Джо Шрайбер - Звёздные войны: Солдаты смерти
Подняв глаза, он увидел открытую вентиляционную шахту в потолке на высоте десяти–пятнадцати метров или больше.
Наконец он остановился и оглянулся: тварь в шлеме штурмовика шла прямо за ним. Времени оставалось всего несколько секунд.
В этот раз Триг не стал особо размышлять.
Он полез наверх.
* * *Это было даже хуже, чем он ожидал. Огромная куча расчленённых тел и оторванных голов являла собой неустойчивую и вечно съезжающую опору, подвижную и валящуюся вниз по мере его восхождения. Зловоние только усиливалось по мере того, как вскрывались внутренние слои горы разлагающейся плоти, до того почти не подверженные воздействию воздуха. Борьба с рвотным рефлексом стала непрекращающейся, и Тригу не всегда удавалось обуздать свои позывы. Ощущение шаткости, похожее на морскую болезнь, ещё более осложняло восхождение.
Он сосредоточился на вентиляционной шахте, заставляя себя думать о том, как он отсюда выберется. Однако Триг всё равно то и дело оборачивался – не мог с собой совладать.
Тварь в шлеме лезла за ним.
Она взбиралась неотвратимо и неумолимо, как в кошмарном сне. Но, даже сосредоточившись на своём неловком восхождении, Триг вдруг вспомнил голос Ора Мисса из соседней камеры, который грозил прийти за ним и братом. Может, это воскресший Мисс сейчас преследует его? Хотя как он проник сюда, на разрушитель, до Трига? Что он делал внутри этой кладки человеческих останков? Но ни один из этих вопросов не пришёл ему в голову. Не давала покоя только мысль, что тварь забралась за ним сюда, пытаясь удовлетворить тот позыв, который гнал её вперёд.
Ярость.
Жажда крови.
Голод.
Что–то шевельнулось под ним в горе.
Это просто ещё чьё–то тело, не думай о нём, не давай ему…
Он почувствовал, как холодная, покрытая струпьями, рука высунулась из кучи и схватила его за лодыжку.
Триг натужно вскрикнул и вывернул ногу, чуть не потеряв равновесие. В голове пронеслась мысль, что его небольшая беспомощная фигурка сейчас полетит вдоль склона, откуда будут высовываться руки, ноги и рты, рвать его на части, пока его истекающее кровью тело не пополнит их ряды.
Он стал карабкаться быстрее, сильнее работать руками, проталкиваться вверх, сталкивать тела вниз. Он почти добрался до верхушки и глядел внутрь вентиляционной шахты – огромного воздуховода с открытым проходом.
Двигайся. Просто двигайся.
Триг рванулся вверх с нечеловеческим усилием. В это мгновение его разум полностью отключился. Он больше не чувствовал зловония, не ощущал, как комната будто клеилась к нему своими ужасными ледяными руками. Он сосредоточился только на том, что впереди, и сколько нужно времени, чтобы туда добраться. Последние мгновения, когда он забрался на верхушку кучи, не оставили никаких следов в памяти, будто всё это произошло не с ним, а с кем–то другим.
Чувство реальности вновь вернулось к нему, когда пальцы зацарапали холодный металл – благословенная твёрдость внешнего края воздуховода. Он подтянулся туда с глубоким вздохом, поджал ноги и только потом выдохнул. Вентиляционная шахта была немногим шире его плеч, но этого вполне достаточно.
Триг огляделся, чуть не впав в лёгкую истерику. Сердце бешено стучало, будто пыталось пробить дырку в груди. Мышцы в глотке яростно ходили вверх–вниз.
Я сейчас опять раскричусь. Ну, давай, реви. Ты это заслужил.
Но тут он заметил, что глаза сухие. По крайней мере, он забрался на кучу из человеческих тел и не расплакался.
Под ним что–то свистело, дышало. Глянув вниз, он увидел, что тварь в шлеме ещё карабкается по горе трупов.
Триг огляделся по открытому воздуховоду, выбрал направление движения и пополз туда.
Глава 35. Весь заболевший экипаж
Сарторис видел, как по главному ангару мечутся тёмные фигуры.
Впервые он заметил их, когда стихла перестрелка. Сначала была лишь горстка, потом больше, под конец – уже десятки. Они бродили вместе, как единый организм, составленный из бесчисленного множества отдельных небольших компонентов. Они подошли ближе, и Сарторис мог различить отдельные лица тех, с кем годами работал вместе на барже–тюрьме: стражников, которых звал по именам, солдат, которые с беспрекословной верностью выполняли его приказы, заключённых, которые когда–то дрожали от одного звука его шагов. Теперь они шли вместе; их раздувшиеся, изуродованные болезнью тела прижимались друг к другу. В смерти все стали братьями.
И шли они за ним.
Позади послышался громкий стук металла о металл. Низкий всеобщий стон вырвался из глоток теней, глубокий и голодный. Сарторис развернулся и оглядел захваченные корабли, пытаясь разглядеть хоть малейшее движение под крестокрылом. Каким–то образом они прокрались ему прямо за спину. Он видел их там, внизу, затаившихся в тени, наблюдающих за ним.
Откуда все они взялись?
То был «Урок № 1» из «Памятки имперских исправительных учреждений». Он не мог его забыть: «Никогда не поворачивайся спиной к заключённым». Сейчас Сарторис понял, что уже поздно. Ощущение неотвратимости собственной смерти разлилось в животе, как большой глоток ледяной воды. Капельки пота проступили на спине, и потекли между лопаток вниз к поясу брюк.
Фигуры впереди приближались, будто бы придвигаясь в промежутки между мгновениями, как на плёнке, из которой удалили отдельные кадры. Они не сводили с него глаз, в их движениях было какое–то затаившееся, примитивное лукавство. Может быть, они продолжали оценивать его шансы или получали фантомное удовольствие от того, как он ёрзает на своём месте? Через несколько секунд это уже будет неважно, так как они сократят расстояние настолько, что можно будет броситься и разорвать на части. Они и сейчас могли расстрелять его, если бы хотели. У всех были бластеры.
Твари позади Сарториса загудели.
Им ответили заключённые и стражники впереди – позывной и ответ. Сарторис видел, как слюна струйками стекает из их ртов – у людей и инопланетников одинаково. У целой группы заключённых–вуки слюна водопадами стекала между клыков на подбородок, намочив всю шерсть. Казалось, они готовы съесть его живьём, а не расстреливать. Может быть, они предпочитают свежее мясо?
– Давайте же, – мрачно сказал Сарторис. – Чего вы ждёте?
Будто ожидая такого приглашения, они разорвали стройные ряды и бросились вперёд. Сарторис, который до этого не представлял, что будет делать, посмотрел на брошенный крестокрыл, схватился за крыло истребителя, подтянулся и забрался наверх. Затем он на трясущихся и норовящих подкоситься ногах перебежал по крылу к кабине, развернулся, плюхнулся в кресло пилота и попытался закрыть её, но купол был сломан и не закрывался.
С каждой секундой упущения его безрассудного плана становились всё очевиднее. Он уже почти чувствовал, как обе группы двигаются под крестокрылом, их общая гремучая сила и голод искали выхода. Одни раскачивали крестокрыл туда–сюда в попытке перевернуть его, а другие забирались на нос прямо перед ним. Трое заключённых–вуки, которых он заметил раньше, уже добрались до купола кабины и пытались вырвать его из петель или, может быть, подтянуться повыше, чтобы напасть на сидящего в кресле человека. Он уже представлял себе, как три мохнатые туши, склонившиеся над ним, рвут то, что осталось в кровавом котле, который однажды был кабиной крестокрыла.
Его глаза впервые опустились на экран электрооборудования. Панель управления тускло поблёскивала спящей электроникой, но сейчас медленно загоралась, будто включённая его появлением. Над ручкой управления равномерно мигал зелёный экран наводящего компьютера. Сарторис видел, как загораются переключатели систем вооружений, лазерных пушек и протонных торпед.
Сверху одновременно потянулось несколько рук, которые тут же впились когтями ему в шею. Теперь он уже чувствовал их запах – запах заражения, слышал слюнявые, утробные голодные фырканья. Горячая мокрая слюна капнула ему на лицо, и Сарторис почувствовал, как нечто острое и твёрдое сдавило кожу.
Капитан нажал на гашетку.
Весь мир дёрнулся назад. Лазерные разряды ударили сразу из обоих пушечных блоков, слепящая вспышка из сопел испепелила толпу заключённых перед ним и отбросила его назад. Вуки, которые тянулись к его шее, пропали, бросились прочь, крича от злости и удивления. Сарторис понял, что крестокрыл ещё не остановился и скользит по полу ангара из–за отдачи. Всё закончилось внезапно и с оглушительным грохотом. Тяговые двигатели истребителя врезались во что–то большое, вероятно, стену ангара.
Сарторис высунулся и выбрался наружу. Оказалось, он столкнулся с имперским посадочным кораблём, челноком класса «Часовой», который выглядел так, будто его затянуло лучом захвата, а потом бросило на палубу.
Где–то должен быть аварийный люк. Где?
Он запрыгнул на корпус челнока, пробежал по нему и почувствовал, как корабль зашатался – они уже поджидали его внизу, их были толпы; опять послышался нарастающий и убывающий крик. Когда они стукнули по челноку снизу, он потерял равновесие и упал вперёд, в люк.
