Питер Дэвид - Легионы огня: долгая ночь Примы Центавры
Ему было не дано просто взять и солгать. Но, изрыгая поток полной чепухи, он получал шанс.
Сейчас все дело было в том, что сам Вир толком не знал, кто такой этот.
Рем Ланас, и насколько он важен. Но Лондо почему-то упомянул о нем.
Вир вспомнил тот день на Приме Центавра, когда Лондо обратился к народу.
Его речь была полна гнева, казалось, что в ней было больше призывов к мести, нежели к примирению. Когда Шеридан, Деленн и Г'Кар высказали свои замечания насчет столь странного содержания его речи, Вир искренне заверил их в том, что у Лондо, должно быть, имелись на то причины. Он верил в это тогда, продолжал верить и теперь. Лондо никогда ничего не делал без причины. Иногда его мотивация могла ужаснуть кого угодно, но, все же, она неизменно присутствовала.
Поэтому, когда Лондо обмолвился об этом Реме Ланасе, Вир, справившись с первым смущением, решил, что, видимо, по какой-то причине, Лондо пытался ему таким образом что-то сообщить. Именно поэтому он направился в кабинет Зака сразу после возвращения на станцию. Он не знал наверняка, зачем именно он пришел сюда, что ему нужно искать или что ему делать с полученной информацией, но старался не загадывать. Он решил действовать последовательно.
— Попался, — объявил Зак.
Голос Зака вывел Вира из состояния задумчивости.
— Да? Где?
— Я не имел в виду то, что мы его задержали…, зачем нам это? Или мы должны это сделать?
Вир нервно засмеялся.
— Ну, конечно же, нет. Зачем вам это?
— Если судить по этим данным, — продолжил Зак, глядя на экран, — то он прибыл на станцию около шести месяцев назад.
Он помолчал, изучая данные на экране компьютера, а потом произнес:
— С этим может возникнуть проблема.
— Что? Какая проблема?
— Ну, — Зак задумчиво почесал подбородок, — у меня нет записей о том, что он снял здесь жилье. Нет записей о том, что он устроился на работу. Я могу только предположить, что он, возможно, живет в Трущобах.
— Трущобы? Вы в этом уверены?
— Нет, не уверен. Например, есть вероятность того, что ему каким-то образом удалось улизнуть со станции, минуя нас. Тогда его здесь нет. Он также мог снять комнату или наняться на работу по фальшивым документам.
— Но в этом нет никакого смысла. Если у него есть фальшивые документы, то почему бы ему не пользоваться ими с самого начала? — спросил Вир.
Зак ухмыльнулся.
— Неплохо, мистер Котто. Из вас вышел бы неплохой работник службы безопасности.
— Да? Вы на самом деле так считаете? Или вы шутите?
— Я шучу.
— Ох, — у Вира будто гора с плеч свалилась.
— Но вы правы. Нет смысла приезжать под своим настоящим именем, а потом прятаться под другим. И это возвращает меня к первоначальному предположению о том, что он живет в Трущобах. Там все просто: нашел место, поставил палатку — и все, живи себе, крутись, как можешь. Заплатил деньги одному из тамошних паханов, и ты уже принят. Вы хотите, чтобы я послал туда своих людей разыскать его?
— Нет, — быстро ответил Вир. — Я сам этим займусь. Я…, в общем…, я — друг семьи. Я обещал, что найду его. Это своего рода… дело чести.
— О… Дело чести.
— Верно. Ну, спасибо вам за помощь. Будет здорово, если вы перешлете копию его фотографии и данные о нем на мой компьютер, — Вир поднялся, так яростно потряс руку Зака, будто пытался оторвать ему кисть, а потом буквально вылетел из офиса.
Дойдя до дверей своей каюты, Виру пришлось остановиться, дабы отдышаться и привести свои мысли в порядок. Его сердца бешено стучали, а он даже толком не понимал, почему так волнуется. Он только понял, что у него появилось предчувствие: что-то должно вот-вот произойти…, что-то такое, о чем знал.
Лондо. Но Лондо не сказал ему ничего, кроме каких-то отрывочных намеков.
Не сказал. Или… не мог?
Может быть, Лондо просто сказал ему все, что мог? Хотя это было совершеннейшим бредом. В портретной галерее они с Лондо были одни. Может, Лондо подозревал, что за ним следят и что его разговоры в любой точке дворца подслушивают? Но тогда они могли выйти на улицу, или найти место, какое-нибудь, где можно было бы скрыться от любопытных глаз и ушей. Лондо, несомненно, был докой в вопросах поиска безопасных мест.
Но… что, если такого места просто не существует?
Эта мысль ужаснула Вира до безумия.
Возможно ли такое? Неужели кто-то способен следить за Лондо повсюду? Быть может, им удалось подсадить в него какое-то подслушивающее устройство или маячок. Но… почему же он до сих пор все это терпит? Почему он с этим смирился? Он ведь был императором. Императором Республики Центавр! Пусть даже большая часть этой Республики лежит в руинах, но она все еще жива. Нельзя оставаться верным государству, злоумышляя против государя.
А ведь именно я убил предшественника Лондо, так кто я такой, чтобы рассуждать…
Но если дело обстояло именно так…, если на Лондо как-то посадили жучок, или же — что маловероятно, но все же, — там был кто-то, настолько вездесущий, что даже Лондо его опасался, тогда все обретало смысл. Но кто бы это мог быть?
Дурла. Вот и ответ.
Возможно, подумал Вир, Дурла каким-то образом шантажирует его. Может быть, ему в руки попала какая-то ужасная правда о Лондо, и он получил власть в обмен на молчание. И пока Дурла владеет этой тайной, он может удерживать Лондо на коротком поводке.
Это заставило Вира призадуматься: что же такое смог выяснить Дурла, раз.
Лондо согласился пойти на это…. уступил жалкому коротышке, лишь бы только не допустить огласки? Все-таки, самые ужасные и самые великие поступки Лондо отнюдь не были тайной, именно они, в первую очередь, и привели его на трон.
Что же еще мог натворить Лондо настолько отталкивающего?
Но, что бы там ни было, вся эта история вызывала у Вира крайнее раздражение и беспокойство. Она заставила его задумался о том, насколько подозрительным типом он стал, и о том, достаточно ли такой степени подозрительности для собственной безопасности. Дурла явно много знал о Вире, и.
Вир нутром чуял, что тоже может оказаться мишенью шантажиста. Конечно же, это зависело от того, считает ли его Дурла угрозой, является ли Вир — умышленно или нет, — помехой для осуществления планов Дурлы, какими бы они ни были.
Размышляя об этом, Вир, наконец, открыл дверь и вошел в каюту. Но, услышав чей-то голос, подскочил почти на полметра в воздух.
— Привет!
Вир прислонился к стене, схватившись за ведущее сердце.
— Мистер Гарибальди, — с трудом выдохнул он, — что вы здесь делаете? Как вы сюда попали?
— Когда работаешь начальником службы безопасности, — ответил Майкл.
Гарибальди, поднимаясь с кресла, в котором, судя по всему, он чувствовал себя вполне комфортно, — то у тебя появляются кое-какие навыки. И они остаются даже тогда, когда получаешь повышение и становишься начальником службы безопасности президента Межзвездного Альянса… Кстати, о нем… он бы хотел с вами встретиться.
— Да?
— Да. А что? Почему вы так нервничаете?
— Нервничаю? — Вир засмеялся. — С чего вы взяли?
— Ну, обычно, когда вы нервничаете, то размахиваете руками… как, например, сейчас.
— Что? А, это. Нет-нет… я просто… у меня небольшие проблемы с кровообращением, вот я и пытаюсь размяться.
Он некоторое время размахивал руками, а потом сказал:
— Ну вот, кажется, достаточно, — после чего скрестил руки на груди. — Так зачем же он хочет со мной встретиться?
— Ради бога, Вир. Вы же знаете, как все это делается… «наше дело не спрашивать — зачем, а…» в общем, вы меня поняли.
— Да, конечно, я вас понял. Понял? Вообще-то… на самом деле, я вас не понял. «Наше…» что?
— Сделать или умереть.
— А-а. Здорово сказано, — сказал Вир без особого восторга.
— На самом деле, это цитата из поэмы «Атака Светлого отряда». [1]
— О, это не про тот самый отряд, который атаковал на скорости, превышающей скорость света?
Гарибальди тяжело вздохнул, а потом лукаво улыбнулся и указал на дверь:
— Я все объясню по дороге.
Они вышли из каюты и направились по коридору. Мысли Вира запутались еще больше. Гарибальди, как обычно, не показывал, что у него на уме. Что ему известно? Как много ему известно? И, что более важно, как много известно ему самому? Вир почувствовал, что земля будто уходит у него из-под ног, в этой неизвестности опереться было решительно не на что.
Гарибальди нес какую-то чепуху. Вир механически кивал, сохраняя на лице застывшую улыбку, всем своим видом показывая, что слушает, но, на самом деле, это было не так. Он потер уголок глаза… и увидел… нечто.
Оно было там всего мгновение, но когда Вир обернулся, чтобы лучше рассмотреть это, все уже исчезло. Вир моргнул, потом снова потер глаз, постарался снова увидеть это, чем бы оно ни было. Он понятия не имел, что именно пытался разглядеть.
