Ольга Пашнина - Его звездная подруга
— Что? — Я удивленно моргнула.
И что значит его «все-таки остался»?! Но решила не переспрашивать. Во избежание.
— Раз уж вы сегодня в хорошем настроении, ответите на один вопрос?
Он, внимательно меня рассматривая, медленно кивнул. Вопрос этот мучил меня достаточно давно, почти с того самого момента, как Миранда уговорила всех задержать меня до праздника. Но спрашивать было как-то неудобно.
— Почему вы так резко изменили свое отношение ко мне? Сначала буквально ненавидели, а теперь вот танцевать зовете, в комнату к себе укладываете. Я просто… не понимаю вас, и меня это злит.
Он заставил меня немного покрутиться. Чуть не упала. Вот был бы номер: Джен встречается носом с полом.
— Ты нравишься моим детям. Я не всегда одобряю их выбор друзей, но чаще всего позволяю самим принимать решения. Ты не угрожаешь их безопасности, так что добро пожаловать в круг общения.
— А раньше представляла?
— Да.
— И каким же образом?!
— Давай не будем говорить об этом сейчас. Выберем более удобное время. Просто расслабься и наслаждайся отдыхом.
— Я не могу наслаждаться отдыхом, когда ваши руки непонятно где.
То есть, понятно, конечно, но почему-то так и хотелось их убрать, отодвинуться. Слишком близко мы стояли. Я чувствовала необычный запах его парфюма, видела, как бьется жилка на шее. И чувствовала буквально каждое движение. А еще почему-то нервничала и постоянно оступалась.
— Я могу их передвинуть.
Вот чего я точно не ожидала, так это что руки Брэнда спустятся ниже и прижмут меня к крепкому мужскому телу так сильно, что дыхание перехватило. Я едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть.
— На нас люди смотрят! И ваши дети! Хватит меня лапать!
Он разжал руки, когда я пихнула его в грудь, и дал мне желанную свободу.
— Что вы за человек?! Почему вас так тянет унижать меня или издеваться?
— Джен, ты с ума сошла? Я просто пошутил!
— Не смешно.
И я направилась к столику, не желая больше ни минуты оставаться на танцевальной площадке. Тем более что принесли еду. Переволновавшись, я залпом выпила содержимое своего стакана и приступила ко второму, уже не заботясь, как отразится такая доза алкоголя на моем здоровье. Да еще и на голодный желудок…
Но, к моему удивлению, особого опьянения я не почувствовала. Однако потом коварный градус хоть и не отправил меня домой верхом на Брэнде, все же устроил подлянку, дав о себе знать именно в тот момент, когда не нужно было.
Сложно было заметить, как Брэнд откровенно смеется над моим возмущением. Пока мы ели горячее, Миранда все убеждала нас, что худой мир лучше доброй ссоры.
— Артен скоро уезжает! Нельзя ссориться, миритесь!
Брэнд наклонился и прошептал, щекоча дыханием ухо:
— Ты злишься на меня, Дженни, из-за того, что я позволил себе лишнее, или на себя из-за того, что тебе это понравилось?
Я отвечать не сочла нужным и остаток ужина провела довольно тихо, пробуя и оценивая новую кухню. Как по мне, было слишком много овощей и сладких приправ, но в целом таких вкусных блюд я не пробовала уже давно. Коктейлей для того, чтобы кружилась голова и наступила приятная легкость, хватило двух. Но голова работала четко. Хоть я и не осознала масштабов проблемы, когда Миранда заявила:
— Ты обещал проводить меня к Милли.
— Давай я провожу, — сказал Артен. — Мне надо после всех этих экзаменов проветриться. До дома пешком недалеко же от Милли?
Подумав, Брэнд согласился. Он довез их до нужного уровня и высадил, а меня заставил пересесть вперед, чтобы можно было заранее сложить задние кресла. Флаеры на стоянке обычно стояли в сложенном виде, а снимать кресла по прибытии Брэнд не хотел: ночью, когда народ дома, на стоянке слишком мало места.
Пока Брэнд складывал кресла и убирал разбросанные Мирандой ремни, я рассматривала приборную панель.
— Вот егоза, сломала-таки мне ремень. Оштрафуют в следующий раз — и это в лучшем случае, — ругался Брэнд на дочь. — А в худшем — вылетит через лобовое и попрощается с жизнью. Хотя бы сказала. Достань, пожалуйста, в ящике с красной наклейкой набор инструментов.
Ящик с небольшим красным квадратиком находился со стороны кресла Брэнда, в самом углу. Я отстегнула ремни и перегнулась через сиденье пилота, чтобы достать нужное, как вдруг раздался протяжный звуковой сигнал, слившийся с голосом Брэнда:
— О… нет, Джен, отбой!
Но было поздно.
— Обнаружено алкогольное опьянение. Нарушение класса В, пункта 12 Правил полета гражданских флаеров. Система заблокирована.
— Ой. — Я села на свое место, глядя на небольшой экранчик управления.
— Не то слово.
Брэнд уселся на водительское сиденье, да еще и посмеивался, глядя на меня.
— Анализатор вот здесь. — Он показал на небольшой разъем. — Ты дыхнула прямо на него.
— А вы дыхните, вы же не пили! Он разблокируется?
— Нет, Джен. Это очень серьезная защита, она не отключится сейчас. Флаер будет заблокирован еще три часа.
— А если мне нужно будет в туалет?
— Все флаеры укомплектованы необходимым на случай ЧП или заблокированного тоннеля.
— А если пожар?
— Включится аварийная система, и двери откроются.
Меня осенила идея.
— Так вот оно! Мы подожжем кусочек ткани и помашем над датчиком. Двери откроются!
Брэнд как-то странно улыбался.
— И приедет пожарный флаер.
— Вы не можете заплатить за ложный вызов?
— Ложный вызов в состоянии алкогольного опьянения — семь суток в камере. Прости, Дженни, у меня есть дети, которые за неделю разнесут дом.
— А другая аварийная ситуация? Или я боюсь закрытых пространств?
— Пожалуйста, нажимай аварийную кнопку, приедет патруль, и сядешь на пять суток за попытку полета в нетрезвом виде.
— Но ведь они приедут, и мы все объясним!
Брэнд рассмеялся:
— Милая, знаешь, сколько таких умельцев, которые поменялись местами с пассажиром и сделали вид, что не собирались вести флаер, а случайно потянулись за чем-то и дыхнули в бедный анализатор. Единственный способ — открыть флаер снаружи, и сделать это может тот, узкого есть доступ. Артен, например.
— Позвоните ему!
Я разозлилась. Он, похоже, издевался, слушая, как я пытаюсь придумать выход из ситуации. А сам мог решить эту проблему в два счета.
— Посмотри на экран. — Он говорил таким тоном, будто я была ребенком. — Видишь эти сообщения? Они означают, что Артен забыл коммуникатор здесь.
И Брэнд показал мне небольшой аппарат, в котором я узнала местный аналог телефона.
— О черт! — простонала я. — Простите!
— Тебя так пугает перспектива провести со мной три часа?
Брэнд нажал на какую-то кнопку, и спинки кресел опустились так, что можно было лежать.
— Вполне удобно. Чего ты так боишься, Джен? Остаться со мной наедине?
Я закусила губу, упрямо глядя в потолок, а Брэнд повернулся ко мне лицом, опершись на локоть.
— Я, по-твоему, могу с тобой что-то сделать?
Молчать как-то неприлично было, но я упорная. Вот этого и боюсь. Разговоров его боюсь, вопросов, ответов. Когда я жила на Земле, я четко знала, что такие вещи, как волнение, страх, возбуждение, радость, удивление, мне недоступны. Или доступны в очень урезанной форме. То были не чувства, то были отголоски чувств. А здесь… здесь я чувствовала больше. И уж точно не хотела это с кем-то обсуждать. Тем более — с Брэндоном Эко.
— Джен, я ведь не отстану. У меня есть три часа, чтобы тебя разговорить. — Он сделал паузу. — Или соблазнить.
— Что?! — Я даже дара речи лишилась. — Ну вы…
— А что? — Мужчина сделал невинный вид. — Флаер, ночь, откинутые кресла, не совсем трезвая девушка. Если кто-то узнает, что мы, Джен, с тобой провели столько времени здесь… В общем, тебя будут называть не иначе как леди Эко, учитывая, что ты живешь в моем доме.
— Да плевать мне на то, как меня будут называть! — взорвалась я. — Через неделю меня тут не будет!
— Джен, успокойся. Я не могу ничего поделать с этой ситуацией. Не сидеть же молча? Давай поговорим о том, что интересно тебе, раз мои темы тебе не нравятся.
Интересно мне? А почему бы и нет?
Брэнд
Ситуация была — хуже не придумаешь. Хотя, конечно, кому как. Если ты задался целью уложить леди Ламбэр в постель, то, конечно, все к тому располагает. А вот если решил не трогать девчонку, которой и без того досталось, все очень и очень плохо.
Потому что она лежала, не замечая, что в разрезе блузки виден кусочек того, что не предназначалось посторонним взглядам, а длинные ножки были согнуты в коленях на сиденье, давая простор мужской фантазии, которой в общем-то достаточно даже намека.
— Вы сказали, что я представляла угрозу для ваших детей. Какую?
Он моргнул, пытаясь переключиться с мыслей о ней в контексте постели на мысли в том контексте, в котором она говорит.
