Александра Турлякова - Возвращение домой
Всё! Живой! Упал на пол, слушая, как за спиной со спасительным шипением схо-дятся дверные створки.
— Живые! Живые оба! — Виктор вскочил на ноги, разбил панель кодировщика руко-ятью пистолета (пускай теперь вскрывают хоть автогеном), перевёл глаза на Яниса. — Ну, как ты? Нормально?
Янис кивнул в ответ, стоя всё так же, на коленях, привалившись плечом к стене, запрокинув голову и нелепо, по-глупому улыбаясь.
— Ты что? Пойдём же! Они эту дверь через десять минут взрежут…
— Не надо! — Янис будто не увидел протянутую руку, попытался подняться сам, дёрнулся рывком, медленно-медленно выпрямляясь. Красное влажное пятно разма-залось по кремовому покрытию стены.
— Чёрт! Янис, ведь тебя же подстрелили!! — Виктор обхватил его одной рукой за плечи, прижал к себе, не давая упасть.
Пуля попала в спину, возле правой лопатки, и осталась внутри, в теле Яниса. Кровь расплывалась по одежде всё больше, а на груди светлая рубашка под рас-стёгнутой курткой оставалась по-идиотски чистой. Ни пятнышка!
— Ничего, сынок… — Янис ослабел мгновенно, отяжелел в руках. Он и на ногах почти не стоял. А глаза синие, почти такие же, как у Джейка, смотрели пока ясно, со спокойной обречённостью.
— Оставьте… Я сам… Сам как-нибудь…
— Что ты сам?! Не болтай ерунды! — резко оборвал Виктор его слова, больше сма-хивающие на бред. — Тебе перевязку нужно сделать, а то кровью изойдёшь, понял, а пока потерпи…
Сунул пистолет под ремень, освободив вторую руку, придерживая Яниса, пота-щил его по коридору перехода к двери в соседнее здание.
Эти пять метров показались длиннее всего пройденного пути. Алмаар поначалу порывался идти сам, старался ставить ноги твёрдо, но он и сам не до конца понимал серьёзности собственного ранения. Попытка побороть слабость лишила его послед-них сил. Он даже не застонал ни разу, когда Виктор, опуская его на пол, нечаянно толкнул рукой в спину, и потом, тревожа рану, подпихивал под рубашку скомкан-ный кусок оторванной подкладки от куртки.
— Ничего, Янис, ничего… — Виктор успокаивал и подбадривал его и себя одновре-менно. — Здесь совсем не так страшно, как показалось поначалу. Так, царапина поч-ти… Я видел ребят, и посерьёзней было, и жили потом преспокойно… Нам, глав-ное, отсюда только выбраться… Вот Джейка найдём…
Янис, пережидая очередную волну накатившей боли, тянул воздух сквозь судо-рожно стиснутые зубы, казалось, сейчас ему и не до слов Виктора. Однако ответная реплика доказала обратное:
— Время из-за меня теряете зря… Идите… Идите сами… Идите, пока не поздно…
— Ну, уж нет! И предлагать не смей, слышишь! — Виктор одёрнул его резко. — Что я потом Джейку скажу? Что из-за него тебя этим шакалам бросил? Ну, уж нет!.. Ты только потерпи немного, а остальное я сам сделаю, понятно!..
Янис медленно моргал, тени от ресниц добавляли черноты в глазницах. Лицо из белого стало пепельно-серым. Виктор по опыту знал, что так резко черты лица мо-гут меняться лишь при сильной боли.
Сколько минут он ещё продержится? Сейчас его может спасти только вмешатель-ство хирургов. Анестезия, операция, антибиотики…
Боже, как же сильно он похож на Джейка!
Виктор, будто опомнившись при этой мысли, вскочил, принялся набирать код. Но по панели поползли рубиновые буквы: "…Блокировка дверной системы. Внимание! Блокировка дверной системы…"
— Чёрт! Они заблокировали все двери! Слышишь, Янис?! Нас заперли здесь! Мы теперь, как в мышеловке…
Всердцах огрел кулаком по панели. Чёрт возьми! Что же делать-то теперь?! Мож-но попробовать раскурочить дверную систему, закоротить блокировщик. Но голы-ми руками это сделать довольно сложно. Сложно, но ведь можно же!
— Потерпи чуть-чуть, парень! — кинул ободряющий взгляд на Яниса. — Сейчас я эти двери… — Торопливо завозился с крышкой панели, поддевая её за выступ рукоятью пистолета.
Виктор что-то нервно напевал себе под нос, неразборчиво, даже слов не разли-чить. Янис слушал с невольной улыбкой, опустив голову на грудь, привалившись спиной к стене, полулежал, подтянув чуть согнутую в колене ногу.
Боль не утихала, казалось, раскалённая игла жжёт где-то возле самого сердца. И во рту чувствовался острый металлический вкус крови. Сохли губы, и сильно хоте-лось пить. Все приметы сводились к одному: Виктор обманывает, ранение куда тяжелее, чем он говорит.
Тогда почему он не оставил меня у той двери? Он только зря потерял время! По-бежал бы сразу, дверь ещё не успели бы заблокировать, был бы сейчас там, возле своего Джейка.
Выросший в стае существ, только внешне похожих на людей, он никак не мог понять одного: помощь может быть бескорыстна, а забота о ближнем — искренна и естественна, без ожидания соответствующей отдачи. Да и что с него можно было взять, с несчастного одиночки, живущего с постоянно вздыбленным загривком?
Только вера в самого себя и в свои силы, без расчета на чью-то помощь, спасала его по жизни.
Но всё же Янис смутно догадывался, что есть не такая жизнь, жизнь по другим, не знакомым ему законам. Жизнь, в которой возможна искренняя дружба, любовь в отношениях мужчины и женщины, взрослого и ребёнка, отца и сына.
Он начал доходить до этого ещё тогда, после знакомства с капитаном Дюпрейном. Но тот случай составил представление о себе, как о стороннем наблюдателе, не способном на человеческие чувства, не достойном этих чувств.
И только встреча с Виктором явилась последней точкой. Кто бы мог подумать? Виктор Тайлер, пилот с гражданского судна, впервые за всю жизнь обошёлся с ним по-человечески. Его не оттолкнула та резкость при первом их знакомстве, которой Янис обычно прикрывал растерянность и слабость.
Что сблизило их? Этим вопросом Янис долго задавался. Два человека, разных по социальному статусу, по уровню жизни в среде улисских пиратов, а, главное, Вик-тор ведь ему в отцы годился. Что тут может общего быть?
Конечно, он был пилотом, он имел относительную свободу, мог бывать там, куда остальным вход категорически заказан. Это был козырный король, а может быть, даже и туз при соответствующем раскладе колоды.
Так Янис себе лично объяснял свой первоначальный интерес к ниобианскому пилоту. Это позднее откуда-то взялось что-то, сходное с сыновним обожанием, с теми чувствами, каким подвержены все дети в возрасте шести-восьми лет.
Но чем он сам был интересен Виктору? Он, ничего особенного по своему личному мнению не представляющий? Невоспитанный, малообразованный, резкий в сужде-ниях и оценках, да и вообще, с отвратительным характером человек. Янис и сам себя порой ненавидел и презирал за всё это.
И всё равно при каждой их встрече, когда Виктор первым протягивал раскрытую для чисто мужского приветствия руку, Янис видел, как теплеет его взгляд, смягча-ется лицо и добреет улыбка.
А всё оказалось так просто, так легко объяснимо! Они были просто похожи с его Джейком друг на друга! Всё дело было лишь в этом…
Янис тогда в первые дни чуть с тоски не помер, когда понял, КЕМ он был для Виктора. Тем, кто здесь, среди чужих людей, на чужой планете, частично, своим внешним сходством заменил ему сына… До, поняв это, любому на его месте легче было бы умереть.
Может быть, надо было и объясниться, выяснить в отношениях всё до конца, но Янис об этом даже не подумал, он попросту самоустранился, ушёл с дороги, оста-вил воссоединившихся членов семьи в покое. Ведь он же был для них чужим, по-сторонним им человеком.
Вот тогда только Янис и почувствовал, что одиночкой, как прежде, он уже быть не сможет. Ему не хватало близкого рядом, ему не хватало друга, ему не хватало отца… Он потому и согласился так легко на эту авантюру, и ранение это теперь казалось вполне естественным выходом из возникшей ситуации.
Главное сейчас, не дать пропасть Виктору. Он должен спасти своего Джейка. За-чем тогда было рисковать? Его нужно заставить идти вперёд, идти дальше, ни на что и ни на кого не отвлекаясь.
— А вы знаете, что это по моей вине Джейк остался на Гриффите? Это я украл его документы…
Виктор стоял к Янису спиной, но при этих словах медленно повернулся ему на-встречу.
— Да, мы даже подрались однажды по-крупному. Я его тогда чуть не убил… — про-должал Янис, глядя Виктору прямо в глаза. Тот недоуменно хмурил брови. Видно сразу, всё это он слышал впервые.
— Зачем ты… про всё это… сейчас? — спросил, не выдержал всё-таки.
— Зачем? — Янис провёл языком по сухим растрескавшимся губам, переспросил, будто ещё раздумывал. — Затем, что мы и не друзья с ним вовсе… Знать я его не знаю… Да и под расстрел я его подвёл…
— Зачем ты так, Янис? Он постоянно о тебе думал… Дня не проходило, чтоб он тебя не вспоминал… Уж я-то знаю… И вообще, мой тебе совет: не пытайся меня разозлить, это бесполезно. Бросать тебя я не собираюсь, ясно? А сейчас сделай ми-лость, молчи! Тебе нельзя разговаривать! И меня тоже хватит отвлекать по пустя-кам… Ещё четыре провода и будет ясно: идём мы дальше или остаёмся здесь…
