Анатолий Шинкин - Космические перевозчики

– А чем их кормят? – Нэлька задала вопрос Наде, девушке сугубо городской и в птицеводстве не ориентирующейся.

– М-м-м. Сами яйца кормить не надо, – нашлась Надежда. Она подтолкнула меня кулачком в бок, но я смотрел в сторону и не спешил поворачиваться. – Сегодня не надо,… а завтра… – Она снова дотянулась до меня кулачком, но я разговаривал с Сашкой и не обратил внимания. – Завтра яйца тоже кормить не надо…

– А послезавтра? – Нэлька уже теребила Надю за рукав.

– Дай им хлеба, только очень маленькими кусочками.

– Какими маленькими? – я порадовался дотошности моей сестренки. За судьбу яиц и цыплят уже можно не беспокоиться.

– Разломи горбушку на четыре части. Вот.

Я закончил разговор с Сашкой, повернулся и протянул Нэльке брошюру:

– Вот инструкция, как поить, кормить, гулять водить. Внизу каждого инкубатора корма на первое время, а через недельку цыплята сами начнут подкармливаться вашими короедами.

В продолжение всей речи Надежда незаметно долбила меня кулачком по спине, и я начал опасаться за целость ребер.

– Нэля, мы оставляем тебе атомный генератор, механическую мастерскую, вездеход с водородным движком; машинку русские сочинили, поэтому работает на любой воде, даже ваша годиться.

– Дрю, я рулить не умею.

– У тебя есть два вторых пилота и механик – высококлассные специалисты во всех областях. Нагрузи их работой по самые уши, сократи ребятам время праздномыслия. От безделья они начинают думать, а думают по сложной, не всегда самим понятной траектории, и приходят к выводам, от которых хоть стой, хоть падай. Давай, руководи, сестренка.

Мы вернулись в рубку. Катрин и Леха сосредоточенно вглядывались в мониторы главного компьютера.

– Катрин, успокой по топливу.

– В нормальном режиме – дефицит пять тонн, в аварийном – почти по нулям.

– Почти – в плюс?

– В минус.

– Можно оставить Путникам побольше груза, – Надя обернулась к Лехе. – Убавим вес – сэкономим горючее.

– Есть два тракторенка с плугами, контейнеры с семенами, – Леха глянул вопросительно и постучал пальцем по микрофону. – Сашка четвертый кластер подчистую.

– Ты боеприпасы нашел? Топливо топливом, а воевать без оружия мне уже надоело.

Леха стукнул пальцем по клавиатуре, и на нашем экране засветился ассортимент военных грузов: взрывчатка, бластеры, туалетная бумага…

– Необходимейшая вещь в бою.

– Следующим пунктом – презервативы. На Земле-2 женщины есть?

– Листай дальше, вот: ракеты, торпеды, снаряды.

– Дурдом! – подтвердил Леха мой взгляд.

Космодромное начальство освободило наши торпедные аппараты и ракетные шахты, и погрузило ракеты и торпеды в качестве груза.

– Все логично, – засмеялась Надя, – чтоб не расстреляли в дороге по случайным мишеням.

– Спасибо им. Вооружаемся и взлетаем. Алексей, сколько до расчетного времени?

– Три часа одиннадцать минут двадцать три сек.. двадцать две…

– Достаточно. Успеваем.

– Пойду механикам помогу, – сорвался с места Леха.

– Сашке или Женьке?

– Ну,… обоим, – глаза парня "заюлили".

– Алексей, извини, тяжести таскать мы и сами умеем. Пролезь по сенсосвязи на Землю-2 и узнай все, что сможешь.

Тракторята оказались укомплектованными целым шлейфом различного оборудования, включая платформы, цистерны и тележки для различных грузов. Бывшие "оппозиционеры" Глеб и Николай быстро привели технику в рабочее состояние и за час освободили площадку от груза. "Вегетарианец" Серега проверял и регулировал работу инкубаторов.

– Дрю, – Нэлька потеребила мой рукав и хлюпнула носом. – Слоник вместе с "Витязем" погиб, да?

– Леша, – я тронул мочку уха, – как там Слоник?

– Уже идем, – Леха выбрался из люка и поставил Слоника перед Нэлькой. – Поздоровайся с тетей.

– Привет. Сяю с водоськой не желаете? – лукаво улыбнулся Слоник, и шагнул навстречу подружке.

– Я установил в чаеварку сенсосвязь, – пояснил Леха. – Теперь всегда можешь за чашечкой чая пообщаться с друзьями.

У Нэльки глаза от слез заблестели; не найдя слов, ткнулась лбом в Лехину грудь, и Леха поспешно отвернулся. Не случалось до сих пор видеть парня растроганным.

Взлет прошел в штатном режиме. В "попутной" реке Бэтта-Туманности предстояло плыть еще пятнадцать часов, и я отправил команду спать после напряженного долгого дня на Приюте Путника, оставив "в руле" Боцмана и Светку.

Федор быстро отцепил от себя нежные руки, усадил девушку в кресло второго пилота и накрепко пристегнул ремнями, пояснив твердым баском: "На работе, я думаю о работе", – Светка радостно и благодарно подчинилась: добросовестно рассматривает однообразный пейзаж на экране да изредка мечтательно-любовно поглядывает на "своего" мужчину. Девушке всю жизнь навязывали роль лидера, а ей хотелось прислониться к надежному сильному плечу.

– Мне нравилось учиться, – Надя уютно устроилась у меня на груди, – а в шестом классе влюбилась в учителя литературы.

– Случалось преподавать в средних классах, – я радостно потянулся, вспоминая бесшабашные деньки педагогической молодости, – как раз, литературу и язык, – лучшее время, замечательный народец.

– И он сказал о моем чувстве слова, отличной пластике речи и всегда читал мои сочинения, предлагая классу расслышать в моем лепетании музыку. Девчонки завидовали.

– И у меня была такая девочка Надя Зеленина, – я поспешил отодвинуть от Нади нижнюю часть своего тела и быстро прикрылся простыней.

Вот так встреча. Надя Зеленина – тонкие ноги "от плеч" и большущие строгие глаза – настоящий кузнечик.

– После встречи, я наслаждалась своей тайной и мечтала открыть ее вот так.

– А я чувствую себя педофилом: соблазнил ребенка, увлек…

Надя положила ладошку мне на губы, захватила пальцами щеки и ласково потрепала. Поднялась и, стоя вполоборота перед зеркалом, начала расчесывать каштан не длинных, до плеч, волос. Взгляд отводить не в моих правилах, и сейчас состояние моих глаз определялось словом "дорвались".

Высокие, голени, стройные удлиненные бедра, опрокинутый вытянутый треугольник, подтянутый, но с женственным валиком живот, большие высокие, вздрагивающие от движений груди, с крупными сосками в широких коричневых кругах, припухшие губы и с теплой насмешкой улыбающиеся глаза.

– Ты уже осознал глубину своего падения, окаянный совратитель малолеток?

– Красиво строить фразы ты не разучилась, но романтическое отношение к учителю никогда ничем хорошим не заканчивалось, а мне прощения нет, – я забрал из ее рук гребень. – Помогу прическу поправить.

ГЛАВА 22

Женька

Если одна часть общества(элита) присваивает себе право называть другую часть общества быдлом, мразью, скотом, и поступает с ней соответственно: отселяет, сажает, отстреливает; то эта элита не может даже считаться людьми – твари, порожденные рыночной действительностью и властью денег. Они "у руля", но они только "цветочки"; за ними идут более продвинутые демократы, гуманисты, глобалисты, – как ни назови; они будут строить мир для себя и под себя, последовательно очищая земное пространство от "лишних и бесполезных".

Смена дня и ночи в вечном и неизменно черном космосе определяются только нашими биологическими часами и не успевает нивелироваться за неделю полета. К двадцати двум дневную суету, хлопоты и заботы, сменяет вечерний покой и отдых. Время посекретничать, уединившись вдвоем, или посмеяться в теплой компашке, или преклонить голову к подушке минут на шестьсот.

Обожаю ночные вахты. Кресло второго пилота свободно, дежурный механик Женька, изредка выходя из машинного отделения, мельком оглядывает мониторы и снова скрывается. Леха за столиком-пультом то хмурится хищно, то азартно улыбается, то строго всматривается в монитор, – наверняка, проходит уровни очередной "стрелялки".

Включен обзорный экран – темный серо-синий фон, по которому проплывают блестками звезды, астероиды, планеты. На самом деле, обзорный экран – психологический трюк, создающий для пилота ощущение присутствия и влияния, снимающий клаустрофобию и чувство незащищенности. Мы летим в наглухо закупоренной железной бочке, в четыре раза быстрее скорости света Человеческий глаз ничего не сможет заметить и рассмотреть, а мозг среагировать. Всю работу выполняют сверхмощные компьютеры. Датчиками радаров сканируют пространство на сотни тысяч километров перед кораблем, сверяют полученные данные с заложенной программой и вносят необходимые коррективы в программу полета

Женька, закончив дела в моторном отсеке, принесла кофе. Леха отмахнулся нетерпеливо: не мешай, мол, воевать. Женька поставила чашку на столик, другую протянула мне, присела в кресло второго пилота. Неслышная девушка: вроде бы бойкая, шустрая, везде успевает, но молчком. Редко ее голос слышен. Чувствуется за ней биография.