Хроники 7 дней - Имран Муса оглы Магеррамов
– Ты хочешь сказать, что пришельцы с упавшего в Израиле корабля хотели предупредить нас?
– Скорее всего, они это и сделали. Иначе зачем было всем армиям мира сооружать объединенную линию обороны и интенсивно тренироваться на ней? Забыв обо всех политических и военных разногласиях. Моментально.
– И?
– И то, что если они покорили другую развитую цивилизацию, какие у нас шансы, кассир? Какие?! – В этот момент в ее отчетливо глазах читался страх. – Они уничтожают военных и вообще всех, кто пытается сопротивляться с оружием в руках, а Вы со стариком предлагаете бежать на нефтяную платформу. Зачем?!
– Погоди. – Ответил я. – Погоди, я не успеваю за тобой. Да, они уничтожают военных и всех, кто сопротивляется. Да, если слова Мадам Оптимизм насчет доклада генерала правдивы, мы получили предупреждение от пострадавшей цивилизации. Но, секунду. Наш со стариком план нацелен на то, чтобы убраться подальше из города. Когда сопротивление будет подавлено…
Она не дала мне договорить:
– Когда сопротивление будет подавлено, они отзовут свои войска и жахнут по нам чем-нибудь ядерным, водородным или Бог его знает, чем еще. Нам конец.
– Они могли сделать так с самого начала. – Возразил я. – Зачем было рисковать своими войсками, техникой, оружием, если можно с самого начала было использовать ОМП и не проводить целую операцию?
– Им что-то нужно на нашей планете. – Сказала она. – И будь уверен, когда они это получат, нам конец.
– Мадам Оптимизм у нас уже есть. Ты заслуживаешь прозвища Мадам Мегамозг. – Улыбнулся я.
– Не до шуток сейчас. – Сказала она, продолжив свой нервный променад по складу.
– Хорошо. Что им может быть нужно?
– Ресурсы, еда, планета, в конце концов. Что угодно.
– Давай так. Если им что-то из этого нужно, они не используют ОМП, а значит, у нас есть шанс. Шанс найти место, куда они не доберутся.
– Сомневаюсь, что на Земле есть такое место. С их технологиями можно и в Арктике, и на Эвересте, и на дне океана устроиться. Не думал, что они это делают чисто из спортивного интереса? Просто потому, что могут. А потом, когда они с нами наиграются в войнушку, они нас «зачистят». При таком раскладе все наши попытки спастись бессмысленны.
– Погоди. Ты проголосовала до того, как Мадам Оптимизм изложила свое объяснение ситуации.
– И что? После того, как она рассказала свою историю…
– Ты потеряла всякий интерес к борьбе за выживание?
Она молча кивнула головой. Я понял, что ее лучше не трогать:
– Если что, я в зале.
– Хорошо. – Ответила она, медленно опустившись на стул и погрузившись в свои мысли.
Я отнес тетрадь на место, после чего отыскал старика. Я застал его за приемом очередной дозы лекарства. Прикончив пилюли, он поднял голову и, увидев меня, спросил:
– Ну как? Удалось хоть кого-нибудь переубедить?
– Нет. Их смущает то, что кому-то придется остаться, и конечный шанс выжить 50 процентов.
Он тяжело вздохнул:
– Да уж. Мне кажется, она все лжет.
– Кто?
– Эта Мадам Оптимизм, как ты ее назвал. Я не верю ни одному ее слову. Жаль, мы не можем проверить, кто она на самом деле.
– Можем. – Ответил я. – Можем найти ее разбитую машину и обыскать ее. Найдем там хотя бы несколько тел людей из ее компании и хотя бы один документ, подтверждающий ее отношение к прессе, можно считать, что вся ее история – правда.
– В том-то и дело, что это слишком опасно. – Сказал он. – В таком случае, лучше сразу отправиться в порт и попытаться свалить отсюда, чем проверять ее историю. Я не люблю незваных гостей. Особенно тех, о которых ничего не знаю, кроме их же баек.
– Флотская привычка? – Спросил я.
– Ага. Мы так однажды приняли пару туристов с терпящего бедствие баркаса. Через пару часов один из них держал осколок бутылки у моего горла, а второй управлял кораблем.
– Пираты?
– Да, пираты, чтоб их. Они повели судно к точке рандеву с остальной шайкой. Если бы им это удалось, я бы проторчал пару лет в сырой яме, а потом бы мне перерезали глотку, ибо черта с два компания бы заплатила за нас выкуп. Владелец боялся, что мы выдадим его темные дела с контрабандистами, поэтому ему было проще подарить корабль сомалийцам. У него была большая флотилия, и за счет контрабанды он себе неплохо набил карманы.
– Что же Вы сделали?
– Ребята быстро сориентировались. Они заперлись со мной в ходовой рубке. Команда же была заперта в трюме. Им помогло знание корабля. Через вентиляционную шахту пара матросов проникла в машинное отделение и вручную вырубила двигатели, а заодно и все энергоснабжение корабля. Потом парни разыграли небольшой фейерверк на палубе, который заставил их подергаться. Я поймал момент и выскользнул из захвата того ублюдка. Я подбежал к аварийному стенду и вытащил из него сигнальный пистолет. Увидев у меня в руках ракетницу, они оба сдались. Я дал парням знак, что можно входить, после чего мы вернули судно на курс, передали по рации информацию о попытке нападения и вернулись к своей работе. На берегу этих клоунов уже ждали. Их приняли со всеми почестями. Думаю, им там лет по 10 дали за пиратство.
– Тебя разве не таскали по судам для дачи свидетельских показаний?
– Хватило письменного рапорта, подтвержденного всеми членами команды. Владелец дал нам адвоката, который внимательно следил за тем, что мы пишем в рапортах и объяснительных и взял всю работу с судом на себя. Перестраховщик, блин.
– Да уж. Весело.
– Не то слово. Ладно. Пока мы ничего предпринимать не будем. Пусть женская часть населения обдумает наш план побега, и завтра мы вернемся к голосованию.
– Старик, – Сказал я. – По-моему, они не изменят свое решение, если мы не решим проблему с автоматикой. Их смущает то, что кто-то должен остаться.
– Согласен, но другого пути нет.
– По-моему, есть. Нужно решить сейчас, кто останется. Тогда они согласятся.
– И кого ты предлагаешь? – Спросил он.
– Ты должен управлять судном, потому что ты служил во флоте. Девушка должна попасть на корабль…
Он не дал мне договорить:
– Она тебе нравится, так? И ты хочешь пожертвовать собой, чтобы я
