Ольга Пашнина - Его звездная подруга
— Сколько же у тебя шрамов, — пробормотал он. — Вечно куда-нибудь лезешь да?
Она облизнулась во сне, получилось смешно. Правда, мужчине было не до веселья. Он провел рукой по мягким пушистым волосам и вдоль позвоночника. Убрал ее волосы, чтобы не мешались. Но целовать не стал. Может, потом, когда он будет точно знать, что она ему ответит…
Когда он уже собрался ее укладывать, Джен вдруг совершенно неожиданно, не просыпаясь, обняла его за шею и затихла на плече, сопя прямо в ухо. Такого поворота Брэнд точно не ожидал. Да что ей такое снилось?!
— Хочешь, чтобы я остался? — усмехнулся он. — Я не против, но утром ты точно убьешь меня.
К собственному разочарованию, он уложил-таки девушку на постель и потушил ночник. Потом, подумав, оставил сообщение на экране, в котором написал, что всего лишь уложил ее спать здесь, потому что ее комната была закрыта. Успокоит, заодно и убедит в неприкосновенности ее личного пространства. Что-то ему подсказывало, что, если бы он нашел ключ, Джен не пришла бы в восторг.
Настроение отчего-то было приподнятым. Брэнд в последний раз окинул взглядом комнату, чтобы убедиться, что все хорошо, и отправился принимать душ.
Когда он вернулся, Джен еще спала, так же как и дети. Появился шанс поговорить о наболевшем с Грантом и не готовить завтрак, ожидая, когда проштрафившиеся девушки этим займутся. Брэнд заперся в кабинете, где никакой мебели, кроме стола и стула, не было — он любил большие пустые пространства, — и принялся звонить по голофону врачу.
— Брэнд, ты свихнулся? Так рано!
Грант не выглядел сонным, хоть и был без халата. Напротив, он как-то даже запыхался, будто делал зарядку или что-то по дому. Брэнд заметил на заднем плане несколько пакетов со стройматериалами и посочувствовал доктору: ремонт своими силами — это страшная вещь. Даже на такой станции, как «Денеб», люди, которые зарабатывали не так много, вынуждены были сами заботиться о своем доме.
— Я хочу поговорить о Джен, — сказал Брэнд. — И об этих ее эмоциях.
— Слушаю тебя. Вы снова поссорились?
— Нет, слава звездам. Но ты сказал, будто у нее все эмоции сильно приглушены. И она не испытывает сильного гнева, обиды или, допустим, влечения. Однако она разозлилась на меня, когда мы поссорились, а сегодня во сне плакала. Если у нее органическое повреждение мозга, она ведь не могла плакать из-за того, что увидела плохой сон?
Грант задумался.
— Я не говорил, что у нее органическое поражение. Активность низкая, это да. Но травм нет. У большинства прототипов побочный эффект рассеивается в течение короткого времени. У Джен из-за особенностей расы — так я думал — этот эффект продлился восемь лет.
— А теперь проходит? — не понял Брэнд. — Из-за операции?
— У меня есть версия. Что, если не было никакой побочки? То есть была, конечно, как у всех — кратковременная. Просто так случилось, что Джен по своей природе малоэмоциональна. Там, кажется, была трагедия с ее родителями именно в этот год. Потом она встретила тебя. Стресс сделал свое дело, перекрыл ей все эмоциональные каналы. Она банально закрылась от всего, чтобы ничего не чувствовать, а особенно — боль и страх. Ты сейчас не провоцируешь ее и поддерживаешь хорошие отношения — есть подвижки?
— Она вежливая, в меру веселая, спокойная. — Брэнд пожал плечами. — Я ее не провоцирую, и она меня не трогает. Говорю же, сегодня плакала во сне.
— А как ты вообще рядом с ней оказался? — Грант подозрительно прищурился.
— Выпили да уснули в смотровой. Значит, не побочное действие анализатора? И как исправить это ее состояние?
— Здесь должен работать психолог. То есть злить ее и обижать все равно нельзя, но надо понять, какие события стали причиной всего этого, и убедить ее, что в жизни бывают и приятные моменты. Как у нее с влечением?
— Что? Откуда я знаю?
— Да брось, молодая симпатичная девушка в твоем доме. Зная Джен, могу предположить, что ты вокруг нее бродишь, а она думает, будто просто гуляешь. Ты ее целовал, когда она была в коме. Я знаю все. Так как?
Брэнд раздраженно пожал плечами. Этот разговор начал надоедать ему.
— Ничего сверхъестественного. Ну, что-то у нее было, когда мы как-то в настолки играли, но не сказал бы, что возбуждение или влечение. Просто пасует перед более сильным, она тонко чувствует, с кем и как может потягаться. Ее к табуретке больше тянет, чем ко мне.
— Ну, это не значит, что она не способна на любовь. Это значит, что ты вел себя как скотина и навсегда лишился возможности ей понравиться. Ты уверен, что хочешь убрать все эти эффекты давней встречи?
— Как иначе, Грант? Одно дело просто взять ее генетический код и недоумевать, почему она меня ненавидит, другое — лишить ее эмоций, заставить отдать часть печени и едва не убить. Да, я хочу, чтобы она избавилась от всех негативных последствий.
— Хорошо бы ее кому-нибудь сунуть, чтобы проверить чисто физиологические инстинкты. У тебя нет на примете красивого молодого парня, с которым у Джен могли бы завязаться отношения?
— Нет! — неожиданно резко оборвал его Брэнд. — Не хватало мне еще ее влюбленностей. Она уедет на Землю, какой смысл в отношениях с кем-то?
— Ну-ну, — хмыкнул Грант, — сам не влюбись только. Все, мне пора. Если будут новости — звони или пиши, хорошо?
Брэнд кивнул, отключая передатчик. В голове было столько всего, что впору брать отпуск и сутками пытаться разобраться в собственной жизни. Грант еще со своими издевками. К Джен он, Брэнд, испытывает некоторую… тягу, это стоит признать. И что с этим делать, не знает, потому как через неделю с небольшим она улетит.
Да и вообще, кому в голову может прийти мысль, что между ним и Джен что-то будет? После их ссор, после его поведения, после ее комы? Но против всех его доводов вставала одна картина: Джен в его постели, на этот раз совсем не одетая. Не та Джен, холодно-вежливая, лишь иногда позволяющая себе непринужденное общение с ним, а другая, та, которая хочет его прикосновений, которая смотрит с желанием, затаившимся в глубине глаз.
Брр! Мужчина тряхнул головой. Хватит думать о всякой ерунде. До обеда — работа, а после он уговорит Миранду съездить с ним в офис. Он всерьез вознамерился приучить дочь к мысли стать главой крупной компании. Благо ей это нравилось.
Джен
Если честно, эротические сны мне нравились больше, чем такие, оставляющие после себя неприятное чувство опустошения и усталости. Но полчаса лежания под одеялом ситуацию немного поправили, а завтрак и вовсе должен был превратить меня в жизнерадостное улыбающееся существо. Я высунула из-под одеяла руку, убедилась, что снаружи не холодно, и села на постели.
Потом немного обалдела, потому что комната была не моя. Увидела на экране тумбочки фото Миранды, Артена и Брэнда… вспомнила, как сидела с вином в смотровой. И успела уже перепугаться, но заметила планшет с запиской, вероятно, от Брэнда.
«Ты уснула в обсерватории. Твоя комната заперта».
Ух, полегчало. Не то чтобы я была не уверена в своей благоразумности, но мало ли что, выпивши, можно сделать. Меньше всего в жизни я хочу проснуться утром рядом с Брэндом, да еще и в его комнате.
Нацарапав плохо слушающимися после сна пальцами «спасибо», я выскользнула из комнаты и отправилась к себе: принимать душ и переодеваться. На удивление чувствуя себя хорошо отдохнувшей.
В этот день в доме Эко царила гнетущая тишина, щедро сдобренная волнением. Артен сдавал экзамены. Даже я за него волновалась, пока мы с Мирандой готовили на завтрак кашу и пирожки. Я почти привыкла к их пище, и больше меня не пугал, скажем, нежно-голубой цвет теста или черный — молока (хотя назывался этот напиток, конечно, иначе, но по вкусу напоминал именно молоко). Даже забавно было каждый раз, когда доставляли продукты — а делали это каждый день, — изучать новое и интересное.
Артен с утра не спускался, чтобы поесть. И Миранда носила ему и завтрак и обед. Экзамены должны были начаться в пять часов и продлиться до восьми. Результаты оглашались сразу же. Если Артен пройдет, он поедет на тренировочные испытания в саму академию. Я, правда, не поняла, где именно она находится, но, похоже, эта таинственная академия также представляла собой космическую станцию. Если Артен и второй тур пройдет, ему дадут бесплатное место в академии и назначат стипендию.
— Если не пройдет, я все равно заплачу за него, только он об этом не знает, так что пусть готовится, — сказал Брэнд за обедом.
Миранда улыбнулась, а я в очередной раз подумала: способен ли мужчина, который так относится к своим детям, так же относиться и к посторонним людям?
Миранда ни на чем не могла сосредоточиться. Они с Артеном были очень дружны. Она и за экзамены его переживала, и расстраивалась, что он уедет. Все время, что парень проходил испытания наверху, она сидела в гостиной, машинально листая какую-то книгу на планшете. Я читала крайне занимательную энциклопедию «Флора и фауна планет системы Денеба», хотя тоже периодически прислушивалась к происходящему. Невозмутимый Брэнд работал в кабинете. Поражаюсь я его выдержке, если честно…
