Владимир Васильев - Шуруп
Тем временем Заварзин отдраил люк, правда, тяжёлую створку пока не открывал.
Нерешительно оглянулся на остальных, выдохнул, пробормотал: «Ну, двинули…» и наконец толкнул люк.
Тот приоткрылся.
Вопреки опасениям снаружи было светло и прохладно, в смысле – температура явно не стремилась к опасным пределам. В щели засинело безоблачное лорейское небо.
Заварзин толкнул люк смелее и сиганул наружу.
– Гаврилов! – заорал он. – Клебер! Вы где?
– Я пойду, – Виталий снова вскочил. – Вдруг майору подсобить надо?
– Погоди, – Терентьев в который раз поморщился. – Дай руку, помоги встать. Вот жеж хрень, совсем ноги отказали!
Виталий склонился и потянул мастера за руку; тот кое-как сел, а потом, опираясь на злополучный пульт, за который его воткнуло в момент импакта, и встал.
– Всё, давай, дальше я сам.
Виталий торопливо покинул аппаратную, спрыгнув на усеянную мельчайшей пылью почву.
Раньше тут пыли не было. Совсем.
Заварзин кулаком стучал в люк соседнего «Платана», но звуков при этом никаких не раздавалось. Тогда он вытащил из кобуры пистолет и принялся колотить рукояткой – точнее, металлическим кольцом, вплавленным в пластик рукоятки. Звук всё равно получился не очень громким, но внутри его тем не менее услышали – меньше чем через минуту люк отдраился и приоткрылся.
Люди все, в сущности, одинаковы: укрывшиеся в соседнем корабле бойцы тоже сначала сунули носы лишь в узенькую щёлочку, а уж потом распахнули люк пошире.
– Все целы? – нетерпеливо справился Заварзин, за шиворот вытаскивая из люка продвинутого бойца – того самого, который раздобыл так и не высадившийся на чужую базу полотёр.
– Гаврилов руку сломал, – виновато сообщил боец. – Внутри лежит. А мы с Диком в порядке. Иштван с Омельченко и Клебером в четвёрке должны быть, они туда побежали.
– А Манукян?
– Манукян за пайкой для патрульного ушёл, минут за десять до… этого.
Заварзин мрачно выругался.
Ребята из четвёрки как раз отдраились самостоятельно – там тоже все были живы, но Клебер разбил голову, правда, не так сильно, как мичман. Пеной, впрочем, его всё равно облили.
– Эй, погорельцы! Чей объект? – проорали вдруг со стороны главной улицы.
Виталий рывком обернулся. Там стояли четверо в жёлтых комбинезонах спасателей и знакомых гребенчатых шлемах.
– Помощь нужна?
– Майор Заварзин, разведавтоматика, – представился хозяин, быстрым шагом устремляясь туда. – Медики нужны, у нас тут сломанная рука и две разбитых головы, одна сильно, вплоть до «зубы на палубе».
Гребенчатые шлемы разделились: двое прошлись вдоль ряда «Платанов» со стороны люков, один пошёл в обход, со стороны пилотских кабин, а оставшийся обернулся, призывно поднял руку и дважды сжал-разжал кулак.
Через пару минут явились трое в белых комбинезонах с красными крестами во всю грудь. Такие же кресты медики носили и на спинах – издалека видать.
У Виталия немного отлегло от сердца – ситуация явно не являлась аховой и уже бралась под жёсткий контроль. Невзирая на то, что палаточного городка, насколько было видно с этого места, больше не существовало.
– С головой и зубами тут, с рукой там, – на ходу показывал Заварзин. – А этот лёгкий, подождёт.
Терентьев, стоявший в проёме люка в аппаратную, посторонился, пропуская врачей, а потом, не очень твёрдо ступая, спустился по лесенке, чего обычно никто не делал, спрыгивали прямо на землю.
– Слышьте, ребята! Не в курсе – со сбитого корабля кто отстреливался, как сели? – обратился Заварзин к спасателям.
– А что, на борту твои были? – поинтересовался ближний из них.
– Сержант и два бойца, – сообщил Заварзин. – Автономы высеивали, когда по ним долбануло.
– А, точно, вы ж разведавтоматика! – кивнул спасатель. – Подробностей не знаю, но слышал, что без летала. Как минимум – живы.
– Фух, – выдохнул Заварзин с нескрываемым облегчением. – Хоть бы ещё и целы оказались. А вообще… много жертв?
– На эту минуту восемнадцать. Все в эпицентре и около.
Заварзин вздохнул и беспомощно выругался. Куда-то туда, в сторону столовой, непосредственно перед взрывом, отправился его солдат Манукян. Выжил ли? Тоже ведь вопрос, если до сих пор не появился у родных «Платанов»…
Терентьев продолжал стоять около лесенки в аппаратную, придерживаясь за обшивку рукой. Перехватив умоляющий взгляд Виталия, он вздохнул и проворчал:
– Иди уж, куда тебя девать! Только без подвигов, до ЗАСа и назад! Убедишься, что с ней всё в порядке и сюда! Это приказ.
– Есть сюда, – пробормотал Виталий, напяливая кепку. – Я быстро!
Наверное, мастер проводил его взглядом в спину. Но убедиться в этом не было возможности – Виталий не оборачивался.
«Платаны» Заварзина стояли не то чтобы на отшибе, но в целом – чуть в сторонке от центра лагеря. Вероятно поэтому они и отделались так легко.
На месте палаток – казарм, кухни, столовой – теперь зияла голая пыльная проплешина, в центре которой виднелся обрамлённый валиком кратер. Небольшой, метров пяти-шести в диаметре. Пыль на грунте была мелкая, но в воздух вздымалась неохотно и почти сразу же оседала. За границы округлой проплешины унесло и палатки, и мелкие машины вроде «бобиков».
И человеческие тела тоже.
Спасатели и медики работали вовсю, то и дело очередной пострадавший на платформе-носилках отбывал на восток или юго-запад, где, по всей видимости, располагались аварийные вспомогательные лагеря. Виталий надеялся, что на платформах раненые, а не трупы.
«Красному уголку» тоже досталось – корабли разметало, а некоторые, в основном малотоннажные, типа двухсоток, попереворачивало и навалило друг на друга. Спасателей хватало и тут, но технику они пока не подтянули, поэтому в перевёрнутые двухсотки приходилось забираться как придётся – и по заброшенным в люки лестницам-плетёнкам, и с помощью наспех сваленных в кучу самых разных предметов, и даже с помощью ранца один из спасателей пробовал, пока на него не наорало начальство.
Из возгласов начальства Виталий узнал, что небо в окрестностях выезда закрыто.
Аппаратная ЗАСа уцелела, однако одна из трёх её опор подломилась, поэтому стоял корабль косо. Люк был распахнут; перед ним топтались двое медиков с ручными носилками. Чуть дальше стояли гражданские – женщина лет пятидесяти и миловидная девушка, ровесница Виталия. У женщины была аккуратно запенена голова, казалось даже, что это лента или диковинный головной убор, а не лечебная замена допотопных бинтов. Девушка была незнакомая, хотя Виталий издалека принял её за улыбчивую Зоину напарницу.
Ошибся.
– Здравствуйте, – Виталий подошёл к ним и зачем-то козырнул. – Не подскажете, Матвеева здесь?
Женщина повернула голову и строго поглядела на Виталия.
– А вы ей кто, извините? – спросила она сухо.
– Ухажёр, – Виталий развёл руками. Откуда вдруг выскочило именно это слово – он вряд ли смог бы объяснить.
– Тот самый пропавший выпускник? – Виталию показалось, что женщина немного смягчилась.
– Ну, в общем, да, – решил не юлить Виталий. Всё равно объяснять долго, да и незачем.
– Понятно. Матвеева сменилась в семнадцать ноль-ноль, вместе со всеми – сообщила женщина. – Ищите там!
И махнула рукой куда-то прочь от ЗАСовской аппаратной и от воронки в центре лагеря.
Это Виталия несколько подбодрило – чем дальше от места падения болида, тем лучше. Меньше разрушений, а значит меньше и жертв.
– Благодарю вас, – Виталий кивнул, как мог учтиво, и поспешил в указанном направлении.
Корабли там стояли кучнее, и были это в основном транспортные монстры-пятисотки, тяжёлые и основательные. Чтобы нанести им заметный ущерб или хотя бы сдвинуть с места, требовался метеорит покрупнее того, что сегодня упал.
В итоге Виталий пришёл к кордону «Вомбата» перед уже знакомой КШМ-кой, где совсем недавно совещалось командование, однако даже не успел вынуть пропуск – его нагнал «бобик» с покорёженными дугами, но с уцелевшей ходовой. На заднем сидении расположились уже знакомая женщина, Зоина начальница, и девушка, с которыми Виталий расстался всего несколько минут назад.
– Молодой человек! – обратилась женщина к Виталию. – Смену Матвеевой вызвали в резерв, так что не ищите, вы её сейчас всё равно не найдёте. Я передала ей, что вы целы и невредимы. Резерв сменится только в полночь, не тратьте время попусту.
– Спасибо, – пробормотал Виталий и на этот раз зачем-то поклонился.
«Бобик» укатил, а Виталий остался перед кордоном со смешанными чувствами и нерешительностью в душе. Громилы из «Вомбата» глядели на него сочувственно-иронически.
«Что ж, – подумал Виталий. – Главное – Зоя жива и, судя по всему, не ранена. Обо мне она тоже всё знает. Самое время вернуться к мастеру, вдруг понадоблюсь? Да и приказ…»
Он повернулся и сделал пару шагов к главной улице, но что-то его задержало и заставило обернуться.
