Корабль поколений - Александр Шуравин
— Тогда какой практический смысл в этих экспериментах?
— А вот тут… — Леберман многозначительно поднял указательный палец вверх, — как раз пригодится квантовый компьютер. Он позволяет расшифровать сообщение без передачи результатов чтения квантового состояния. По сути, квантовый компьютер делает прогноз, какое сообщение было передано через квантовую запутанность. А насчет опасности… ты когда-нибудь слышал, чтобы квантовые компьютеры… не знаю… взрывались, например?
Константин задумался. Действительно, о взрывающихся квантовых компьютерах он не слышал. Но в нем все еще сидела тревога.
— Нет, не слышал. Но это не значит, что этого не может произойти впервые. В конце концов, мы в космосе, далеко от дома, и исследуем что-то, чего никто никогда раньше не делал.
— Костя, пойми, квантовые компьютеры — это не ядерные реакторы, — терпеливо сказал Леберман. — Они не могут взорваться. Самое страшное, что может случиться, — это сбой в работе… квантового компьютера.
— Хорошо, — сказал Константин, — я тебя услышал. Но ты все равно будешь держать меня в курсе всех событий. И если я почувствую хоть малейшую угрозу…
— Ты отключишь компьютер, я знаю, — вздохнул Леберман. — Костя, поверь мне, никакой опасности нет. Это просто квантовый компьютер не более того.
Константин посмотрел на Лебермана. В его глазах он увидел не только ученого, увлеченного своей работой, но и человека, который искренне верит в то, что он делает.
— Хорошо, — наконец сказал командир, — Но я должен лично убедится в безопасности. Расскажи мне, как рождаются эти… кубиты.
Лицо Лебермана немного просветлело. Он выдохнул и облокотился на стол, словно готовясь к долгому объяснению.
— Кубиты? Это не просто какие-то элементарные частицы, которые сами по себе появляются. Мы их создаём. На этом компьютере мы используем сверхпроводящие кубиты. Представь себе очень маленький электрический контур, сделанный из специальных материалов, которые при очень низких температурах проводят электричество без сопротивления.
— Сверхпроводящие… значит очень холодные?
— Чрезвычайно. Мы охлаждаем чип до температуры, близкой к абсолютному нулю — минус 273 градуса Цельсия. Это необходимо, чтобы избежать теплового шума, который может разрушить квантовые состояния.
— И что происходит в этом контуре?
— В этом контуре находятся электроны, которые, благодаря сверхпроводимости, образуют так называемые куперовские пары. Эти пары могут находиться в двух энергетических состояниях одновременно, как и наши монетки в суперпозиции. Эти состояния и представляют собой ноль и единицу кубита.
— А как вы управляете этими состояниями?
— С помощью микроволновых импульсов. Мы отправляем импульсы определенной частоты и длительности на кубит, чтобы изменить его состояние. Это как если бы мы подталкивали нашу монету, чтобы она с большей вероятностью выпала орлом или решкой. Мы можем точно контролировать вероятность того, в каком состоянии будет кубит.
— И эти микроволновые импульсы… откуда они берутся?
— Их генерирует специальная электроника, управляемая обычным компьютером. То есть, у нас есть гибридная система: квантовый компьютер, который выполняет сложные вычисления, и классический компьютер, который управляет им и считывает результаты.
— И где хранится это… квантовое состояние кубита? — спросил Константин, стараясь представить себе всю эту сложную систему.
— Оно не хранится в каком-то определенном месте, — ответил Леберман. — Оно существует как состояние электронов в сверхпроводящем контуре. Это как волна, которая распространяется по всему контуру. Если мы попытаемся измерить это состояние напрямую, мы разрушим его, и кубит превратится либо в ноль, либо в единицу.
— Значит, вы должны очень осторожно с этим работать?
— Именно так. Любое вмешательство может разрушить квантовое состояние и привести к ошибкам в вычислениях. Поэтому мы стараемся максимально изолировать кубиты от внешнего мира. Мы используем специальные экраны, чтобы защитить их от электромагнитного излучения, и поддерживаем очень низкую температуру, чтобы избежать теплового шума.
— Понятно, — сказал Константин.
Теперь он немного лучше понимал, как работает квантовый компьютер. Это была сложная и хрупкая система, но в то же время, невероятно мощная. И он начинал понимать, почему Леберман так переживал из-за возможного отключения компьютера.
Командир некоторое время молчал, затем спросил:
— А как насчет квантовых флуктуаций? В которых Лю разглядел… инопланетный язык.
— Вот не знаю что он там разглядел… Это лучше вам с ним обсудить. Если это все, и если я убедил тебя в безопасности квантового компьютера, то, может быть, я, наконец, могу продолжать работу?
— Хорошо. Продолжай. Я пока не буду его отключать.
Глава 47
2612 год, межзвездное пространство,
расстояние от Солнца 194 а. е.,
борт звездолета «Красная стрела»,
с момента старта прошло 9 месяцев и 1 день.
— Опять какие-то баги с бортовым компьютером? — спросила Ульяна, когда Михаил направился в вычислительный центр.
— На этот раз что-то не то с квантовым компьютером. Вернусь — расскажу.
Пройдя по знакомому маршруту: лестница, «труба», лестница, Самсонов вошел в гулкий, прохладный зал вычислительного центра, где мерцали множество голоэкранов. Сегодня здесь витала какая-то особая тревога. Михаил быстро направился к своему терминалу, по пути здороваясь с парой техников, погруженных в свои задачи и сел за свое рабочее место. Он запустил терминал и стал смотреть присланные командиром логи.
«Странно, — думал Михаил, — где же здесь Лю Минсюань разглядел «инопланетные» символы?».
Самсонов запустил скрипт, который довольно быстро выдал результат о том, что все флуктуации в квантовом компьютере в пределах статистической погрешности. Михаил пожал плечами, еще раз перепроверил текст программы, запустил повторно, как будто надеялся получить иной результат. Но результат был тот же самый.
— Командир, все в порядке, — сообщил Самсонов, связываясь с Константином через нейрочип.
— Точно, ты уверен?
— Абсолютно. Статистика не может врать.
— Хорошо. Может, тогда поговоришь еще с Лю Минсюанем и вы вместе попробуете проанализировать трафик?
Главного инженера Михаил обнаружил в одном из технических отсеков, когда тот занимался проверкой оборудования.
— Надеюсь, здесь ты не видишь «инопланетных шифров»? — с усмешкой спросил Самсонов.
Лю даже не вздрогнул, не обернулся. Он продолжал сосредоточенно возиться с панелью управления, его лицо было напряженным и бледным.
— Минсюань? Я тут логи смотрел, — продолжил Михаил, стараясь сохранять непринужденный тон. — Ничего подозрительного не обнаружил. Все в пределах статистической погрешности. Никаких аномалий. Никаких выбросов… Может, у тебя какие-то особые фильтры стоят? Или ты просто переутомился?
Китаец оторвался от работы и посмотрел на Михаила красными от напряжения глазами.
— Почему ты решил, что инопланетный язык похож на выбросы и флуктуации? — спросил он.
— А на что он должен быть похож?
— На странные закономерности.
— Что ты понимаешь под «странными закономерностями»?
Лю Минсюань отбросил в сторону инструмент и повернулся к Михаилу всем телом. Его взгляд был пристальным и каким-то отстраненным.
— Ты знаешь принцип золотого сечения, Миш? Последовательность Фибоначчи?
— Конечно, — ответил Михаил,
