таких звена, то ли почетный эскорт, то ли стража.
— Мне нужна связь… — Счетчик вцепился в пульт. Данилов быстро подстроил приемник на стандартную волну Конклава, используемую кораблями разных рас для ближней связи. Но это было нужно скорее нам, чем рептилоиду. Тот микрофоном пренебрег. Из динамиков послышалась шелестящая, плавная речь Алари. В тихую осеннюю погоду так шепчутся листья, опадая на землю. Ответный шелест — и голоса пилотов затихли. Это уже, явно, говорил рептилоид.
— Тебе проще установить электронную связь? — спросил дед.
— Я не смогу произнести эти звуки сам, — ответил Счетчик, не прекращая «разговор» с Алари. — Мое горло было модифицировано, чтобы общаться с людьми. Для голосовой коммуникации с Алари я использую их устройства перевода.
Истребители кружили вокруг нас. Я бросил пялиться на экран радара и подлетел к иллюминатору. Дед и Маша давно уже сделали это.
Один из корабликов скользнул метрах в двадцати от нас. Матово-серая обшивка казалась чем-то мягким и живым, словно шкура невиданного космического зверя. Несколько прозрачных амбразур и плоская пластина двигателя скользили по обшивке, все время меняя свое положение. В тот миг, когда истребитель проходил совсем рядом, мне показалось, что шар слегка сплюснулся, на мгновение обретая форму боба.
— Карел! Их корабли способны трансформироваться? — воскликнул я.
— Как мало вы знаете… — вздохнул Счетчик. — Да, конечно. Корабли Алари используют технологию «живого металла», предоставленную им Даэнло. Очень удобно для боя. Но крайне энергоемко.
Истребители танцевали вокруг челнока до тех пор, пока не подошли крейсера. Времена в нашу сторону устремлялись конусы белого света, заставляя жмуриться. Потом из пустоты надвинулись три диска — сориентированные ребром в нашу сторону. А вот флагман, идущий следом, наоборот двигался плоскостью, как исполинское блюдо. Продырявленное, правда… но ремонтные работы велись, и флагман выглядел уже не столь удручающе, как в показанном Счетчиком ролике.
Размеры флагмана были достаточно большими, чтобы утомленный невесомостью мозг этим воспользовался. Что-то сместилось в восприятии — и уже не флагман подлетал к нам, а мы падали на металлическую равнину, залитую разноцветными огнями, ощетиненную башенками и антеннами. Падали все быстрее…
Я вцепился в обшивку, отчаянно стараясь не паниковать. Не станут же Алари проводить такую грубую «стыковку»!
Они не стали. Поверхность диска заколебалась «под нами», открывая шлюз, челнок дернулся — нас подхватывали гравитационным лучом.
— Пол! — крикнул я. — Ориентируйтесь ногами к полу!
Но дед с Машей слишком расслабились от первой в их жизни невесомости. Когда в челноке возникла гравитация, они еще висели у иллюминаторов. Я успел лишь подхватить падающего деда, и принять толчок на себя. Блин, одни к старости худеют, а другие — наоборот!
Слегка похрустывала обшивка челнока, мгновенно перешедшего из вакуума в атмосферу. Маша потирала ушибленный локоть, присев на полу. Дед с кряхтением слез с меня, замер на четвереньках. Удивленно произнес:
— Однако… Спасибо, Петенька. Для моего возраста… это слишком.
Я виновато посмотрел на Машу. Был чуть расторопнее — подстраховал бы обоих.
— Спасибо, Петя, — без всякой иронии сказала она. — А я растерялась, дура… Андрей Валентинович, как вы?
— Ничего, — задумчиво сказал дед. — Вот только зачем наши предки поднялись с четверенек? Так гораздо удобнее.
Маша, несмотря на протесты, усадила его в кресло. Двадцать часов в невесомости, немного, но с непривычки ноги начинают подкашиваться.
А я подошел к иллюминатору и впервые в жизни посмотрел на корабль чужих изнутри.
Это был тот самый зал, в котором пилот чужой расы дрался с Алари. Я его сразу узнал, хоть кораблика-линзы уже не было. Шершавая плитка пола, неровный, словно своды пещеры, потолок. В стенах — какие-то глыбы мутного стекла, испускающие неяркий оранжевый свет. И повсюду — Алари. Видимо шлюз не разгерметизировался, когда нас затянуло внутрь, силовое поле удерживало воздух. Много у чужих таких хороших штучек.
У меня вспотели ладони. Очень уж их было много. И слишком они походили на обычных мышей. Словно мы уменьшились, словно я стал Щелкунчиком, попавшим в мышиное королевство…
Интересно, кто же будет мастером Коппелиусом — дед, или Счетчик?
— И кто здесь мышиный король? — спросил дед, которого Маша была вынуждена подвести к иллюминатору. Я не удивился сходству ассоциаций. Обычное дело.
— Самая молодая особь… — прошипел Счетчик. — Она впереди… черная шерсть и золотистый костюм… Командующий флотом…
— Это он или она?
— Пока не решено. Алари определяют свой пол после изменения окраски на темно-серую. Но вы можете использовать обращение «он», Алари знают, что на Земле главенствуют мужчины.
Маша фыркнула.
Данилов подошел к нам. Я почувствовал укол совести — моими обязанностями было запустить программу консервации корабля, а не оставлять это командиру. Но он ничего не сказал. Опустил руку мне на плечо, тихо произнес:
— Ну что, Петя, будем выходить?
— Больше ничего не остается.
Алари ждали. Я поправил форму, похлопал по карманам. Что-то топорщилось. Ах да, нож. Подарок маленького соседа…
Сам не знаю зачем, но я достал его, и пристегнул к поясу, рядом с пистолетом. Данилов удивленно посмотрел на меня, но ничего не сказал.
— Постойте так минуту, пожалуйста, — неожиданно сказала Маша. — Я думаю, перед выходом нам всем надо… умыться.
Мы послушно смотрели в иллюминаторы. Подождут мышата, ничего.
— Дышать-то мы сможем у них? — спросил Данилов.
— Да, — обрадовал нас Счетчик. — Содержание кислорода даже выше земного. Вам будет вполне комфортно.
— И сила тяжести у них выше… — задумчиво сказал дед.
— Нет, это только кажется, — я покачал головой. — Ноль девять, или ноль девяносто пять от земной гравитации.
— Девяносто четыре процента земной, — с готовностью подтвердил рептилоид.
— Ты испытываешь удовольствие, делясь знаниями? — спросил я.
— Конечно. Но это всегда было запрещено Сильными расами, — Карел залился кашляющим смехом.
Шипение клапана смолкло — давления сравнялись. Мы с Даниловым разгерметизировали внешний люк и открыли его.
