Ирина Горбунова - На грани человечности
Пронзительно-синее, буйно-зелёное, ослепительно-белое - казалось, во вселенной нет ничего, кроме этих трёх красок в предельном своём выражении.
Заслонив солнце, над Джошуа склонилось испытующее лицо Суламифи. Смуглое, точёное лицо, великолепного семитского типа. На славу постарались генетики в галактическом Центре Клонирования... впрочем, разве не добросовестны они - всегда?
- Мне кажется, что всё-таки проще будет вживаться среди аризианок, - проговорила Суламифь задумчиво.
- Лами, Лами. - Джошуа улыбался с мягким укором. - Что за странная у тебя иллюзия: аризианки - хранительницы всех знаний на Элкорне, и всей тамошней человечности впридачу? Среди них куда больше простых наёмниц, поверь.
- Далеко не все, Джош. - Суламифь, похоже, старалась сама себя убедить - Даже настоятельница их Аризия... перед нею я преклоняюсь. Если она сменит того одряхлевшего ортодокса, Владыку Тарлу - за Льюрское королевство можно будет только порадоваться.
- Кто-то ещё придёт к руководству ордена, на смену матушке Аризии. - Джошуа вздохнул.
Суламифь уже присела с ним рядом, зачерпнула горсть разогретого солнцем песка. Тоненький белоснежный ручеёк просочился меж её пальцев: каждая песчинка уносила с собой частичку реального времени.
- Возможно ли вообще примирить ложь "легенды" - с кодексом чести конфедерата? - шепнула тихо, почти безнадёжно. - Историческую целесообразность - неизменно жестокую! - с милосердием, с любовью ко всему сущему?
Воистину, вечный вопрос. Попробуй-ка, юный этшивел Джошуа Сингх, дать исчерпывающий ответ, отныне и на века.
Заслужишь признательность всех будущих поколений - и пожизненный пост главы Совета Чести и Права...
...Молодой кутила, верный рыцарь леди Текеланы, отчалил от своей компании, нетвёрдым курсом направился к трём сарнийкам, заядлым картёжницам. Был в игру принят с ходу, с дорогой пиратской душой. Приятели-лоботрясы следили за смельчаком с дружным интересом, пересмеивались, подначивали. Видно, посулил, правоверный, обыграть "сарниек нечестивых" шутя и неоднократно, и каждую победу посвятить даме сердца.
- Полагаешь, Лами, я стал излишне компетентен, и недостаточно человечен? - Грусть сквозила в словах Джошуа.
- "Легенда", - отозвалась Суламифь неопределённо.
- Предлагаешь выпить за то, чтобы сказку ненароком не сделать былью?
- По крайней мере, тебя едва ли причислят к тайному ордену Хаффеш. Меня же обвинили уже в сопричастности ко всем ересям, крамолам, шабашам и поветриям, имеющим место в мире далуорском. А с другой стороны, готовы и в ранг святой возвести. Равно некомпетентно. Но - иначе не могу.
Рука Джошуа вернулась с ладони Суламифи на кружку с элем. Выпили ещё. Парень, подсевший играть к сарнийкам, нервничал дальше - больше. Со стороны его собутыльников участились смешки.
- Что ж посольство ваше? с войной, с миром? - полюбопытствовала Суламифь.
- Скорей с миром. Уже и в Академии Прогресса полагают, что Священная война изжила самоё себя. - Джошуа улыбнулся каким-то воспоминаниям. - Владычица ваша - женщина благоразумная и обаятельная. Да и королева...
- С отцом Одольдо ты также познакомился бы не без удовольствия. Но тот уже отбыл на острова Меранские. Тоже с миссией доброй воли.
- По счастью, король Ширденский ещё на Меран не зарится.
- Кстати, что делал высокородный посол в столь неаристократическом квартале Льюрона? - Лукавство, быть может, вышло у Суламифи вымученным.
- Одну сестру аризианку ожидал. Ту, которую приютил некогда в своём родовом замке, - отшутился всё ж Джошуа.
- Дабы она удачи вашему посольству пожелала, и благословила его именем Веры своей еретической? Отпираться не стану. Не хотелось бы повстречаться с тобою, как с врагом, на поле брани.
Вновь безмолвие зависло. Суламифь опять принялась потягивать эль. За успех ли ширденского посольства? за переговоры ли мирные?
- Парень, ты жулить, - отчётливо, с нарочитым спокойствием произнёс низкий женский голос на ломаном льюрском. - Ты бить синий шэммуни зелёным дарген.
- Да где тут зелёный дарген?! - запротестовал "золотой юноша" истово, хотя и заплетающимся языком. - Вот... ик! синий король! Им и бью синюю шэммуни!
- Парень, ты жулить. - Те же слова уже с ноткой угрозы.
- Похоже, драки не миновать, - определил Джошуа.
- Минуем, - отрезала Суламифь.
Один пристальный взгляд на играющих - рыцарь леди Текеланы разжал пальцы на мече, бросил "сарнийкам нечестивым" законный выигрыш и восвояси отправился. Вскоре компания молодых бездельников-аристократов - тихо-мирно, без насмешек и оскорблений - потянулась к выходу, оставив недопитое вино. Сарнийки, как ни в чём не бывало, вернулись к прерванной партии. За этих можно не тревожиться: ворон ворону глаз не выклюет.
Практическая конфликтология всегда входила в профессиональную подготовку наблюдателей.
- Я должен был помочь тебе? - Джошуа коснулся плеча Суламифи извиняющимся жестом.
- Ты ничего мне не должен, Джош. Уж всяко до тех пор, пока сама справляюсь.
- Полагаешь, вконец я пренебрёг кодексом чести конфедерата?
- Порою, и всё чаще, - медленно выговорила Суламифь, - самоё Конфедерация представляется мне - сном. Здесь же - реальность единственно возможная.
- Тебя ли слышу, Лами? наблюдательницу, ценящую человечность превыше компетентности? - Джошуа смотрел участливо. - Кому, как не тебе, верить и знать, что мы вернёмся домой. И ты не одна вернёшься, ибо судьбу свою здесь нашла. Насколько я понял, Совет Чести и Права уже признал Эрихью фер Барнела - достойным?
Суламифь лишь кивнула. И, наконец, улыбнулся Джошуа - кажется, впервые за их сегодняшнюю встречу - по-прежнему, чистосердечно, бесхитростно. Улыбкой конфедерата.
- Похоже, и завидовать я научился. Но поверь: завистью белой.
- Спасибо, Джош, - улыбнулась и Суламифь. - Когда-нибудь опять увидим мы всё, что сердцу дорого. Золотое Озеро на Тинксе; бухту Зиффью-Вирр на Лирулин; город Элуэрс на Санбиоле. И школу, где мы встретились, на Брукте, по соседству с Ущельем Бессмертия, помнишь? там, где у края утёса стоит Виестра Тайл, Реформатор Земли, вся из прозрачного силикобора... Всегда мне казалось, что она смотрит на нас вот так же: завидуя по-хорошему.
- А Старый Питер? Ты помнишь Старый Питер? - подхватил Джошуа с воодушевлением - Невский проспект, Летний сад, музеи - помнишь? в призрачном свете белой ночи...
Вдруг он осёкся, словно с разлёта натолкнулся на взгляд Суламифи.
Всё ещё любишь, и сожалеешь, и надеешься? - вопрошал её взгляд.
Пустое, - промолчал он в ответ. - Дело давнее. Отпылало зарей, отзвенело капелью; отшумело ветрами юности. И в том, что любовь зрелая пришла к тебе, Лами, прежде, чем ко мне - наша ли беда. Не бери к сердцу.
- Хью непременно должен увидеть Старый Питер, - только и добавил Джошуа чуть смущённо. - И непременно - с тобой вместе.
- Да, Джош. И обязательно нам нужно собрать всех друзей, по окончании нашего назначения.
Маска посла ширденского опять, внезапно и мгновенно, холодом сковала лицо Джошуа.
- Взгляни-ка: истинная хозяйка пожаловала, - едва шевельнул он губами - а может, только телепатически передал. - Все илагры в море вымерли!
Едва ли заметила владеющая Силой наблюдательница, откуда и когда возникла за столом неподалёку эта грязно-серая ряса. Явилась нечаянно-негаданно, словно из пустоты и как раз вовремя - как и надлежит убийце потаённой. Под капюшоном - молодое лицо с глазами прожжённого политика; и никаким показным смиреньем не скрыть цепкого, беспощадного, следовательского внимания.
Лимийка. Ключевая фигура нарождающейся местной инквизиции. Типичная волчица в овечьей шкуре.
Поди знай, сколько времени она исподтишка следит за парой инопланетян? Поди, в уме уже вчерне набрасывает донос на сестру Вайрику: обвиненье в измене государственной. Место и ситуация самые подходящие!
Шумная компания "золотой молодёжи" отбыла давно. Три подружки-морячки продолжали сотрясать воздух и шлёпать картами с полной невозмутимостью; Суламифь могда поклясться, что крепко сколоченный стол уже начинает расшатываться. Свободной-то сарнийке нипочём весь лимийский орден, взятый вместе.
Мне б их свободу...
А мы-то - на галакто, - мысленно покаялся Джошуа.
С каких пор лимийки понимают галакто? - отозвалась Суламифь так же беззвучно.
Не осложнила бы наша встреча твоё назначение, - предупредил Джошуа. - Впрочем, не ты меня искала. Вина моя...
