К. Л. Андерсон - Жестокие ангелы
Ториан внимательно рассматривал её ещё с минуту, а потом направился к буфету. Он выбрал закупоренную бутылку и налил в прозрачно-розовую хрустальную чашу порцию молочно-нежной жидкости. Протянул эту чашу Эмилии, и она приняла её обеими руками.
Ториан окинул многозначительным взглядом чашу, затем лицо Эмилии.
Она вспыхнула и выпила содержимое. Напиток напоминал эггног.[5] Он был сладкий, густой и пряный, и та часть её существа, что томилась жаждой, желала залпом проглотить его. Однако она заставила себя пить медленно, маленькими глотками, каждое мгновение сознавая, что страж наблюдает за ней.
— Так или иначе, доктор, я полагаю, вы сделали это отнюдь не из-за вашей преданности Эразмусу.
— Нет. — Эмилия пришла к нему, демонстрируя спокойствие, дружелюбие и силу. Впервые в жизни превосходство было на её стороне. Но она не имела опыта общения с наделёнными властью, не знала, как с ними держаться, и чувствовала, что уже потерпела неудачу.
— Нет, — вздохнув, повторил Ториан. — Я разочарован, но не удивлён. Тем не менее, поскольку мы создаём свои богатства, используя вас, не вижу смысла бранить вас за то, что вы решили использовать нас.
Она ничего не ответила. Перед лицом такой потрясающей честности ей нечего было сказать.
— Полагаю, вы хотите, чтобы ликвидировали ваш долг?
— Нет, страж, — тихо ответила она.
Ториан приподнял брови. На этот раз он был удивлён и, возможно, даже немного озадачен.
— Тогда чего же вы хотите?
Пальцы Эмилии сжали чашу ещё крепче.
— У меня до сих пор остаётся семья на Дэзл.
— А-а… — Ториан понимающе кивнул. — И большая?
— Четыре человека. — Она попыталась представить свою мать, стоящую на коленях, в свете тускло мерцающей лампы. «Не делай этого, Эмилия. Это слишком опасно. Мы найдём другой способ».
Нет, её мать никогда бы так не сказала.
— Четыре человека. — Ториан коснулся стены, открыв новое окно. Яркие квадраты видеоизображений и таблицы заполонили черноту. — Так много?
— Вы сказали — информация бесценна, — напомнила она. И у неё свело желудок от собственной наглости.
Великий страж лишь усмехнулся:
— Ну да, сказал. — Он задумчиво посмотрел на неё. — Знаете, я полемизировал с теми, кто был за публичное освобождение Брама Раджандура. Требования весьма высоки. Но потом я выступил против системы, построенной на долговом рабстве, — добавил он тихим голосом, будто забыл, что говорит всё это вслух. — Такой путь никогда не приведёт к настоящей, долгосрочной стабильности.
— Так почему вы не положите этому конец? — прошептала Эмилия.
Он вскинул голову и произнёс:
— Что бы вы сказали, Эмилия Варус, если бы я ответил, что в этом и состоит мой план?
«Я вам не верю». Её пальцы сильнее сжались вокруг чаши, и на мгновение она испугалась, что хрусталь разлетится на осколки.
— Не знаю, как бы вам удалось.
— Да… Существует много… проблем, не последней из которых является забота о моей семье. Это главное. А чтобы по-настоящему заботиться о ней, необходима прочная стабильность. — Ториан потянулся к окну, чтобы закрыть его. — Отлично, освобождение ваших родственников от долга. Мне необходимо знать их имена и идентификационные коды.
Эмилия встала и низко поклонилась:
— Благодарю вас, страж.
«Важно лишь это. И ничего больше».
— Вы ещё не слышали моих условий.
Вздрогнув от испуга, не выпрямляясь, она подняла на него глаза:
— Условий?
— За освобождение четырех человек требуется нечто большее, чем сплетни о своих сослуживцах по Госпиталю.
Эмилия кусала губу. «Мне следовало знать».
— Чего вы хотите?
— Праведница будет похищена и спасена почти так, как планировал ваш друг Пьята. А потом ей понадобится доктор.
— Я?
Он кивнул:
— И вы дадите ей обезболивающее.
— Понимаю. — Она действительно всё поняла. Кровавый род имел намерение использовать Госпиталь в каких-то особых целях. И это касалось праведницы. Чем бы это ни было обусловлено, задумано явно уже давно. На осуществление планов Пьяты надежды не было никакой. — Что, если она не захочет принять его?
Ториан пожал плечами:
— Это ваша работа и цена всему. Четыре жизни в обмен на одну праведницу, получившую дозу.
— Они не доверяют мне. Те женщины просто излучают волны подозрительности. Подозрительности и высокомерия.
— Будут доверять.
— Почему?
— Потому что вам доверяет капитан Жиро, а они уже доверяют капитану.
Эмилия сделала глубокий вдох:
— Что…
— Нет, — отрезал Ториан. — Или вы выполняете это, или отправляетесь домой и храните в тайне информацию о нашей встрече. Потому что, если вы обмолвитесь хотя бы словом, я предам гласности сведения о том, кто виновен в том, что сотрудники Госпиталя лишились шанса на освобождение от долга. Выбирайте.
Выбора на самом деле не было. Им обоим это было понятно.
— Полагаю, мне вовремя выдадут дозу. — Эмилия удивилась, что так легко смогла заговорить профессиональным тоном.
— Вам выдадут её немедленно.
— Тогда, я думаю, мне следует отправиться в спальный корпус и ожидать дальнейших инструкций.
— Верно, доктор. — Ториан снова кивнул — профессорский кивок студенту, наконец-то с усилием постигшему суть вопроса. — Скоро нам опять предстоит разговор. — Он коснулся стены, двери распахнулись, впустив эскадрон слуг и ливрейных лакеев.
— Благодарю вас, Великий страж. — Эмилия поклонилась, как было положено, но довольно неуклюже. А потом позволила слугам и паре клерков выпроводить себя прочь.
Глава 13
АМЕРАНД
Как только передал своих праведниц под чуткую опеку владетельных особ и их приближённых, я отправился на поиски Эмилии.
Вокруг Фортресс находились многочисленные здания службы безопасности. Семье нравилось располагать нас на своих территориях на тот случай, если мы вдруг понадобимся. С тех пор как произошла вспышка массовых недовольств, они никогда полностью не расслаблялись. Несмотря на то что в конечном счёте произошло с Обливионом, они беспрестанно думали: другой флот может подняться и напасть на них. Поэтому ракетные установки находились в боевой готовности, двери были снабжены тройной системой защиты, в каждом дворце имелись караульные помещения, устроенные практически по-спартански, с экранами вместо окон, казармами для тех, кого не возвели в офицерский чин, и отдельными комнатами для офицеров. Рабочие места клерков располагались рядом с постами, на которых осуществляли мониторинг оперативные сотрудники безопасности, и они наблюдали за теми, кто наблюдает, чтобы удостовериться, что защитники строго придерживаются предписаний.
На посту № 23 я отметился у дежурившего на входе клерка, потом прошёл в переднюю комнату. Пожилой лейтенант, имевший изрядно потрёпанный вид, сидящий на своём рабочем месте, оторвал взгляд от сменяющихся образов на настенных экранах и махнул мне рукой.
— Как дела, Айвер? — Я пристроился на сиденье рядом с ним и набрал на клавишной панели все четыре своих кода.
— Довольно тяжело.
Айвер был седым, испещрённым шрамами, скрюченным, постоянно сутулившимся, кривошеим человеком. Когда происходили мятежи, он сражался на передовой и отошёл от дел лишь после того, как на Госпитале заявили, что его кости больше не срастутся, если будут сломаны ещё хоть раз.
Не знаю, почему он так и не поднялся в звании выше лейтенанта. Я предполагаю, иногда если вы умны и сообразительны, то, раз отыскав свою нишу, так и остаётесь в ней.
Какое-то время Айвер понаблюдал за экранами. Длинные списки привилегий в прокладывании маршрутов и протоколы, полученные из Службы лётного контроля, мелькали в открывшихся окнах. Другие экраны отслеживали происходившее в комнатах одного из секторов дворца, находившегося под нашим наблюдением. Слуги сновали взад-вперёд от одного члена Кровавого рода к другому. Мы же игнорировали его представителей, если только не были прикреплены к кому-то из них в связи со специальным заданием. Даже на Фортресс, особенно на Фортресс, наши дела были связаны не с Семьёй, а с обременёнными кабальными договорами выходцами с Обливиона и нарушителями закона. Эразмианский Кровавый род берёг себя.
Взгляд Айвера скользнул по моим пальцам, набиравшим текст на клавиатуре, а потом плавно переместился в тот угол экрана, который я реквизировал для поиска.
— Что делаешь? — спросил он.
— Да так, ищу свой груз. — Нахмурившись, я разглядывал списки прибытий. Эмилия как в воду канула.
— Ты перевозишь что-то ещё помимо праведников?
— Особу с Госпиталя.
Айвер крякнул и ударил по нескольким клавишам, чтобы освободить новое пространство на стене:
— Имя?
Мне не хотелось делиться информацией о своих делах, но Айвер всегда воспринимал всё как надо. По крайней мере, то, что касалось меня.
