Глен Кук - Рейд
Холтснайдер сочувственно кивает.
– Я видел, как один парень так лишился пальцев. У нас сломалось магнитное оружие, а в стволе находился снаряд. Он попытался продуть его, как будто это пыж. Тоже сработало. А замки внутренних дверей защелкнулись. Прежде чем мы успели загерметизировать наружные двери, потеряли две трети атмосферы. – Он бросил взгляд на мою ногу. – Врачи привели его в норму за пару месяцев.
– Это был не мой день, сержант. Мы были там одни. Ближайшее госпитальное судно было на орбите возле Луны-командной. А околачивались мы там прежде всего потому, что у нас испортился второй гипергенератор. Врачи прибыли быстро, но все равно слишком поздно, чтобы спасти мое колено – не столько от полученной раны, сколько от чрезмерных усилий нашего фельдшера. «Фалконьер» был так стар, что больше не годился даже для обучения резервистов, чем мы, собственно, и занимались.
Забавно. Поделившись неприятным прошлым, я почувствовал, что освобождаюсь от него. Я несколько расслабился. Мозги заработали лучше. Я почувствовал, что ко мне возвращаются былые знания.
– Сержант, давай попробуем сначала.
Я не все время провожу в оружейном отсеке. Я попытался, с переменным успехом, посетить всех членов экипажа. Кроме офицеров, с которыми я знаком по Ханаану, лишь Холтснайдер, Джангхауз и Дикерайд более или менее склонны к общению.
Инженеры Вейреса еле-еле соблюдают приличия. В эксплуатационном меня терпят исключительно потому, что им со мной жить. Я слышал, что они убеждены, будто я и есть страшный эйдо. Обстановку в оружейном отсеке улучшили мои занятия с Холтснайдером. Но лишь в операционном отсеке у меня нормальная возможность задавать вопросы. Бригада операционного отсека считает себя корабельной элитой, а такие претензии подразумевают большее сочувствие проблемам другого «интеллектуала».
Я нервничаю. Прошло семнадцать дней, а я топчусь на месте. До сих пор не выучил и половины фамилии. Корабль добрался до зоны патруля – стало быть, до окончания полета осталось не так уж долго. Здесь так много кораблей той фирмы, что скорый контакт неизбежен.
Уэстхауз утверждает, что дорога домой займет около недели с момента, когда кончатся ракеты. Значит, у меня на сбор материала не более десяти дней.
Я сказал об этом командиру во время ленча на двоих в офицерской кают-компании. Все остальные в это время готовились к переходу в рабочий режим. Я так понял, что у него в каждом патруле возникают проблемы, связанные с акклиматизацией новичков.
– Запомни одно. Какие бы они ни были с виду похожими – они все совершенно разные. Если подвести итог, единственное, чем они похожи, так это тем, что стоят на задних ногах. К каждому приходится искать свой подход. С каждым нужно вести себя по-разному.
– Я понимаю. С твоей точки зрения…
– И я, и ты, мы оба искалечены своей работой. На основании чего они могут составить мнение о тебе? Мусор в новостях по головизору. Ты должен разрушить этот имидж.
Я киваю. Более злобный и сварливый народ на свет не рождался. Я готов понять, почему они собачатся, но мне это не по нраву, и я не хочу смешиваться с ними в одну кучу.
– Похоже, что моя единственная надежда – долгий патруль.
Старик молчит. Вместо него говорит его лицо. Он готов вернуться домой хоть сейчас.
Клаймер, по моему убеждению, – самый примитивный из наших военных кораблей. Дешевый, быстро строится, хорошее соотношение цена – эффективность, если верить статистике боевых действий. Поставив на одну чашу весов эту статистику, а на другую – реальную жизнь на клаймере, я пришел к убеждению, что в штабе клаймеры считают расходным материалом – как ракеты, что у них на вооружении.
Мы готовы. Со вчерашнего дня напряжение нарастает. Топчемся на стартовой планке. От полета глубоко в зоне патруля ощущение такое, будто по нервам трут наждачной бумагой. Приближается кульминация. Может быть, меньше часа осталось до дела и до смерти.
Как главный корабль, пусть и не флагман эскадры, мы отделяемся первыми. На флоте Танниана это традиция. Небольшие привилегии для испытанных бойцов. Но чего стоит право первого старта в марафонском забеге?
Момент максимального напряжения заканчивается совершенно неожиданно – мы получаем запечатанные приказы. Корабль-носитель собирается выйти из гипера. А мы перейдем в рабочий режим.
Лицо выходящего из каюты Старика напряжено и бледно. Верхняя губа вздернулась вправо в легкой усмешке. Он подзывает Уэстхауза, старпома, двух младших офицеров из операционного отсека и меня.
– Дело такое, – шепчет он, – что мы долго тут проторчим. От маяка к маяку. Наблюдательный патруль. Мистер Уэстхауз, мы стартуем от девятнадцатого маяка. Данные о маршруте я вам передам, как только просмотрю.
Ладно. В конце концов у меня появляется возможность разбить лед. Идти от маяка к маяку – это означает довольно долгое отсутствие контакта с противником. Если они здесь и есть, то проскользнут незамеченными. Поскольку сейчас ничего не происходит, эскадра будет следовать по тщательно запрограммированным маршрутам вплоть до первого контакта.
До меня начинает доходить, что значит автономный полет. Мы будем вне связи, пока не найдем один из редких маяков с инстелом. Ни создающего комфорт корабля-носителя под ногами. Ни симпатичных дам с соседнего клаймера, чтобы переброситься словечком, когда Тродаалу не нужна рация для каких-нибудь более профессиональных задач. Одни! И без малейшего понятия, как далеко до своих. С эмоциональной точки зрения это будет тяжелым испытанием. Этих людей я бы не выбрал себе в соседи по камере.
* * *Около трех сотен маяков наблюдения и поддержки рассеяно в зоне действия Первого клаймерного флота. В патруле от маяка к маяку клаймер идет полуслучайным курсом, каждые двенадцать часов выходя на рандеву. Наш патруль будет вначале наблюдательным, то есть нам полагается наблюдать, а не стрелять.
Командир перебирает бумаги приказа.
– Я сообщу вам, что мы ищем, когда пойму смысл этой белиберды.
– Что такое цикл наблюдения? – спрашиваю я старпома.
Старик говорит, что мы должны запрограммировать несколько таких циклов.
– Просто движемся в норме и смотрим, кто что делал на прошлой неделе.
– Не уловил.
– О'кей. Если мы не должны искать что-то конкретное, то наблюдаем через равные интервалы. Допустим, через четыре часа. Если что-то ищем, выходим из гипера в точно указанное время в точно указанных местах. Обычно это проверка уничтожения кораблей. И их, и наших.
– Ясно.
Маяки – это переоборудованные корпуса кораблей. Они образуют обширную нерегулярную трехмерную решетку. Клаймер оставляет на маяке записи со своего магнитофона, а маяк, в свою очередь, передает на клаймер все важные сведения от предыдущих посетителей. Маршруты патрульной эскадрильи составляются так, чтобы новости не залеживались дольше двадцати четырех часов, но на деле все происходит не так гладко.
На каждом двадцатом маяке установлен инстел, и он непрерывно держит связь с другими маяками и с командованием клаймерного флота. Предполагается, что корабль может получить срочный приказ за день, а информацию из другой эскадрильи – за два. В масштабах этой войны скорость хорошая.
Иногда это срабатывает – когда не слишком сильно вмешивается человеческий фактор.
Корабли конкурентов время от времени натыкаются на маяки и устраивают засады. На маяках есть люди, но их немного, и они плохо вооружены. Клаймеры подходят к маякам с оглядкой.
Фортуна нам слегка улыбнулась. Конкуренты не смогли взломать наши компьютерные коды. Если они это сделают – Танниан со своим клаймерным флотом сядет в лужу. Стоит захватить один маяк и выкачать информацию, и нас просто нет.
Та фирма не тратит времени на поиск маяков. Найти хотя бы один – уже грандиозная удача. Вселенная велика.
* * *Мы в рабочем режиме. После первого маяка.
Рабочий режим. Рабочий режим. Я повторяю это как заклинание для изгнания страха. Результат противоположен ожидаемому.
Паутина между маяками. Паучьи игры. Размах Вселенной ни описать, ни переоценить. Когда нет контактов, охота клаймера становится похожа на ловлю блох паутиной с размером ячеи, как у глубоководного невода. Щелей слишком много, и слишком они велики. Хотя командование старается эти дыры постоянно перемещать, корабли все равно проскальзывают незамеченными. Клаймеры часто пропадают бесследно.
После маяка командир повторяет все испытания, которые мы проводили в точке заправки. Патруль начинается всерьез.
Я видел, как гибнет клаймер. Дважды. Наши первые два наблюдения взяли это событие в вилку – перед и после. Мы вышли из гипера, позволили его свету захватить нас, выпрыгнули, затем дали волне снова нас поймать. Как путешествие во времени.
