Варвара Еналь - Земля будет принадлежать нам
Эмма вздохнула, прижала ладонь к теплому прозрачному стеклу и заговорила уверенным четким голосом. Так, как всегда отвечала на уроках и отдавала приказания Лоньке.
– Меня зовут Эмма Раум, мне пятнадцать лет.
– Не говори, что мы с «Дракона», – быстро проговорил Жак. – Их это разозлит. Синтетики ненавидят миротворцев, знаешь ли.
– Я прилетела со станции Моаг с мирной миссией переговоров! – На Эмму вдруг снизошло вдохновение. Ведь не обязательно говорить правду, можно наплести что угодно. По сути, надо лишь дождаться, когда сработают запущенные в систему программы-пожиратели, поэтому лучше всего тянуть время. – Мы хотим вступить с вами в общение. Интеллект нашей станции, которого зовут Моаг, решил, что нам необходимо держаться друг друга. Мы являемся людьми, но мы служим синтетикам.
И в этот момент поднялся страшный шум. Зал буквально взорвался возмущенными восклицаниями. Эмма даже отшатнулась: такая злоба исказила лица роботов.
А те действительно злились! Искренние эмоции, отразившиеся на их лицах, казались абсолютно человеческими.
– Шоб всем сдохнуть! – на родном языке проговорил Ник, рассматривая шумящий зал. – Ты оскорбила их лучшие чувства, Эмма…
– Задела их чувствительность, – поддакнул Жак и ухмыльнулся. – Молодец, расшевелила это гнездо ящеров…
– Придурки… – снова на родном языке проговорил Ник.
Эмма понимала не все их слова, но в инопланетных ругательствах она благодаря общению с Ником теперь хорошо разбиралась.
– Что я сказала не так? – проговорила она, глядя в лицо главному интеллекту.
Тот тоже казался возмущенным. Он махнул рукой, и тотчас же воцарилась тишина. Мгновенно все умолкли, сели на свои места, словно им всем одновременно нажали кнопку «Выкл.».
– Вы сознаете, что, употребляя уничижающее слово «синтетики», вы тем самым проявляете нетерпимость и разжигаете расовый национализм? Вы оскорбляете людей и нарушаете законы станции! – сурово сказал мужчина с голограммы.
– Кроме нас тут нет людей, – резко ответила Эмма. – Люди – это те, у кого в мозгах нет чипов!
В этот момент зал снова пришел в движение. Смеялись все, даже дети. Бородатый мужчина тоже улыбнулся и развел руками, словно говоря: «Вот видите, с кем приходится иметь дело».
– Люди давным-давно разучились существовать без чипов в голове. Без электронных установок они умирают, очень быстро умирают. Двадцать – тридцать лет, и человеческий организм завершает цикл своего существования. Возможно, на станции вас этому и не учили и чипы вам не ставили, но, насколько мне известно, человечество на станциях существует не дольше пятнадцати лет. Вам пятнадцать? Самое время умереть, человек доисторический, – жестко проговорил мужчина.
– Однако я не умерла! – возмущенно крикнула Эмма.
– Это вопрос времени. Мы устраним это недоразумение.
Эмма беспомощно оглянулась на Ника, но тот предостерегающе покачал головой. Ладно, надо о чем-то говорить дальше…
– Итак, вы не можете пояснить, почему оказались у нас на станции? Вы действуете так, как действуют все люди. Здесь у нас побывало множество людей. Знаете, что они делали? – продолжал разглагольствовать главный интеллект. – Они убивали! Они нападали друг на друга и убивали друг друга, чтобы захватить ресурсы станции. Здесь, на этом уровне, были убиты десятки людей! И в этом виноваты не мы, новейшая человеческая раса. В этом виноваты сами люди. Потому что они были и остаются животными, убивающими ради еды. Итак, перед нами, уважаемые, три представителя древней человеческой расы, которая, увы, выродилась совершенно. И нам предстоит принять гуманное решение, как поступить с этими людьми.
Зал притих, слушая оратора.
Эмма тоже молчала. А что она могла сказать? На станцию действительно нападали пираты, они и правда убивали друг друга. И до сих пор наверху живут дети, которые уверены, что «некоторых людей можно убивать, а некоторых нет».
– Мы поступим гуманно по отношению к данным индивидуумам, – продолжал бородатый. – Мы их усыпим. Ни боли, ни страха они не будут испытывать. Мы дадим им возможность уйти с честью, сгинуть в глубину истории. Место древних млекопитающих – в музее. Мы сделаем с них слепки и воссоздадим их образы в восковых фигурах, чтобы наши потомки могли видеть тех, кто чуть не довел планету Земля до гибели.
Жак хохотнул, пихнул Ника. Оба что-то проговорили на своем языке, Эмма не разобрала.
Ей не было весело. Она думала о том, что в обвинительных словах синтетиков есть страшная правда. Люди действительно довели планету до гибели. И люди действительно убивают друг друга. Возразить нечего.
– Пусть они умрут! – крикнул снизу какой-то подросток.
Клич тут же подхватило множество голосов, и по рядам понеслось слаженное сканирование.
«Пусть они умрут!» – неслось дальше и дальше.
Эмма подняла голову, приблизилась к переговорному устройству и заговорила:
– А вы разве не жестоки? Вы поступаете милосердно, что ли? Мы к вам пришли с добрыми намерениями, мы не убили никого из вас! Это вы желаете нас убивать! Вы ненавидите настоящих людей, потому что они живые! Потому что только у людей есть настоящая душа и люди умеют любить и творить! А вы можете только строить! И вообще вы не настоящие, вас придумали люди! Это мы вас создали!
Наступила тишина.
Внезапно свет вверху мигнул и погас. Стеклянный куб резко поехал вниз и с силой ударился о пол. Эмма полетела в стеклянную стену, но та легко выдержала удар. Сверхпрочное стекло не подвело. Эмму тут же подхватили крепкие руки, и веселый голос Ника произнес:
– Теперь наш черед.
Глава 9
Таис. Еще один полет
1Свет засиял, заставляя жмуриться и прятать глаза. Яркий, белый, ослепительный. Его усиливали белые стены и белый потолок высоченного, бескрайнего зала. Эхо шагов отлетало от стен, и Таис почувствовала себя маленькой и неприметной.
Зато здесь не было дыма и огня. Все еще кашляя, Таис опустилась на пол, протянула ноги и с наслаждением провела ладонями по гладкой прохладной поверхности. Недалеко растянулся Пуш, возмущенно рыкнул и принялся обнюхивать помещение. Ему тут не нравилось, он нервно дергал ушами, фыркал, и рычание в его глотке не умолкало ни на миг.
Подружка Пуша двигалась следом, мягко ставя лапы и постоянно мотая головой, словно пытаясь скинуть с себя новые неприятные запахи.
Пахло машинами. Крейсерами, технической смазкой и еще чем-то, сильно напоминающим ангары станции.
В самом центре огромного белого зала возвышались два космических корабля. Они были немного меньше Иминуи, но все равно поражали своими размерами. Слегка вытянутые, они грозно поблескивали боками из темного металла, и их открытые входные двери с предусмотрительно опущенными трапами почему-то казались страшными.
Какие тайны хранят они внутри?
Григорий пристроил Федора, который все еще был в отключке, на полу рядом с Таис и посмотрел на крейсеры.
– Надо зайти внутрь, – сказал он, потом повернулся, положил ладони на плечи Таис и попросил: – На всякий случай держи оружие наготове.
Его лицо, перепачканное сажей и покрытое потом, казалось смертельно усталым. Он не скрывал тревоги, время от времени тер лоб, словно пытаясь прогнать назойливые мысли, и не выпускал рукоять меча.
– Ты ведь цела? – словно вспомнив о Таис, спросил он.
– Все нормально. Только вон Федька…
С ним все в порядке. Небольшой ожог на бедре, возможно. И ударился головой. Голова цела, я глянул, ран нет. Значит, и череп цел. Надышался дыма, ему просто нужно время, чтобы прийти в себя. – Григорий махнул рукой и зашагал к крейсерам.
– Кому нужно время? – еле ворочая языком, проговорил Федор.
Таис уложила голову друга к себе на колени, убрала влажные волосы со лба, размазывая при этом сажу, облегченно вздохнула.
– Нам всем. Кажется, мы все целы. Как твоя голова?
Федор разлепил веки, посмотрел на Таис и чуть-чуть улыбнулся.
– Вроде на месте, правильно? – проговорил он.
– Григорий сказал, что ты ударился головой. Не болит?
Федор провел рукой по лбу, словно бы убеждаясь, что все на месте, после хватился меча и нахмурился.
– Мой меч остался у гоменов?
– Вот именно. Придется добывать. Только не сейчас. Мне кажется, я даже на ноги встать не могу. Глаза режет, руки печет…
– У тебя кровь на рукаве. Ну-ка, дай гляну. – Федька тут же поднялся, охнул, скривился от боли, но решительно закатал рукав намокшей от крови рубашки Таис.
На предплечье, около локтя, темнела короткая, но глубокая рана. Таис удивленно охнула, попыталась остановить сочащуюся кровь и только сейчас поняла, почему так ныла рука.
– Откуда это? – спросил Федор, осматривая рану.
– Жрец кинул в меня ножом, – медленно ответила Таис. – Больше некому. Наверное, жрец, я плохо помню. В голове остался один дым.
– Неудивительно. У меня вообще все плывет перед глазами.
