Андрей Ливадный - Киберпространство
«Ты принесешь горе и горек будешь сам…»
Фраза въедалась в рассудок, словно кислота, сжигающая мысли.
«Право на поступок… Почему я считаю, что получил его?»
Илья сидел на террасе, погрузившись в мрачные размышления. Его взгляд был устремлен вдаль, туда, где дорога, по которой пришла к нему мнимая Шейла, сливалась с далекой, клубящейся грозовыми облаками линией горизонта.
Резервный логр, куда были скопированы данные созданной им реальности, ничем не отличался от оригинала. Проблема заключалась в изменившемся восприятии Ильи Матвеевича.
Вспоминая прошлое и сравнивая его с настоящим, картину которого скупо, но доходчиво обрисовал ему адмирал Сокура, Илья понимал: он опять стоит на краю стремнины, как несколько десятилетий назад. Его жизнь после распада первой Конфедерации Солнц в чем-то была похожа на существование в Логрисе. Сознательно культивированный стасис души при полной самоотдаче рассудка. Да, именно так он жил, наблюдая, обобщая факты, осознавая, что пестрый конгломерат независимых миров, потеряв единую власть, медленно, но неуклонно движется по гибельному пути.
И вот, когда казалось, что он — не более чем песчинка, затерявшаяся в ледяной бездне бесконечности, к нему попала информация о Логрисе, и почти сразу, буквально вслед за расшифровкой записи с древнего кристалла, пришло понимание: те расы, от которых, по общему мнению, остались лишь артефакты, не исчезли бесследно, они рядом, буквально в двух шагах, по меркам космических расстояний, и…
Тогда он нашел в себе силы пойти против течения, бросить свою жизнь на чашу весов, принимать решения не только за себя, но, по сути, за человечество в целом.
Очнувшись здесь, в Логрисе, он полагал, что сам факт реанимации его сознания на носителе древней машины есть прямое доказательство победы…
Победы ли?
Единство, купленное ценой виртуального бессмертия… Если вдуматься в смысл фразы, становилось жутко.
Люди — не логриане. Личности человека противопоказан стасис. Большинство из попавших в Логрис не сможет смириться с невозможностью вернуться, оставаясь один на один с абсолютной памятью. Не вполне понимая законы, которым подчинено фантомное пространство любого логра, они, вольно или невольно, окажутся между жерновами тяжелейшего морального испытания.
Разве среди нас есть святые?
Нет. В каждом человеке незримо присутствует две личности, вся жизнь — это борьба противоположностей, поступки — следствие подавления одной из половин сущности, а добрые они, злые или вперемешку, какие придется, зависит оттого, что за чувства, порывы или же рассудочные побуждения берут верх.
Здесь, в Логрисе, все иначе.
Чуждое киберпространство, принимая личность человека, не учитывает полутонов, черное здесь выглядит истинно черным, а белое — безукоризненно белым. Память утрачивает спасительное свойство избирательности, ты вдруг вспоминаешь все до мелочей, каждый свой поступок, начиная с того момента, как в далеком детстве осознал факт собственного бытия, и на поверхности сознания внезапно проявляются образы, которые, казалось, были навек спрятаны в тайниках души.
От этого нельзя спастись, некуда бежать, абсолютную память не заставишь забыть неугодное.
С этим можно лишь примириться.
Размышляя, Илья не замечал, как небо над головой наливается свинцовой тяжестью грозовых облаков, воздух стал жарким, душным, казалось, что он загустел, даже листва многочисленных растений оазиса поникла от непривычного зноя.
Сейчас должны ударить первые крупные капли проливного дождя, вслед которым темнеющие небеса разорвет ветвистая вспышка молнии…
Знойное предгрозовое марево струилось над прямой как стрела дорогой.
Илья перевел взгляд на «Гранд-Элиот».
Почему машина и дорога остались невредимыми после исчезновения таинственной воли, вторгшейся в его мир?
Создавалось ощущение, что упомянутая сила не исчезла вовсе, она продолжает незримо присутствовать тут, подталкивая его мысли в нужном направлении.
Машина и дорога.
В последний раз он сидел за рулем «Гранд-Элиота» в день атаки харамминов на Элио.
Теперь он знал с точностью, что в реальном мире минуло сорок лет.
Те, кого он знал молодыми, состарились, иные, ровесники Ильи, уже ушли в Логрис, и их обретшие бессмертие души ищут мира с собой, пытаясь адаптироваться к совершенно новому и крайне дискомфортному для человека фантомному пространству.
Они где-то здесь, рядом.
Мысль беспокоила, как заноза.
Массовый исход в Логрис неизбежно, рано или поздно, но приведет к взрыву, который вызовет потрясение не только в виртуальной среде бесчисленных «личных пространств», — он встряхнет сотни планет обитаемого космоса, потому что Логрис, на мощностях которого базируется современная сеть Интерстар, связан с реальным космосом миллиардами информационных каналов общечеловеческой межзвездной сети.
Учитывая новые факторы, существенно повлиявшие на развитие человечества, Илья с предельной ясностью понимал: запертые в личных вселенных сущности людей непременно вырвутся из узилищ, где нет спасения от себя самого, и тогда межзвездная сеть вновь сыграет роковую роль, став торной дорогой для вырвавшихся на свободу фантомов.
Как поведут они себя, что станут делать, предсказать нетрудно.
Решение зрело, оно уже прошло через этап трудного морального осмысления, и, словно в подтверждение этой мысли, первые капли проливного дождя хлестнули по иссушенной земле.
Яркая вспышка молнии озарила потемневшую реальность, вслед громыхнул оглушительный раскат грома, и Илья, будто очнувшись, наконец посмотрел вокруг, удивляясь мрачной красоте стихии, сформированной под напором его душевного состояния.
Он принял мысль о том, что не сможет более существовать, — он вновь хотел жить, этого требовали очнувшиеся чувства, которые, как ни старайся, уже не загнать назад.
Да и ни к чему.
Он встал и вышел под дождь.
Прими себя таким, каков ты есть… Вот главная заповедь для любого человека, чье сознание попало в Логрис.
Стоя под проливным дождем, Илья испытывал облегчение.
Он снова хотел жить, действовать, словно очнулся от долгого летаргического сна.
Гроза все еще бушевала над оазисом, когда «Гранд-Элиот» медленно развернулся, вырулил на аллею и покатил к дороге, соединяющей прибежище Горкалова с берегами многоцветной реки.
Илья сделал нелегкий выбор и больше не возвращался к вопросу моральной оценки предполагаемых действий.
Теперь он сосредоточился на другом: прежде чем шагнуть навстречу неведомому, следовало до конца переосмыслить знания о Логрисе в свете той информации, которую передал ему Николай.
Итак, что такое логр?
Илья машинально достал сигареты, прикурил и откинулся в кресле, позволив автопилоту взять управление машиной.
Дождь рушился стеной, полоска электростатического дворника едва успевала справляться с низвергающимися потоками воды, сумрак то и дело продолжали рвать ветвистые вспышки молний, но Илья, как никто другой, понимал: бушующая стихия — суть отражение его душевного состояния.
Он не зря сформулировал для себя вполне конкретный мысленный вопрос.
«Адаптивная, нейроподобная сеть». — Он глубоко затянулся, глядя, как сизый дымок втягивается в щель приспущенного ветрового стекла. — Адаптивная — значит самонастраивающаяся, гибко реагирующая на малейшие, даже самые незначительные изменения.
Илья при жизни не являлся профессиональным программистом, он был боевым офицером, пилотом серв-машин, но опыт прямого нейросенсорного контакта с изобретенными людьми кибернетическими системами и последующее существование в логре вкупе с развитыми способностями логического мышления давали ему определенный шанс в поиске правильных ответов.
В конечном итоге истина, которую он искал, заключалась не в детализации конкретной технологии — важно понять саму концепцию, которая позволит сформировать правильный подход к возникшей проблеме.
«Нейроподобная сеть, — продолжал размышлять он. — Логично предположить, что в основе структуры логра лежит принцип передачи и хранения данных, основанный на использовании миллиардов искусственно созданных нейронов, иначе личность человека никогда не нашла бы адекватного отражения в фантомных вселенных, созданных порядка трех миллионов лет назад абсолютно чуждой расой.
Отсюда следовал важный вывод: строение исходных биологических клеток, отвечающих за высшую нервную деятельность, у различных рас, развившихся в условиях нетождественных эволюции, одинаково в принципе. Подтверждением такого вывода служили знания о телепатических способностях расы инсектов.
Мы пусть не сразу, но сумели вступить в контакт с ними именно на уровне передачи мысленных образов, значит, при всех различиях в строении тела и метаболизме, функциональность высших отделов коры головного мозга у всех известных разумных существ основана на одном и том же принципе получения, хранения и передачи информации — природа вышлифовывала его миллиарды лет, приходя к закономерной унификации…
