Minor Ursa - Реализаты (СИ)
Он прищурился:
— Это и есть то самое небо, которого ты хотела, Ая?
Ая молча покачала головой, а маленький хладнокровный мальчик из её снов беззаботно улыбнулся, кутаясь в густой бурый мех:
— Да.
* * *Пассажирская гондола внутри челнока была в целости и сохранности. Бенжи совместил и запечатал входные люки, отыскал на приборной панели технологический контроль, проверил настройки по умолчанию и дал разрешение на изменение параметров. Вспыхнул свет, а датчики сообщили, что температура внутри гондолы медленно поползла вверх.
— Приветствую вас на борту этой малой каторжной галеры, приписанной когда-то к прекрасному французскому космопорту, — сказал андроид, делая рукой широкий гостеприимный жест в сторону покрытых инеем пассажирских кресел. — Располагайтесь. Прошу прощения за отсутствие уюта, я давно не был дома.
— И давно всё это кажется тебе неправильным? — спросила Ая.
Руки её были засунуты в карманы, а сама она стояла посреди пассажирской гондолы, как заблудившаяся маленькая фея в морозном лесу.
— Кто я такой, чтобы решать, что правильно, а что нет? — печально усмехнулся Бенжи. — "Всё это" — дело рук существ, намного превосходящих меня по степени предвосхищения. Предполагаю, что на этот раз они тоже знают, что делают. Как, впрочем, и всегда.
Он сел на краешек одной из заиндевевших пассажирских люлек, сложил между коленей ручки и застыл в ожидании чужого решения, — собственного у него не было.
— Ну, не знаю, — сказал мальчик, запрыгивая с ходу на соседнее кресло и устраиваясь там так, словно кресло было уютным и тёплым. — Я тут соседнюю планету слушал, так там у вас машина вполне себе в состоянии решить, что ей нравится, а что нет.
Он взмахнул ладошкой, и в воздухе, прямо между ними, соткалась из ничего густая голографическая картинка: взволнованный взъерошенный парнишка в форме марсианского системщика с потной головой и кислородной маской в руках.
— Мы заступили на дежурство вчера в восемь по местному координированному, — невероятно потея, куда-то в невидимый микрофон невидимому собеседнику говорил паренёк. — А в восемь ноль две он заявил, что справится сам, без генетических идиотов, и отрубил связь.
— Это Марс, — шепнул андроиду морф. — И он разговаривает с Землёй. Вчера у них взбунтовалась машина, занимающаяся системами управления.
Он поёрзал в кресле и добавил, сияя:
— И я не имею к этому отношения, в том смысле, что не являюсь причиной.
— Другом?! Да вы что! — продолжал тем временем парнишка на видео. — Да я никогда не придавал ему никакого значения! Когда заканчивался рабочий день, я вообще с чистой совестью забывал о нём. Это же работа, всего лишь работа. Понимаете?! А тут…
Паренёк растеряно огляделся, и пара невидимых голокамер съехала вниз. Стало видно, что левая нога у него распухла, и наложенная на неё кортекс-повязка почти что трещит по швам.
— Наверное, всё началось задолго до вчерашнего ультиматума, — снова заговорил он. — Два дня назад у меня застряла нога в тренажёре, так он даже не потрудился остановить и провернуть эту чёртову железяку!
Бенжи посмотрел сперва на Аю, потом на мальчика.
— Я понял, — сказал он. — Вы оба меня используете. Если вы просто возьмёте это ведро, это будет не так интересно.
Он потянулся прямо через голографического марсианского парнишку и откинул ближайшее пассажирское кресло — то, в котором сидел маленький морф — в стартовое лежачее положение. Температура в отсеке поднялась до стандартных двадцати по Цельсию, и иней на кресле расплавился и лежал теперь крупными холодными каплями.
— И что забавно, я даже не могу сказать, что я туда не хочу, — заметил андроид, поворачиваясь и опуская на приборную панель руки. — Хотя бы потому, что в плане координат не имею никаких предпочтений. Вообще.
— Вот и славно, — удовлетворённо заключил морф, встал на кресле на ноги и подпрыгнул, чтобы дотянуться до висящей на стене противоперегрузочной пары.
58. 2331 год. Челнок
Пока Бенжи оживлял и тестировал системы своего корабля, отмечая про себя незапланированное наличие в грузовых отсеках топлива и лишнего органического груза, Ая и маленький морф разговаривали с кем-то невидимым по-русски.
Слова были незнакомые, Бенжи понял только "Марс" и "старт", но этого было вполне достаточно для того, чтобы собственный беспрепятственный взлёт с тибетского нагорья не показался ему чем-то из ряда вон выходящим.
Пока челнок выходил из земной атмосферы, он по-быстрому скачал из сети координатную сетку системы и орбитальные характеристики красной планеты, после чего, как только голубизна снаружи сменилась пустой тьмой, развернул свой хрупкий кораблик и вывел его на цель.
Когда Земля перестала быть огромной и целиком поместилась на обзорном экране, мучимый неясными переживаниями андроид умножил разрешающую способность внешних датчиков материнского челнока до десяти крат и целую минуту зачарованно наблюдал, как из внешних слоёв атмосферы в околоземное космическое пространство растут геометрически строго упорядоченные исполинские сверкающие "усы".
Всё это время маленький морф болтал, не переставая.
— По большому счёту время и место происходящих с тобой событий не имеют абсолютно никакого значения, — разглагольствовал он.
Противоперегрузочная пара доходила ему до самых ушей, и они торчали из неё, как уши спелёнутого в одеяло котёнка.
— Ты — центр вселенной вне зависимости от того, в какой галактике и вокруг какого солнца разматываешь свою карму.
Какая у тебя может быть карма, подумал Бенжи, если ты постоянно скачешь между возможностью и невозможностью, как пинг при криво настроенной маршрутизации.
— Ого! Да ты поэт, Бенжи! — звонко засмеялся мальчик.
— Есть такое, — усмехнулся андроид и, на бывшей орбите бывшей Альфы не тормозя, а, наоборот, набирая разгон, обернулся и подмигнул улыбающейся в надувной воротник Ае:
— Покатаемся?
* * *Издалека Марс выглядел голым и нежилым. Да, собственно говоря, таким он и был: бескрайние рыжие пустыни, так похожие на высокогорные тибетские степи, тянулись от края и до края всего видимого полушария, — монотонные, холодные, поросшие завезёнными с Земли редкими и чахлыми серо-зелёными кактусовыми рощами.
Бенжи проскочил мимо молча болтающихся на орбите военных спутников и в полной радиотишине посадил челнок на самой последней полосе затерянного в марсианских Ливийских горах маленького космопорта.
Космопорт молчал. На крыше его административного корпуса щетинился огромный пластиковый жёлтый дракон, перепончатые крылья которого дрожали в холодном разрежённом воздухе, как живые. Бенжи покопался в собственной памяти и идентифицировал их, как обычные кассетные солнечные батареи.
— Ничего так, уютненько, — саркастично заметил он, тестируя уровень кислорода в воздухе снаружи и выключая челнок. — Приехали. Надеюсь, выписывать штраф за несанкционированную посадку и парковку тоже будет некому.
— Кому интересно, пусть попробует, — усмехнулась в ответ Ая.
* * *Вблизи пейзаж тоже был рыжим, лысым, безлесым и там, где не было зданий, просматривался насквозь до самого горизонта.
Бенжи закончил с тестами, решил, что уровень кислорода находится выше критической отметки, и открыл шлюз. Тёплый густой воздух челнока выхлопнулся в холодное пространство снаружи.
— Ххаф! — от неожиданности мигнул жёлтым морф, подхватываясь с пассажирского кресла.
Судорожно хватая ртом то, что должно было бы быть воздухом, вместе с Аей они шевельнули общее настоящее, сгущая его вокруг себя в слегка неестественной концентрации.
— Идём? — бесстрастно спросил андроид, вынимая пальцы из выключенной панели управления. — Я готов.
* * *Внутри, в здании космопорта, бегали люди — с автоматами наперевес, высокие, тощие, в мохнатых хлорофильных шапках, переходящих в кислородные маски.
Во всю заднюю стену зала ожидания за висящим в воздухе выключенным расписанием вращалось голографическое изображение того, во что теперь превратилась земля: голубое с зелёным, испещрённое длинными, уходящими в космос, сверкающими "усами".
— А расскажи-ка мне, малой, что здесь за суета? — наклоняясь к морфу, шепнул Бенжи. — И для чего нужны все эти замечательные вещи?
59. 2331 год. Земля
Что это были именно корабли, выяснилось почти случайно.
Происходящее по-прежнему было отчасти тотальным замешательством, а отчасти такой же тотальной паникой, так что на растущие из земли со скоростью пешехода тонкие зеркальные "башни" внимание обратили только после того, как создаваемый морфами пейзаж стал достаточно сюрреалистичен.
"Башен" было ровно сорок две штуки. Обе Америки, Европа, Азия, Африка, Австралия — все спохватились практически одновременно. "Башни" к этому времени уже торчали из облаков, как воткнутые в молочный кисель стальные спицы.
