Норман Спинрад - Братство убийц. Звездная крепость
“Какая ирония судьбы!” — подумал Чинг. — Видеть людей, которые отчаянно стараются верить в Бога — верховного организатора, но кончают тем, что начинают служить Хаосу! И в то же время как можно мечтать о более Хаотичной ситуации?!
Оторвавшись от своих размышлений, он сказал:
— Очень хорошо. Вы тотчас отправитесь на Меркурий.
— Есть, Главный Агент! — вытянулся Дунтов. Он четко развернулся и вышел.
Задумчиво провожая его взглядом, Чинг спрашивал себя, не заключается ли определенная доля истины в поведении таких людей. Ведь в какой-то мере Братство можно было сравнить с религиозным орденом. Разве религия определялась только верой в какого-нибудь Бога? Не могла ли она просто отражать убежденность в том, что где-то существует нечто высшее, чем человек и его деятельность, — нечто такое, что не подвластно абсолютному порядку, нечто идеальное, которое человек всегда пытался определить для себя? В самом деле, какая разница, если это нечто, это всемогущество не было богом или смертным, а только всеобщей тенденцией Вселенной и всех ее составляющих — атомов и галактик, тенденцией, направленной к все более возрастающей энтропии, то есть другими словами, к Хаосу? Может быть, Хаос и был тем самым бессмертным богом, бесконечным, всемогущим… Брат Фелипе прервал размышления Главного Агента:
— Можем мы считать, что дела идут как надо, не правда ли? Этот Дунтов, может быть, не особенно умен, но он точно выполняет все приказы и…
— Он возвращается! Он возвращается!
В зал ворвался доктор Шнесвайс, неистово размахивая своими короткими ручками Лицо его покраснело от возбуждения.
— Кто возвращается? — спросили хором Ответственные Агенты.
— Зонд! Зонд! — воскликнул Шнеевайс. — Зонд “Прометей”. Он вернулся с Синюса 61. Ультралюминесцентная тяга полностью себя оправдала. Пленка в процессе монтажа.
В зале стало шумно. Сам Роберт Чинг вскочил со своего кресла с радостной улыбкой. Наконец-то! Первая фаза проекта “Прометей” прошла успешно! Зонд доставил первые изображения планеты, находящейся за пределами Солнечной системы… Несомненно, это открывало новую страницу в истории человечества, однако Чинг заглядывал далеко в будущее: для него это было началом заката Гегемонии, началом неизбежного Хаоса. Что покажет пленка? А вдруг это обитаемая планета за пределами Солнечной системы, вне досягаемости цепких лап Гегемонии? И может быть, даже…
— Идемте со мной! — воскликнул Шнеевайс. — Сейчас в кинозале все будет готово.
— В самом деле, — согласился Чинг. — Мне не терпится видеть это собственными глазами.
И все присутствующие дружно встали со своих мест и углубились в коридоры астероида.
В скоростном лифте с искусственной гравитацией Чинг не переставал думать об этом, и тысячи вопросов не давали ему покоя. Есть ли у Синюса 61 обитаемая планета?.. Или даже несколько планет? Есть ли там разумная цивилизация, выполняющая свое высокое предначертание в соседстве с этим далеким солнцем?..
Выйдя из лифта и пройдя высеченным в камне коридором, Братья попали в небольшой зал, где несколько рядов кресел выстроились перед экраном.
В то время как Чинг и другие Братья рассаживались перед ним, Шнеевайс о чем-то разговаривал с техником. После чего лицо физика расплылось от удовольствия, а Чингу пришлось сдержаться, чтобы не приказать ему тотчас же начать отчет. Но обещанный спектакль стоил нескольких минут терпения…
— То, что вы сейчас увидите, — объявил Шнеевайс, — всего лишь монтаж самого важного материала, заснятого с значительно большей скоростью. Тем не менее… Тем не менее я предпочитаю дать вам возможность самим сделать надлежащие выводы. Поехали!
Фильм начался с изображения ночного неба, усеянного неподвижными звездами. Но скоро одна из них стала отделяться от остальных, с каждым новым кадром увеличиваться в размерах, пока не превратилась в широкий диск…
В глубине зала раздался голос Шнеевайса:
— Мы приближаемся к Синюсу 61. В системе пять планет…
На экране появились голые скалы, хаотические нагромождения, резко контрастирующие с черной бархатистостью космоса…
— Внешняя планета, — продолжал комментировать Шнеевайс. — На окраине системы. Мертвая, лишенная атмосферы. Размерами похожа на Луну.
Тотчас же на экране промелькнули одна за другой две однородные планеты. Первая была испещрена красными, оранжевыми и желтыми полосами. Вторая исчерчена голубыми и голубовато-зелеными.
— Два газообразных гиганта, размерами с наши Уран и Сатурн соответственно, — сказал Шнеевайс. — А теперь вы видите небольшую внутреннюю планету, диаметр которой равен приблизительно двум третям Титана.
Это был небольшой черный диск с резко очерченным сиянием близкой звезды контуром.
— А вот… — Шнеевайс сделал театральную паузу. — А вот вторая планета! 1,09 диаметра Земли, кислородно-азотная атмосфера, уровень гравитации 0,94. Вода в жидком виде! Смотрите же!
Голубовато-зеленый диск, который скачками увеличивался в размерах. Сначала с горошину, потом с апельсин, с дыню — занял весь экран, вызвав у Чинга вздох восхищения. Можно было ясно различить океаны, четыре континента зеленовато-коричневого оттенка, шапки льда на полюсах, извилистые реки, острова, облака…
Перспектива снова Изменилась: камера засняла обширную часть одного из континентов. Показались зеленые массивы, — скорей всего леса — реки, голубые озера: жизнь! Камера спустилась еще ниже и детали стали четче: деревья, зеленые поля и… обработанные участки! Сомнений больше не было: ровные полосы насаждений, изгороди у подножий курганов…
— Да! — торжествовал Шнеевайс. — Да, свидетельства пребывания мыслящих существ! Но есть кое-что поинтереснее! Смотрите!
Казалось, что теперь камера скачками двинулась к поверхности. Она задержалась какой-то миг под плотиной, под которой воды широкой и полноводной реки низвергались в море… Затем еще одно изменение плана, и на экране появился…
Город! Высокие серебристые здания, которые на протяжении десятков километров обступили берега реки и доходили до самого моря. Дамбы на реке. Широкие дороги, связывавшие город с провинцией.
И вдруг пейзаж опрокинулся, как будто гигантская волна ударила в зонд. Голубое небо, снежно-белые облака. Потом…
Потом металлическое веретенообразное тело красного цвета заполнило экран. Передняя часть его была прозрачной, заряд люков или выхлопных сопл опоясывало середину, тогда как задняя часть казалась удлиненной за счет чего-то похожего на голубоватый соленоид… Затем все исчезло.
— Вы отдаете себе отчет, что все это значит? — воскликнул Чинг.
— Конечно! — отвечал Шнеевайс. — Это другая цивилизация, достигшая значительно более высокого уровня развития! Кроме того…
— Несомненно! — перебил его Чинг с внезапным раздражением. — Но это самое главное! Подумать только! Мы обнаружили мыслящие существа в первой же системе, которую решили исследовать, в ближайшем соседстве от нашей, если иметь в виду галактические масштабы. Разве не ясно, что отсюда следует? Галактика должна просто кишеть разумными расами — сотнями, тысячами, может быть, миллионами! Хаос, Братья! Хаос в своем неподражаемом облике! Факторы Случайности без счета! Вот настоящее лицо Хаоса: бесконечная Вселенная с бесчисленными цивилизациями, абсолютно отличными одна от другой!
— Хаос! В самом деле Хаос! Конец Гегемонии! Крах Порядка!
Все говорили одновременно. Роберт Чинг поднял руку.
— Да, и…
Неожиданно раздался вой сирен. Тревога! К астероиду приблизился посторонний объект. Могло ли так случиться, что Гегемония…?
Высказав вслух мрачные мысли Чинга, Н’Гана заметил:
— Тревога! Надо же, в тот самый момент, когда…
— Быстрей! — скомандовал Чинг. — В обсерваторию!
Преследуемые непрекращающимися звуковыми сигналами, руководители Братства бросились к скоростным лифтам, которые за несколько секунд доставили их в самое сердце астероида в непосредственной близости от ядерного реактора.
Казалось, что они поднимаются прямо в космос: довольно странное чувство в конце подъема. Полное состояние невесомости, а вокруг — сверху, внизу — космическая тьма, мерцающая звездами. И только почти прозрачная верхняя крышка лифта, странная “прореха в пространстве” портила иллюзию, создаваемую огромным сферическим экраном, которого в самом центре астероида, в точке, где исчезала сила тяжести, был похож на гигантскую оболочку прозрачного яйца.
Какой бы иллюзией это не было, Чинг не смог преодолеть головокружение в тот момент, когда он пристально всматривался в “пространство”, пытаясь обнаружить нарушителя. В этом помещении он чувствовал себя значительно ближе к Истине, ему казалось, что здесь возникал какой-то особый контакт с Хаосом… Он довольно часто посещал эту обсерваторию, чтобы лишний раз проникнуться чувством бесконечности Вселенной, чтобы еще раз увидеть, пощупать Хаос, в структуре которого человек был всего лишь карликом — карликом меняющимся…
