Дэвид Файнток - Надежда гардемарина

– Дарла, вы можете рекалькулировать параметры?

– Конечно, могу.

Я ждал, что она скажет еще что-то, но она молчала.

– Сделайте это.

– Приказ поняла, командир. Мне нужен ваш специальный пароль.

– Какой?

– Я не стала бы спрашивать, будь он мне известен, – самым разлюбезным тоном ответила Дарла.

– Пилот, где найти пароль?

– Не имею понятия, – теперь уже вполне миролюбиво сказал пилот. – Сэр, почему бы нам не ввести ваше решение, чтобы начать синтез? А потом проведем рекалькуляцию.

– Это не рискованно?

– Нет, сэр.

Наконец-то мы сдвинемся с места. Что ж, я согласен. Последовала тишина. Пилот, прерывисто дыша, произнес:

– Сэр, я ошибся в расчетах. Ваше решение оказалось единственно правильным. Приношу свои искренние извинения.

– Забудьте об этом, – ответил я не очень любезно. – Давайте стартовать. – Мало хорошего, когда уверяешь экипаж, что все в порядке, а потом часами не можешь начать синтез.

– Командир, прошу позволить мне покинуть мостик.

– Не позволю, пилот. – После его издевок я был далек от великодушия. – Пока не начнем синтез. Ищите в журнале или в банках данных мой пароль, который даст возможность сделать рекалькуляцию.

Я повернулся к Ваксу:

– Пересчитайте свои координаты, начиная с базовой массы.

Возможно, он, Дарла и пилот ошиблись, но я хотел убедиться в правильности собственных координат.

– Есть, сэр! – Пальцы Вакса забегали по клавиатуре компьютера, и через несколько минут он выдал решение. Мое решение. Я ввел новые цифры:

– Дарла, мы меняем ваши координаты. Занесите в журнал.

– Занесенные вручную координаты получены, мистер Сифорт. – Это Дарла. – В журнале сделана соответствующая запись.

Я связался через микрофон с машинным отделением:

– Главный инженер?

– Да, сэр? – ответил он тотчас же. Должно быть, держал в руках микрофон.

– Что если, скажем, один из программных параметров Дарлы оказался неверным? – спросил я нарочито небрежным тоном. – Если мы дадим вам координаты синтеза, не сможет ли Дарла переписать их, введя свои неверные данные?

– Лишь в том случае, если вы прикажете мониторировать волну с мостика. Но я не слышал такого приказа, по крайней мере с того времени, как начал летать. Выход энергии, как правило, устанавливается и контролируется машинным отделением, – Последовала пауза. – У вас проблемы, сэр?

Еще какие! Мы были глубоко в космосе с командиром, который не знал, что делать, и упрямым компьютером. Но я ответил самым беспечным тоном:

– Машинное отделение, синтез, пожалуйста.

– Есть, сэр. Двигатели… включены. – Экраны неожиданно потемнели.

– Я сглотнул, не отрывая взгляда от приборов, уверенный в том, что Макэндрюс тоже следит за приборами, чтобы вовремя среагировать на малейшее отклонение от нормы. Показания приборов казались стабильными, и я вздохнул с облегчением.

– Разрешите войти, сэр. – Это явился на вахту Сэнди.

– Разрешаю. Вакс, вы свободны.

– Так точно, сэр. – Вакс отдал мне честь. Впервые в его глазах я заметил уважение, близкое к благоговению.

Мое суровое отношение к нему и проявленная при вычислениях бдительность возымели действие. Я перестал быть в его глазах глупым мальчишкой, который лишь по ошибке оказался старше его чином. Я стал командиром, а командир не ошибается. Это не соответствовало действительности, но тут уж я ничего не мог сделать.

Когда Сэнди занял свое место, я вдруг с ужасом подумал, что, если пилот, гардемарин и компьютер все вместе ошиблись, нельзя доверять никому. Уходя с вахты, я всякий раз буду рисковать кораблем. Неудивительно, что командир Хаг практически жил на мостике. Я был не лучше и не умнее других, вся ответственность за «Гибернию» лежала только на мне.

Я понял также, почему побледнел пилот. Семипроцентная ошибка в наших координатах после долгого синтеза увеличилась бы до невероятных размеров. Мы могли врезаться прямо в середину солнца на Надежде. Мне просто повезло, что я вовремя обнаружил ошибку.

11

Прозвучал сигнал к обеду. На капитанском столике стояло лишь три прибора. Я подозвал интенданта и, кивнув на пустые стулья, вопросительно посмотрел на него. Мистер Браунинг почтительно склонился к моему учу:

– Некоторые пассажиры, сэр, попросили предоставить им другие места. При сложившихся обстоятельствах я счел…

– Вы поступили правильно. – Обедать с командиром – большая честь. Но никак не обязанность. И так будет всегда. По крайней мере до тех пор, пока я командир.

Я завел беседу с тремя оставшимися пассажирами, в том числе с миссис Донхаузер, особой весьма прямолинейной.

– Вы стали непопулярны, молодой человек. – Она смотрела на меня с нескрываемой неприязнью.

– Пожалуй, вы правы. – Я сделал вид, что это меня нисколько не трогает, и продолжал намазывать маслом булочку.

– Совет пассажиров считает, что вы слишком молоды для командира и должны уступить место кому-нибудь другому.

– Передайте им, что со временем это пройдет. – У меня и так было достаточно проблем с офицерами и экипажем. Видимо, мой ответ обидел миссис Донхаузер, и до конца обеда она не проронила больше ни слова.

Выходя из зала, я столкнулся с главным инженером и остановил его:

– Между прочим, в моей каюте есть сейф. Вы не знаете кода?

– Наверное, командир Хаг хранил код в сейфе на мостике, – ответил он спокойно. – Если нет, я пошлю слесаря рассверлить его.

– Посмотрю в сейфе на мостике. Спасибо. – Я пошел дальше, чувствуя, что он смотрит мне вслед.

На мостике я застал Вакса и Алекса. Судя по всему, они вполне контролировали ситуацию. Пилот Хейнц оставил записку, что пока не обнаружил пароль, позволявший сделать рекалькуляцию, но поищет еще во время очередной вахты.

Я пошел к Аманде. Она как раз выходила, и мы столкнулись в дверях. Я хотел поцеловать ее, но она уклонилась. Мы сели не на койку и не на пол, как это бывало прежде, а на стулья. В общем, обычной непринужденности не было. Я сказал Аманде, как мне ее не хватало.

Она оставила это без внимания и спросила:

– Что ты делаешь, Ники?

– Ты о чем?

– Зачем играть в командира? Ты же знаешь, что ты не командир.

Я попытался улыбнуться:

– Каждому надо попробовать. Следующий – Вакс.

Она не ответила улыбкой на мою улыбку.

– Со мной не надо шутить. Ты просто пугаешь меня.

– Пугаю?

– Ты решил лететь на Надежду, но это колоссальный риск. Вряд ли мы попадем туда. Так считают все. И очень боятся. Не только мы, пассажиры, но и члены экипажа.

– Кто тебе об этом сказал?

– Стюарды в столовой. – Я взял это на заметку. – Ники, может случиться непоправимое. Кое-кому грозит опасность.

Я перестал улыбаться:

– Что тебе известно?

– Ничего конкретного. Ты из кожи вон лезешь, и все напрасно. Ни экипаж, ни пассажиры тебя не признают. Пассажиры просто в панике. Даже офицеры хотели от тебя избавиться.

– С чего ты взяла?

– Не скажу. Ни за что.

«Плохо дело, – подумал я. – Как жаль, что она не на моей стороне, а совсем наоборот».

– Я представляю ход твоих мыслей, – продолжила она. – По закону командиром должен стать ты, и выбора нет. Но подумай о людях на борту корабля. Оступишься – ни один офицер не поможет тебе. Уйди с их пути, Ники.

– Так думает большинство пассажиров?

– Да. И я тоже.

– Ты нужна мне, Аманда, – ответил я просто, ничуть не покривив душой, – Ты единственная, кто может меня поддержать.

Она опустилась на колени у моих ног:

– Я охотно поддержала бы тебя, Ники. Но не хочу рисковать. И подвергать риску тебя.

Я погладил ее волосы:

– Я командир «Гибернии». Это вопрос решенный. Но я одинок. Не отворачивайся хоть ты от меня. Пожалуйста! Ведь мне даже не с кем поговорить. – Я решил бить на жалость и, затаив дыхание, ждал ее реакции.

Она поцеловала меня:

– Я с тобой, Ники. Я не оставлю тебя.

Мы пробыли вместе почти всю ночь. Но любовью не занимались. Только ласкали друг друга, целовались и обнимались. Рано утром я тихонько прошел к себе. Как и накануне, Рики принес мне завтрак, отдал честь и стоял вытянувшись, пока я не отпустил его.

После завтрака я отправился на мостик, проверил журнал. Вахту несли Сэнди и главный инженер. Вакс дважды являлся для личной проверки, потом ушел спать.

Глядя на темный экран моделирования, я думал о том, как хорошо изучу его за время полета на Надежду. Тут я вспомнил, что главный инженер посоветовал мне поискать в сейфе на мостике код сейфа, находившегося в моей каюте. Я действительно обнаружил его там и, усталый, опустился в кресло. Потом полушутя спросил:

– Вы играете в шахматы, Дарла?

Вместо ответа на экране моделирования появилась шахматная доска. Челюсть у меня отвисла.

– Черт возьми… да… – Я взглянул на главного инженера и, заметив, как сверкнули его глаза, сказал Дарле:

– Я не могу отвлекаться на вахте, так что уберите, пожалуйста, доску.