Стивен Дональдсон - Запретное знание
Денег от ката хватило на то, чтобы активно заняться второй функцией Интертеха, экспедиционной.
Связь экспедиций с исследованиями была непредсказумой, но явной. Благодаря усовершенствованию прыжкового двигателя, оказалось легкодостижимым огромное количество звездных систем, каждая была окружена своим уникальным нуклеарным супом, каждая со своими уникальными изотопами, химическими компонентами и материалами, в каждой – новые ресурсы и возможности. Фактически, один из первых экспедиционных кораблей Интертеха, «Отчаянная надежда», привез новый радиоактивный изотоп (вскоре названный харбингий, по имени химика-радиоактивщика на борту «Отчаянной надежды», который первым открыл его, Малькольма Харбингера), оказавшийся удивительно полезным в рекомбинации ДНК; излучение харбингия было столь специфичным катализатором для полимеризации отдельных нуклеотидов в РНК, что это позволило двинуть вперед генетические исследования, которые до сих пор оставались чисто теоретическими.
Рынок Интертеха – как и сам Интертех – переживал бум. До самого начала Бунтов Человечества.
Бунты Человечества оказались сами по себе интересным примером проявления генофобии. Что человечество не доверяло любому виду, отличающемуся от него, всегда было хорошо известно. Как вид, как биологический продукт своей планеты – человечество считало свой вид священным.
В этом более прочих упорствовали главенствующие на земле религии. Не было ни одного иного превалирующего мнения. Жизнь развивалась на Земле, как и должна была эволюционировать; формы жизни, свидетельствующие об этом процессе, были вполне нормальным явлением; но любые альтернативы были морально отвратительны и представляли опасность. В этом вопросе консерваторы, борцы за охрану окружающей среды и активисты борьбы за права животных были согласны с индусами, мусульманами и христианами. Протезная хирургия, коррегирующая физические проблемы или ограничения, приветствовалась во всех формах; генетическое исправление той же самой проблемы – наоборот.
Один простой пример. Человечество не возражало против солдат с лазерными резаками, вмонтированными в пальцы, или инфракрасными сканерами, вмонтированными в череп. С другой стороны, человечество активно возражало против выведенных с помощью генной инженерии солдат с более быстрыми реакциями, большей силой, большей преданностью. Ведь если подходить объективно, лазерные резаки и сканеры были всего лишь артефактами, орудиями; а большая сила, реакция и преданность были преступлением против природы.
По этой причине генетические исследования практически всегда проводились в тайне; частично из-за развитого промышленного шпионажа; но большей частью для того, чтобы защитить ученых от публичного очернения.
Тем не менее, реакция человечества было намного сильнее, чем «публичное очернение», когда стали известны «преступления против природы» Интертеха. Эти преступления и вызвали Бунты Человечества.
Это случилось потому, что экспедиционный корабль Интертеха «Дальний скиталец» принес человечеству первые сведения об Амнионе.
Сами знания хранились в криогенном сосуде, где находился мутагенный материал, который, как в конце концов согласилась теория, представлял собой попытку Амниона наладить контакт. Было явно не случайным, что сосуд был обнаружен кораблем Интертеха; ведь Интертех обладал уникальными знаниями для открытия кода мутагенов, мог определить, что он значит. Но это открытие обернулось катастрофой.
После обследования оказалось, что материалы, посланные Амнионом, были мутагенны. Это означало, что его код может быть сломан только генетиками. Но это означало также, что код, содержащийся в мутагенной возможности создавать изменения, давая возможность совершать фундаментальные генетические вариации – вариации настолько кардинальные, что они перестраивали структуру нуклеотидов, перестраивали РНК, изменяли ДНК; настолько кардинальные, что рожденные на земле формы становились формами жизни Амниона.
К несчастью – с точки зрения Интертеха – контакт с чужой жизнью трудно было сохранить в тайне. Компании пришлось изучать мутагены под все увеличивающимся давлением со стороны. Это изучение, естественно, включало в себя прививку мутагенов крысам, обезьянам, собакам и остальным лабораторным животным. Все они быстро превращались в чужие формы жизни. Это вызвало генофобию, разрастающуюся в сейсмических масштабах. И когда было принято решение испытать мутаген на человеческом существе, человечество уже находилось в состоянии закипающей ярости.
Когда стали известны результаты эксперимента – когда женщина, добровольно вызвавшаяся на опыт, так же, как животные, необратимо изменилась и умерла ужасной смертью в состоянии психологического шока – и начались Бунты Человечества.
Смерть генетике и генетикам.
Смерть Интертеху.
Смерть всему, что угрожало чистой священной жизни, земным формам.
К тому времени, как бунты закончились, Интертех могла ставить на себе как на компании крест.
Но проблемы остались. Амнион никуда не исчез. Необходимость исследовать мутагены оставалась все такой же насущной. За неимением других единоборцев Интертех стал ключевым игроком в галактической драме – в сражении между человечеством и Амнионом. Без денег и кредита, компания должна была иметь дело с тем, что «Дальний скиталец» доставил на Землю.
В данных обстоятельствах у Интертеха не оставалось другого выбора, кроме как искать поддержки у какой-то процветающей корпорации. Самое интересное предложение поступило от Космос-Добыча Инкорпорейтед (позднее: Объединенные Добывающие Компании). Оказав финансовую поддержку, КДИ заполучила, в качестве вполне очевидной компенсации, пункт в своем уставе, позволяющий КДИ заниматься генной инженерией для защиты человечества от генетической экспансии Амниона.
Если бы Интертех смог отказаться от подобного сотрудничества, большая часть истории космоса, принадлежащего человечеству, выглядела бы по-другому.
АНГУС
Приказ заморозить Ангуса Фермопила пришел с прыжковой курьерской ракетой непосредственно из штаб-квартиры ПОДК и был передан в службу безопасности Станции по узконаправленному каналу, лишь только ракета вышла из таха.
Приказ был подписан Хаши Лебволем, директором информационной службы полиции Объединенных Добывающих Компаний.
Ангус внезапно перешел в разряд очень необычных заключенных.
Даже Милош Тавернье мог только догадываться, почему был отдан такой приказ. Этот вопрос неоднократно обсуждался с ним; с его шефом; с большей частью офицеров службы безопасности; многими членами Центра Станции; двумя или тремя людьми, которые вместе с его шефом заседали в Совете Станции.
Все они задавали одни и те же вопросы.
Вы знали, что это произойдет?
Нет, Милош не знал, что это произойдет. Он мог честно признаться в этом. В течение месяцев после ареста и последующего дознания Ангуса штаб-квартира ПОДК не слишком обращала внимание на течение этого дела. Копии его файлов регулярно отсылались в центры, и все. Даже информация, что младший лейтенант полиции ОДК Морн Хайланд вскоре отбыла с Ником Саккорсо, не вызвала особой реакции – даже со стороны Мин Доннер, известной фанатической преданностью своим людям в Дивизионе Принуждения. Никаких действий не было предпринято по заявлению Морн Хайланд, что крейсер ПОДК «Повелитель звезд» был поврежден не без помощи Станции. Запросы службы безопасности, касающиеся дальнейшей судьбы младшего лейтенанта Хайланд, игнорировались.
Ну хорошо, тогда что же делает его таким необычным?
У Милоша не было новых ответов. Ангус Фермопил оставался таким же. Он представлял какую-то ценность только благодаря своим знаниям о пиратстве и контрабанде, о гаванях контрабандистов, о торговцах, которые могли купить похищенную руду и продукты и перепродать ее дальше, вероятно, даже в запрещенный космос. Он не сказал ничего нового.
Тогда что же изменилось? И чего хочет штаб-квартира ПОДК? Неужели они сейчас ждут решения с самого верха?
Это самое вероятное, твердо отвечал заместитель директора. Без сомнения, такой запрос с самого верха сейчас появился. Соответствующий пункт в Акте Приоритета распространялся на весь космос, используемый человечеством, включая отдельные подразделения безопасности на каждой из Станций или Компаний, до полиции Объединенных Добывающих Компаний. Согласно Акту, служба безопасности Станции должна была безоговорочно помогать ПОДК. И Хаши Лебволь или любой другой директор ПОДК мог потребовать криогенное замораживание такого количества заключенных, какое требовалось считал нужным.
К несчастью, пункты в Акте Приоритета не могли пролить никакого света на причины, по которым штаб-квартира ПОДК заинтересовалась этим заключенным.
