Ольга Пашнина - Его звездная подруга
— Значит, да?
Джен не округлила глаза и не перепугалась, но в глазах ее горел такой… интерес? Она его что, изучает?
— Ну ты же знаешь, что я из себя представляю. Не стоит обманываться, если я люблю Миранду и Артена. Такое отношение только к моей семье, и…
— Хватит оправдываться! На вопрос отвечайте, я же ответила!
— Да. Их было двое. Один угрожал Миранде, если я не уступлю ему дорогу. Второй пытался меня убить. В свое оправдание могу сказать только, что я ходил в управление правопорядка, но некоторые умеют угрожать так, что привлечь к ответственности практически невозможно. Собственно, они сами устроили свой конец, я лишь позволил обстоятельствам удачно сложиться. Одного застрелили свои же бандиты, когда я вскрыл его махинации. Второй потерял крупную партию наркотиков и… в общем, неудачно у него все сложилось. С тех пор меня не трогали.
— Ух ты. — Джен присвистнула. — Я совершенно точно уверена, что не хочу знать подробностей. Хотя… если бы у меня была дочь и кто-то прямо заявил, что с ней может что-то случиться, я бы и голыми руками убила. Нельзя трогать детей.
— Но очень удобно, — заметил Брэнд.
— Им повезло, что у них есть вы.
— То есть, — он усмехнулся и посмотрел на девушку, — ты не замечаешь, что эти дети задумали?
— А что? — Она и впрямь не понимала и не видела.
— Они решили, что ты должна остаться. И активно толкают тебя в мои… кхм… руки. Вот, например, сейчас. Миранда сломала ремень, Артен вызвался ее проводить и случайно, впервые за столько лет, забыл во флаере телефон. И у него даже мысли не возникнет, когда отец с подругой не вернутся домой вовремя, пойти нас поискать.
Джен рассмеялась, словно он только что забавно пошутил. Вообще, забавного во всем этом было мало. Потому что Брэнд все чаще ловил себя на том, что не хочет мешать их примитивным попыткам.
— Они идеалисты. Даже если отбросить тот факт, что для того, чтобы я осталась, нужна хоть какая-то любовь, я не могу быть им матерью.
— Наверное, мне стоило привести в дом женщину. Не угадать, как лучше: оставить им воспоминания о матери или найти новую. С другой стороны, они не принимали тех моих подруг, которых знали. Особенно Ирэн.
— Ирэн… таинственная Ирэн. И почему она должна меня так ненавидеть, что вы пришли в больницу предупреждать о ней?
Брэнд как-то даже смутился. Совсем чуть-чуть. Рассказать? Или нет?
— Я назвал ее твоим именем.
Джен резко выпрямилась на сиденье.
— Зачем?!
— Разумеется, случайно. Я думал только о тебе и Миранде, каждую минуту. Вот и вырвалось, полагаю.
— Но почему Ирэн разозлилась? — Джен нахмурилась. — Она же должна понимать, что вы волновались за дочь.
— Я не думаю, что она не понимает. Ей просто обидно, что во время секса ее назвали чужим именем.
— Во время… Как?! То есть зачем? О нет, я даже не хочу знать, о чем вы думали!
— А я скажу. — Брэнд усмехнулся. — Напился и ничего не помнил.
Они немного помолчали. Джен, задумавшись, водила пальчиком по губам, которые наверняка еще хранили его вкус. Глупая девочка, она даже не понимает, что только провоцирует его. Удержаться от глупости достаточно тяжело.
Да, он теперь признался сам себе, что допустил Джен в свой круг общения и будет оберегать. Но это не значило, что оберегать в том числе и от самого себя. Когда Брэнд точно знал, чего хотел, он это получал. Сейчас он хотел Джен. Не просто как факт, что у него с ней что-то было. А по-настоящему, чтобы она умоляла, отвечала на поцелуи, проявляла инициативу. Но за неделю с этим справиться нереально. Если она действительно ничего не чувствует. Если притворяется, другое дело. Брэнд надеялся, что притворяется.
Медленно уходили минуты, отпущенные на выветривание алкоголя. Брэнд следил за экраном и, едва красные огни сменились зелеными, поднял флаер в воздух. Кресло Джен он поднимать не стал. Она спала, забравшись с ногами на сиденье, повернувшись к нему спиной. Спала Джен крепко, это Брэнд успел выяснить. И не проснулась, когда он ее нес…
— Джен! — Он тихонько позвал ее. — Ключ.
Ага, как же, проснется она. Будить было жалко. Хотя нет, кого он обманывает? С гораздо большим удовольствием Брэнд уложил бы ее у себя. Что и сделал. Потом замешкался: ложиться рядом или идти на злосчастный диван? Так и не решив, уселся на ковер, у кровати.
Наконец вспомнил, что сын наверняка уже дома, досматривает десятый сон. И не обидится, если отец на ночь глядя зайдет к нему пообщаться.
— Вставай, мелочный интриган. — Брэнд пихнул сына, делавшего вид, будто он спит. — Есть разговор.
— Папа? Ты почему так поздно? Что случилось?
— Артен, дорогой, в том, что у тебя нет актерских способностей, я убедился, когда ты был в третьем классе. Ты играл кларийского цыпленка и в самый неподходящий момент забыл текст и рассказал неприличный стишок. Я, между прочим, тогда на неделю остался без сладкого. Твоя мать жутко злилась. Заканчивай спектакль и подумай, чем ты можешь быть мне полезен. Потому что, если я расскажу Джен о том, что вы с Мирандой затеяли, она явно разочаруется в своем друге.
Он сделал ход ва-банк, потому что Джен об их с Мирандой ухищрениях уже знала. Не все, конечно, далеко не все, что заметил он, Брэнд, но достаточно, чтобы свести на нет все его угрозы. Впрочем, Брэнд неплохо разбирался в людях. Он был уверен, что тактичная Джен не станет попрекать Артена его желанием найти для отца девушку и для себя — маму.
— Чего ты хочешь? — вздохнул Артен.
Честное слово, он смотрел так, словно Брэнд его оскорбил до глубины души. Как будто не он заставил их просидеть три часа во флаере!
— Задержи ее после дня рождения Миранды. Придумай что-нибудь, ты имеешь влияние на нее. Скажи, чтобы она какое-то время побыла еще с Мирой, или попроси ее дождаться, пока ты окончательно не поступишь.
Артен подозрительно прищурился:
— Зачем тебе это? Что ты с ней будешь делать?
— Запру и начну морить голодом, — огрызнулся Брэнд. — Уж тебе-то не шестнадцать.
— Если оставлять Джен, то насовсем! С ней нельзя так — развлечься и расстаться, ей нужны настоящие чувства, она должна жить с нами! Миранда к ней привязалась, я к ней привязался, ты, похоже, тоже!
— Артен, она живет с нами всего пару недель. Остынь, пожалуйста, ладно?
— Она спасла всю нашу семью. Меня в детстве и Миранду сейчас. Мы знаем ее намного дольше, чем две недели. Твои проблемы, что ты предпочитал не вспоминать о ее существовании. Джен должна остаться! И привезти сюда свою бабушку.
Ага, ему тут только бабушки не хватало. Нет, русая красавица в постели — это одно, а посторонний пожилой человек в доме — другое. Не жениться же ему на Джен! Ну, есть между ними притяжение, так еще неизвестно, чем оно обусловлено. Может, он просто ведется на красивую внешность и незаурядный характер, а Джен никогда не встречала на своем пути мужчину, который умеет обращаться с женщинами.
Приводить ее в дом на правах постоянной девушки, везти сюда ее родственников, привязывать себя еще к одной женщине? Довольно безрассудно.
Все это пролетело в его голове за пару секунд. Вслух же Брэнд сказал только:
— Посмотрим.
Артен со вздохом повалился на кровать.
— Ладно, я уговорю ее остаться до тех пор, пока не поступлю. Но если ты ее обидишь, будь уверен, просто так мы с Мирандой этого не оставим.
Ну разумеется. Эту девушку они с Мирандой готовы были защищать буквально зубами.
Брэнд искоса глянул в сторону двери собственной спальни. Потом тихонько беззлобно выругался и отправился спать на проклятый неудобный диван.
Джен
Просыпаться в комнате Брэнда после выпитого накануне некоторого количества алкоголя становилось хорошей традицией. Я даже не удивилась, обнаружив себя в его постели, а самого хозяина комнаты не найдя. Что ж, радует, что остатки приличий у него есть.
Я снова, как и вчера, прокралась в свою комнату, где приняла душ, немного почитала и отправила сообщение Гранту, чтобы позвонил мне, как выдастся свободная минутка. Мне жизненно необходимо было с ним поговорить обо всем, что я услышала во флаере.
Брэнд сбил меня с толку. Не только поцелуем, но и вообще своим рассказом. Я уж и не надеялась услышать от него причину такого ко мне отношения и довольствовалась версиями Миранды и Артена. Что ж, они оказались близки к истине.
Конечно, оправдывать Брэнда нельзя. Он вел себя как скотина, даже если отбросить все личные факторы, влияющие на мое к нему отношение. Но то, что хотя бы попытался объяснить, не оправдываясь и не искажая факты, было ценно.
Вот только целовать он меня полез зря. Ничего, кроме испуга, я не ощутила, да и испуг был больше от неожиданности и личности целующего. В моей жизни были парни… если точнее, две штуки. Как и говорил Грант, влечения я не испытывала, однако в некоторые моменты своей жизни хотела быть «как все». С первым мы провстречались три месяца, со вторым — год. Именно со вторым я решила, что должна-таки узнать, что хорошего есть в близких отношениях. В поисках хоть каких-то ощущений сделала прокол, который, естественно, ничего нового, кроме адской боли, в мою жизнь не привнес. И уже не привнесет, я полагаю.
