Андрей Ливадный - Киберпространство

Сознание внезапно начало тускнеть, мысли казались нечеткими, размытыми, он совершенно потерял ориентацию, не воспринимая ничего, кроме радужного сияния, поглотившего его сущность.

Неужели вот так приходит окончательная информационная смерть?

Глава 6

Лиза находилась на грани нервного срыва.

За пологими холмами, обозначающими выход из долины, сплошной стеной темнел лес.

Она не знала, в какую сторону двигаться и есть ли вообще смысл в ее попытках сориентироваться на местности.

Червячок сомнений глодал изнутри, воображение. живо рисовало картины ее нереального с точки зрения здравого смысла появления здесь, словно все окружающее являлось причудливой материализацией ее собственного представления о том, как должна выглядеть планета кислородного типа.

Больше всего Лизу добивало отсутствие смены дня и ночи. Она совершенно потеряла всякое представление о времени, сознание не могло найти никаких, пусть даже субъективных эталонов, — не ощущалось голода, не было усталости, — скверные симптомы, учитывая все то, что пришлось пережить ей в прошлом.

Вспоминать о том, что ее тело по-прежнему киборгизировано, было неприятно, но внутренние ощущения — упрямая вещь.

Попытки рассудка объяснить окружающее находили лишь один вариант ответа: она не чувствует усталости, потребности в сне и пище из-за включения внутренних систем поддержания жизни. Говоря проще: заработали дремавшие до поры устройства, имплантированные ей на далеком Воргейзе. Что касается окружающего мира, то постоянный, ровный свет так же мог найти объяснение и вполне имел право на существование. Она понятия не имела, какие параметры орбиты у приютившей ее планеты, возможно, время обращения вокруг Оси очень велико и измеряется не часами, а неделями или даже месяцами.

При желании все можно объяснить, но легче от этого не становилось.

Что-то тут было не так. Ощущение морального дискомфорта лишь усиливалось от постоянных попыток найти разумное обоснование данности.

Не зная, как поступить, куда идти, Лиза присела на замшелый валун.

Отсюда хорошо просматривалась опушка леса, растительность которого подозрительно напоминала флору Воргейза (последней планеты, где ступала ее нога).

«Такого не может быть. Господи, молю, пусть это будет что угодно, но только не проклятый Воргейз…»

Лиза запаниковала. С потерянной человеческой колонией, население которой цинично и беспощадно уничтожили хараммины, были связаны самые жуткие, горестные воспоминания. Там она дважды теряла все: в первый раз жизнь и свободу, а во второй — любимого человека и последнюю надежду…

В груди появился неприятный холодок.

Немые сцены, услужливо поставляемые беспощадной памятью, казались реальными до дрожи.

Лиза всегда считала, что умеет контролировать свой рассудок, но в этот раз не могла ничего поделать, будто разум перестал подчиняться ей. Воспоминания, на которые был наложен жесткий запрет, вырвались на свободу, хуже того — они внезапно и необъяснимо начали материализовываться в окружающей обстановке.

Лиза резко поднялась на ноги, не понимая, как такое вообще возможно?

Сердце бешено колотилось в груди, призраки, нарисованные воображением, самым неправдоподобным, противоестественным образом находили свое отражение в реальности.

Она попятилась, дико озираясь вокруг.

Валун, на котором Лиза только что сидела, утратил свои физические свойства, его поверхность змеилась непонятными искажениями, будто камень превратился в аморфную массу, и вдруг…

На серой поверхности начало проступать объемное, барельефное изображение.

Лиза хотела бы, но не могла остановить этот дикий кошмар. В ледяном оцепенении она смотрела, как валун принимает знакомые формы бронескафандра, а почва под ним становится податливой, мягкой, как грязь в том заброшенном поселке, где лейтенант ВКС Конфедерации Лиза Стриммер приняла свой последний бой.

Память окончательно прорвало…

…Она стояла, не в силах сделать вдох.

В двух шагах от нее, распластавшись на куче щебня, лежала снабженная сервоприводами бронированная оболочка. Рядом, наполовину утопленный в луже, валялся еще один боевой скафандр.

Все было точно таким, как запечатлела ее посттравматическая память.

С хмурых небес накрапывал нудный осенний дождь. Капли влаги стекали по забралу гермошлема, почва под ногами раскисла, превратившись в липкую грязь…

Просто стоять и смотреть было невыносимо, и Лиза сделала шаг навстречу собственному ужасу, чувствуя, как крупная бесконтрольная дрожь гуляет по телу…

От Судьбы не уйдешь. Нужно узнать правду…

Опустившись на колени, она долго смотрела на посеченные осколками сервомоторные приводы, не решаясь прикоснуться к бронированной оболочке, потом все же не выдержала и, закусив губу, содрогаясь от страха и леденящего душу предчувствия, взялась за ромбовидный сегмент брони и рывком перевернула боевой скафандр.

В немом ужасе она не смогла даже отшатнуться, когда из-за разбитого забрала на нее уставились пустые глазницы заключенного внутри гермошлема черепа.

Мамочка…

Лиза все же отшатнулась, отползла в сторону, судорожно царапая непослушными пальцами замки своего гражданского скафандра.

Раздался сухой щелчок, и ее гермошлем раскололся на две половины, одна из которых глухо стукнулась о грудь, другая шлепнула по спине.

Судорожно глотая загустевший, холодный, горьковатый и влажный воздух Воргейза, Лиза вскинула руки, зажимая ими рот.

Это была она!.. Там, внутри боевого скафандра, была она!..

Невозможно передать весь ужас этого откровения. Лизе казалось, что она все же сойдет с ума и никогда больше не сможет встать с кучи бетонного щебня, а ее новая, придуманная кем-то жизнь закончится в этом месте, под нескончаемым проливным дождем.

Там лежала мертвая Лиза Стриммер.

Бездонный взгляд пустых глазниц… Клок волос, прилипший к голому черепу… Хруст костей внутри нетленной боевой брони…

Это было жутко. Она готовила себя к чему-то подобному, но не смогла вынести последнего откровения.

Лизы Стриммер нет. Она умерла. Ее жизнь оборвалась двадцать лет назад, а инопланетные твари, уничтожившие колонию, воспользовались ее генетическим материалом, чтобы создать послушную копию — куклу, которая должна была выполнить разовую акцию и ликвидироваться.

Но я живая… Я дышу… Я чувствую…

Сознание меркло, отказываясь принимать данность.

Думалось ли ей, что придется во второй раз пережить те страшные минуты?

Нет. Она обещала, клялась себе, что больше никогда не станет вспоминать тот день.

«Что со мной происходит?! Где я, в конце-то концов?!»

Реальность дрожала, струилась миражами: куда-то исчезла опушка леса, а вместо нее образовался пологий, мокрый от дождя склон с двумя выгоревшими остовами бронемашин.

«Воргейз».

Она резко обернулась.

Улица. Полуразрушенные здания рокового поселка, стены, мокрые от дождя, с крупными выщербинами в местах попаданий снарядов автоматических орудий…

Она отшатнулась.

Как и в тот дождливый день, слух внезапно уловил приближающийся, неравномерный гул, и вдруг с болезненной остротой заработали рефлексы, которые не смогла убить лживая, имплантированная память. Эти выродки ошиблись, недооценивая возможности человеческого разума. Они не полагали, что клон, щедро оснащенный кибернетическими компонентами, сможет вспомнить и осознать себя.

«Но я смогла. Смогла и вернулась».

Пальцы коснулись липкой грязи, но сейчас все происходило немного не так, как это предполагала память.

На ней не было скафандра, и Лизе некуда, незачем было бежать — подняв «ИМ-200», она не развернулась к далекому лесу, а, машинальным движением активировав оружие, осталась стоять.

«Хорошо. Пусть будет Воргейз».

Только теперь я знаю, кто вы…

Нервно взвизгнул привод, досылая в под ствольный гранатомет реактивный заряд.

«Что я делаю?! Нужно бежать…»

Она лишь скрипнула зубами в ответ на мысленный вскрик.

«Будешь воевать с собственными кошмарами?» — не унимался внутренний голос.

«Буду…»

Палец уверенно соскользнул на сенсор вторичной системы вооружения.

Возможно, внутренний голос прав, и она просто сошла с ума, не выдержав ударов судьбы, но приближающийся звук нарастал в сторожкой тишине, он был слишком реален для бредового кошмара.

Она не ошиблась.

Из-за пологого склона (который минуту назад был лесом), внезапно появился контур совершенно незнакомого ей летательного аппарата.