Марк Романов - Астарта: Корабль Чокнутых Трупов

Сколько времени он убил на то, чтобы хоть один человек, или андроид, на этом корабле действительно прочувствовал на себе всю тяжесть его жизни, бремя позора и груз вины, легший на плечи достаточно юного трехсотлетнего вампира, после того, как он добровольно предал свой клан и отказался от употребления крови разумных.

— Ебать-колотить, — выдохнул Ульрих, поднимая зеленое лицо от унитаза. — Это просто Scheisse, а не жизнь.

Он всерьез призадумался над тем, какие до этого дня у него были причины сетовать на свое существование.

— Нет уж, я до этого доктора на коленях поползу, пусть либо выдает мне нормальные лекарства, а не эти курительные смеси, либо сразу кладет в анабиоз до конца полета. Так же и правда сдохнуть можно, нафиг.

Гордый потомок уважаемого клана европейских вампиров с планеты Земля поднялся на ноги и, пошатываясь, поплелся искать Травкина, которого оставил в спортивном зале. Ульрих то и дело падал на стены, сползал по ним вниз и снова полз к заветной цели. Весь мир вокруг него слился в одну единственную точку, и точкой этой была огромная воображаемая таблетка, заполнившая все пространство перед глазами.

Фон Цепеш замер на пороге, не решаясь сделать ни шагу вперед. Перед ним открылась картина космоса, в реальность которой вампир не мог поверить, даже протерев несколько раз глаза. Он настолько впечатлился увиденным, что даже позабыл о тошноте и слабости. Привалившись к косяку у двери, вампир не заметил, как со спины к нему подошли капитан и андроид. Анна молчала, да и Рик старался дышать реже.

Темноту тренировочной площадки прорезывали узкие полоски света, мечущиеся в рандомном порядке. Спектр, частота и длительность лучей тоже была выбрана хаотично. Синие, зеленые, красные и желто-белые потоки высвечивали части танцующих тел мужчин.

Один наносил удар, второй его блокировал, тут же шел в атаку и снова ставил блок. Потом опять и опять, уворачиваясь с потрясающей грацией, не спеша, или наоборот ускоряясь и разом проделывая серию ударов в корпус противника.

Сюрреалистичность развернувшейся картины была потрясающа не только мелькающими светлыми пятнами рук или ног, но и тем, что у обоих мужчин были закрыты глаза.

Травкин плавно ушел от захвата Джека, сместился чуть в сторону, тут же присел, уходя от удара в голову, затем мягко перетек правее, оказавшись за спиной брата, но снова предпочел не брать его в захват.

Джек понял маневр, сменил траекторию, почти достал Травкина касанием пальцев, но вновь не смог его задеть.

— Что они делают? — очень тихо шепнула Анна капитану на ухо.

— Тренируются, — так же тихо отозвался капитан, — это стиль боя на Великом Суздале.

— А почему в такой обстановке?

— На Суздале почти нет горючих ресурсов, энергию не тратят на освещение, а любые бои запрещены под страхом казни. Реалии жизни определили возникновение стиля боя.

Анна замолчала, что-то обдумывая.

— Они же просто пытаются коснуться друг друга, — как завороженный, прошептал Ульрих. — Какой это бой?

Капитан хмыкнул, потерев щеку.

— Если Травкин или Джек так вот коснуться тебя, в твоем организме откажет очень важный орган. Или сразу два. Они метят в определенные точки, способные при достаточном воздействии разрушать деятельность внутренних органов.

Теперь замолчал вампир.

— Но для того, чтобы просто убить тычком пальца, — продолжил капитан, наблюдая за схваткой, — надо быть частью единого потока, чувствовать биополе противника, слышать его дыхание и мысли, а вот это учение тебе уже никто не преподаст, кроме выходца с их планеты.

Ульриху показалось, что в голосе капитана промелькнула некоторая тоска, смешанная с восхищением.

Пара посреди мечущихся лучей в темноте продолжала свой танец. Капитан не сказал главного: Джек и Гай дрались всерьез, этот стиль не предполагал ударов в половину силы.

Внезапно свет в зале снова ослепительно вспыхнул, заставив всех зрителей, кроме Анны, прикрыть глаза ладонями.

Кацман с братом остались стоять друг напротив друга, опустив руки, размеренно дыша и не открывая глаз.

— А почему с закрытыми глазами?

Голос вампира прозвучал задумчиво и громко, сломав хрупкую тишину, повисшую после окончания схватки.

— У меня было тяжелое детство, — открыв глаза, сурово произнес Джек. — И суровое…

— Да не слушай ты его, — флегматично махнул рукой Гай, часто моргая, — просто в темноте дома с полки не тот учебник взяли, пришлось осваивать рукопашную для незрячих.

Капитан кивнул боцману и доктору, показав обоим поднятый большой палец.

— Превосходно, — сказал он.

— А кто победил-то? — снова принялся допытываться вампир.

— Они же оба остались живы, — недоуменно взглянул на него Ричард, — они и победили. Таймер в зале сработал раньше, чем кто-то из них успел ударом остановить сердцебиение, повредить внутренние органы или разорвать кровеносный контур противника.

— То есть… — начала, было, Анабель.

— Если бы Джек или Гай успели достать один другого, мы имели бы сейчас труп, — спокойно пожал плечами Рик. — А так все вышло превосходно.

Он улыбнулся и пошел прочь, оставив позади размышляющую о чем-то Анну и совершенно потрясенного Ульриха. Джек и Гай вяло обсуждали проведенный спарринг, споря о своих достижениях и неудачах. Каждый, как всегда, пытался убедить другого в том, что он — козлиная какашка.

ГЛАВА 15 РИК МОРГАН, НЕВЕРНУВШИЙСЯ

Память — это очень странное нечто.

Особенно, если помнишь то, чему никогда не был свидетелем, да и не мог быть…

  So many  Bright lights to cast a shadow  But can I speak?  Well is it hard understanding  I'm incomplete

Капитан всей своей душой ненавидел Ганимед. Этот планетоид, с огромным, в полнеба, довлеющим Юпитером в качестве фона, удушливым, несмотря на все мастерство терраформеров, ветром и унылыми строениями планетарного промышленного комплекса всегда вызывал только отвращение, и глухую боль. Боль памяти.

Именно потому Рик все время возвращался сюда, снова и снова. Последние пять лет — на «Астарте». Менялись люди, грузы, времена и количество денег на счетах. Оставались обязательства и верность долгу. И память.

Капитан, взвивая под ногами тонкую серую пыль, взошел на холм и остановился, устремив взгляд к Юпитеру, показавшемуся из-за горизонта. Он вспоминал то, чего и так никогда не мог забыть.

История терраформирования спутников Юпитера всегда была опутана слухами, домыслами и, вдобавок, являлась тщательно оберегаемой СГБ и ХаСОМ тайной высшего, нулевого уровня доступа. Четыреста лет назад, при первой колонизации Ганимеда, Европы и Ио, орбитальная база Проекта Терраформирования — старое, нелепое гигатонное чудовище — взорвалась к темной Бездне, вместе со всем персоналом и оборудованием. В том числе и атмосферными генераторами. Самым прискорбным было то, что на этот Проект работала экономика всей Солнечной Системы в течение почти пяти лет, приостановив преобразование Марса и Венеры, и восполнить потери было нереально…

Десятки тысяч человек, миллионы тонн приборов и припасов, надежды и чаяния — все в одночасье могло стать прахом. И стало бы.

Именно потому, что так не случилось, в верхних слоях атмосферы Юпитера уже лет так сто болтались гелиостаты СГБ и ХаСОМ, сменяясь по случайному графику, и держа постоянно включенной систему блокировки тахионного контура. «Рука Бездны», так ее называли меж собой космолетчики… Активация темпорального двигателя здесь была равносильна мгновенной гибели. Как говорят, падать в черную дыру, и то приятнее. По крайней мере, есть время насладиться последними радостями жизни…

Очень мало людей знали, почему работает «Рука Бездны», и что случилось тогда, четыреста лет назад, в окрестностях Старины Джупа.

Проект Терраформирования выполнил свою задачу. На Ио, Ганимеде и Европе была создана кислородная атмосфера, и заложены первые здания Производственного Комплекса. «Слава героям!» — скажет кто-то, и будет в корне неправ.

Героев тогда не было. Кучка напуганных людей, последние кислородные баллоны, мучительное удушье… И все это — в холодном свете Юпитера, чтоб его век не видеть.

Капитан прикоснулся рукой, затянутой в перчатку термокостюма, к изъеденной временем стене старого атмосферного генератора, венчавшего холм. Отсюда сооружения потрепанного терминала, где квартировали клиенты двухсотой орбиты, казались еще более отвратительными, чем обычно.

«И ни один идиот так и не задался вопросом», — подумал, усмехаясь, Рик, — «почему, собственно, генератор, созданный четыре столетия назад, ничем не отличается от современных моделей. Кроме возраста, конечно…»