J.M. - Конфигурация
Поначалу я и представить не мог, что когда-нибудь смогу ответить Лонолону не голосом и даже не "мысленными словами", а как настоящий нигдеанец. Но это оказалось возможно - понадобилось только мое желание учиться и время.
Правда, естественная легкость, с которой прямое ментальное общение дается негдианцам, для меня так и осталась недостижимой. Чаще мы с Лонолоном все-таки вели мысленные "разговоры".
Путешествуя, мы никогда не обсуждали маршруты заранее. До тех пор, пока Лонолон не предложил отправиться в горы Южного полюса. Собственного имени у них нет, их так и называют - Горы.
Пойти туда я согласился с радостью, побывать в нигдеанских Горах мне было интересно. Дорога заняла больше года, который на Нигде примерно равнялся свефийскому.
Иногда я расспрашивал Лонолона о том, что мне предстоит увидеть. Он говорил - в Горах более чем где-либо на планете ощущается присутствие вселенной. А еще рассказал, что там живут Смотрящие. Они - единственные из нигдеанцев, кто странствует не по всей планете, а только по Горам.
Я не совсем понял, кто такие эти Смотрящие. Но решил что они вроде жрецов-учителей, движение которых, Игванде, появилось на Свефе и распространилось по всей линаэнской системе. В своем время я, как предписывало мое положение в обществе, посещал проповеди Игванде, но они не очень-то меня трогали.
Но теперь я не на Свефе... И не так глуп, чтобы отрицать все из одного стремления к противоречию.
Не в силах сдержать любопытства, я задавал новые и новые вопросы о Смотрящих, но Лонолон только улыбался:
- Зачем тебе мои слова, Свеф? Ты сам вскоре с ними встретишься.
Когда мы подошли достаточно близко, чтобы увидеть Горы, я испытал настоящее потрясение.
К хмурому нигдеанскому небу возносились неприступные темные скалы с седыми от снега вершинами. Их острые пики, подобные стройным башням, поднимались вверх на огромную высоту, доставали до туч - а облачный слой на Нигде находится гораздо выше, чем на многих других планетах. И таких пиков были сотни...
- Нам ни за что туда не взобраться! - воскликнул я.
- Прошу, не торопись с выводами.
Нигде - необыкновенный мир. Порой кажется, что привычные законы природы здесь не действуют. Но, может быть, так только кажется.
Мы совершили восхождение. Не раз я думал, что вот-вот задохнусь от снежного ветра, не раз нога соскальзывала с гладкой поверхности горных уступов, и я чуть не срывался в темную льдистую бездну. Если Лонолон и мог подняться в Горы как-то иначе, не тратя таких усилий - то я не мог точно, и он проделал весь путь со мной, терпя те же, что я, неудобства.
Да, Горы - самое суровое место на Нигде, но они не лишены своего очарования, пасмурной, беспокойной гармонии. И как многое в этом мире, они способны удивлять.
Там есть небольшие площадки, рядом с которыми горные пики расположены таким образом, что потоки воздуха завиваются воронкой. Если забраться на такую площадку, окажешься в Тодж Иэ Амайи - "сердце вихря, где спокойно". Будешь стоять в тишине, а ветер - носиться вокруг, и его порывы тебя не коснутся.
Иногда вершины Гор своими очертаниями напоминали мне величественные замки Окиллена и Окилхеда - миров-соседей из системы Глаза Праваджи. И я задумывался - сотворены ли Горы природой, или самими нигдеанцами? Но Лонолон никогда об этом не говорил, а я не спрашивал.
Мы взбирались все выше, но до сих пор не встретили никого из Смотрящих. Может, они - всего лишь миф? На это Лонолон сказал:
- Они так же реальны как ты или я, но покажутся, когда сочтут нужным. И - если сочтут.
Они сочли нужным, когда мы с Лонолоном поднялись почти до максимально возможной высоты второго по величине пика Гор. Сказать по правде, я поначалу немного разочаровался, хотя старательно это скрывал. Смотрящие ничем не отличались от остальных нигдеанцев. Их было трое. Вообще-то, конечно, их больше, но мы встретили троих. Имен двоих из них я так и не узнал, а третьего звали Нир. Это произношение символа нигдеанского языка, означающего пустоту.
Мне показалось, что Нир и Лонолон знакомы. По большому счету все нигдеанцы, даже те, которые никогда не встречались, в определенной степени "знают" друг друга - между ними существует психологическая связь. Гораздо более ясная и отчетливая, чем у хивинийцев, но не такая крепкая, как, например, у тэ'исх, колонии разумных водорослей с планеты Тиодо, обладающих единым сознанием на всех. Тэ'исх не могут жить по отдельности друг от друга. А каждый нигдеанец обладает собственной индивидуальностью.
Но в отношении Нира и Лонолона я имею в виде не это, а личное знакомство. Тем не менее, проявлять чрезмерное любопытство я не стал. У всех нас есть право оставлять что-то в тайне даже от своих друзей.
Проведя в обществе Смотрящих какое-то время, я понял, что все-таки они не во всем подобны другим своим собратьям. В них есть замкнутость, погруженность в себя. Точнее, не столько в себя, сколько через собственные чувства - в то самое "присутствие вселенной", о котором упоминал Лонолон.
Я почти понял, что это значит. В Горах, особенно рядом со Смотрящими, даже я, менее восприимчивый, чем коренные нигдеанцы, в полной мере ощутил себя не больше чем каплей в огромном, безграничном океане жизни. О "коренных" нигдеанцах я говорю потому, что к этому времени начал считать себя тоже нигдеанцем, настолько этот мир стал мне близок.
В последний день пребывания на вершинах, перед тем как начать спуск, мы с Лонолоном остановились в одном из "сердец вихря". Потом появились Нир и двое безымянных. Мне казалось, что где-то поблизости собрались и другие Смотрящие, только мы их не видим.
Так, все вместе, мы просидели там всю ночь. А утром, когда из-за облаков показался Киорин и осветил горные вершины, я и мой спутник отправились в обратный путь, такой же нелегкий, как и восхождение.
После этого мы долго путешествовали вдвоем, не расставаясь, потому что ни он, ни я не нуждались тогда в одиночестве. Это было хорошее время, наверное, самое лучше. Я все больше узнавал и любил мир Нигде.
Иногда Лонолон рассказывал мне нигдеанские легенды и предания. Особенно запомнилась притча о Линн До, одном из первых Смотрящих.
Однажды Линн До сидел темноте, которую разгонял лишь крошечный светильник. Некто спросил Лиин До, зачем ему нужен огонек, который дает так мало света? Почему бы не потрудиться найти себе хороший фонарь? Лиин До ответил, что дело не в светильнике, а в его отблеске. И когда спрашивавший взглянул в глаза Линн До, увидел, что в них отражается вся вселенная.
В этой истории - весь мир Нигде, все нигдеанцы.
Каждый день в утренний час Лонолон, устремляя вдаль спокойный лучистый взгляд, вслух произносил несколько слов, которые я про себя называл молитвой, хотя знал, что такое определение неверно. Это было похоже на краткую песнь, смысла которой мне не передать. В ней звучала благодарность миру за его существование.
Когда Лонолон снова заговорил о том, чтобы пойти заранее намеченным путем, цель заинтересовала меня еще сильнее, чем в прошлый раз.
- Мы посетим Лэйтерлон, Город Света, - сказал он.
- Город Света? - переспросил я, и только теперь впервые задумался о смысле имени моего друга. В нигдеанском языке одно и то же понятие может выражаться множеством слов. Усвоить даже часть их них было не так-то легко. - Получается, твое имя означает "Свет света"?
- Лонолон Иофаравэт, Свет света, загорающийся в темноте.
Нигдеанские города к тому времени мне видеть уже приходилось. Нивиин, опору Запада, Эвенримт, город на острове, и другие. Ни в одном из них никто не жил, но разрушенными они не были.
Но о Лэйтерлоне разговор особый. Это бывшая столица Нигде, покинутая миллионы лет назад - несколько цивилизаций за такой срок могли бы сменить друг друга. Конечно, и в Лэйтерлоне многое переменилось, но губительное действие времени не коснулось его. Хотя за пределами обычного течения дней и лет Город Света не находился, не выглядел застывшим или, тем более, мертвым. Дыхание Лэйтерлона не затихло, и он оставался таким же новым, как в момент своего создания. Жители оставили его как постоянное место пребывания, но его не оставила жизнь. Я бы назвал Лэйтерлон одиноким городом.
Порой нигдеанцы заходят туда, чтобы окунуться в особую энергию этого места. Она сродни той, что ощущается в Горах, только не такая запредельная и величественная, более светлая. А еще Лэйтерлон существует как символ связи времен и исправления ошибок прошлого.
Можно сказать, что ничего особенного в нигдеанской столице нет. И это правда. Она стоит на земле - не то что облакоподобные мегаполисы Киралы и Лимидии. В ней не увидишь ярких красок и причудливых форм дарфенского Оганга. Но где все они теперь, эти Оганги о Киралы?..
Вычурности в Лэйтерлоне не найти, но он - чудо. Он величествен, но эта величественность не подавляет, она какая-то понятная и близкая. Она делает тебя лучше.
