Марк Романов - Астарта: Корабль Чокнутых Трупов
Пыль равнодушно взирала на несущийся в гиперканале кораблик с безразличием Будды, наблюдающим за копошением человечков на планете Земля. Ну, если допустить реальность Будды, конечно. Некоторые так вот до сих пор сомневаются, а некоторые уже и лайнер строят прогулочный, вроде как, к планете, где и обнаружили следы пропавшего в Нирване бога.
Впрочем, сам Будда при жизни себя считал обычным философом, да и найденные следы напоминали оставленные в спешке отпечатки удирающего босого человечка, изрядно припадающего на левую ногу. Но кого это волновало, в самом-то деле!
Подумав об этом связи с особо лихо закрученным предложением в книге, Джек сдвинул брови и почесал голый живот.
В этот момент дверь каюты распахнулась, и на пороге возник зеленоватый фон Цепеш. Он что-то пробулькал в адрес боцмана, заставив его издать ленивое:
— И чего?
— Ты читаешь на старонемецком? — членораздельно произнес вампир, даже немного отвлекшись от своих проблем. — Ты?!
— Ага, я умею читать — сюрпрайз, упыреныш! — едко отозвался боцман, поплевав на палец и переворачивая очередную страницу. На Ульриха он даже не взглянул.
— Но как ты-то можешь читать Кафку? На немецком!
Лицо вампира покрылось бледными пятнами, которые особенно выгодно смотрелись на фоне зеленоватой кожи.
— Да сам удивляюсь, — пробубнил боцман. — Слушай, хер клыкастый, — беззлобно и немного лениво продолжил он, глядя на стоящего в дверях Ульриха безразличным взглядом, — у меня детство было суровое. И тяжелое, — добавил он. — Когда пришло время идти в школу на моей планете, там были книги только на немецком. Читать я умею только на нем.
Боцман заложил закладку в книгу, потянулся и встал с кровати.
— Шутка, я вообще не умею читать. Это я картинки рассматривал.
Он похлопал вампира по плечу с дружеской улыбкой.
— Это… Там…. - начал заикаться Ульрих, показывая на выход. — Тебя там Док спрашивал.
— Зачем? — удивленно приподнял брови боцман. — У него опять завяли все образцы флоры и ему не на ком испытывать очередную дымящую бурду? О, — озарило его, — так ты от Травкина! А я-то думаю, чего такой зеленый.
Ульрих поджал губы, вздернув узкий, но гордый подбородок.
— Я у него лекарства просил от тошноты. Укачало меня.
— Да ладно? — притворно удивился Кацман, — а я и не заметил.
Издав какой-то шипящий звук, вампир собрался, было, дать достойный ответ невежде, осмелившемуся читать книги на его родном языке, но в этот момент к его горлу снова подкатил противный комок, и бедняга фон Цепеш опрометью бросился в санблок каюты боцмана, припечатав того к стене.
— Эх, молодежь, — потирая ушибленное плечо, произнес Джек, — говорил же я ему, нехер жрать всякое говно.
Сокрушенно покачивая головой, он направился к Травкину. Ульрих остался в пустой каюте, где не было ничего, кроме огромного собрания старых и никому неинтересных книг, примерно на пятнадцати языках, живых и мертвых.
«Пусть ребенок порадуется, — думал Джек, — когда заметит это месиво на моих полках. А вот толкаться надо его отучать, совсем совесть потерял, так и чего ценного может грохнуть, когда я это ценное под курткой потащу на борт».
Нарисовав в голове красочную перспективу лишения «ценного», Кацман внутренне содрогнулся, полностью уверившись в том, что срочно отучит молодежь от дурных привычек. Или удалит молодежи пару лишних зубов…
Джек нашел Гая в тренировочном зале за избиением очередного манекена муляжом древнего оружия под названием «катана». Джек всерьез сомневался в поражающих свойствах этой тонкой и хлипкой полоски пластика, впрочем, он вообще сомневался в любом оружии, имевшем толщину меньше его руки.
Манекен, бывший на самом деле качественной виртуальной симуляцией противника разного уровня и стиля боя, отчаянно пытался рубить в капусту Дока, который, в свою очередь, лихо отбивался от светящегося красным оружия голограммы сурового воина в тяжелой броне.
Голый по пояс Травкин, в одних тонких свободных штанах, проделывал виртуозные телодвижения посреди зала, уворачиваясь от выпадов и нанося ответные удары. Блоки и атаки сыпались с хорошей скоростью, оставляя следы на подсвеченном теле врага в виде кровоточащих порезов. Сам Травкин тоже не был цел, но его отметины вырисовывались на коже черными тонкими линиями, будто Гая долго и с усердием расчерчивали углем.
— Что ты как баба-то прыгаешь? — сложив руки на груди, выдал Джек после нескольких минут наблюдений. — Башку ему отрежь, или возьми чего потяжелее, да и шваркни ему промеж зенок.
Травкин отвлекся и пропустил удар прямо в сердце. По залу пронесся радостный клич победы. Воин из светящихся линий вежливо поклонился поверженному противнику и, победно вскинув над головой свой меч, исчез. Табло, висящее на стене напротив входа, высветило результат, количество подходов и нанесенные раны и травмы.
— Это смотря какие бабы, — авторитетно отозвался Травкин. — Бывают и такие, после которых находишь себя в борделе, и вовсе не в качестве клиента. И вообще, вот чего ты вечно лезешь? — тяжело дыша, прохрипел Гай. — Не мог подождать, пока я его прикончу?
— Не мог, тогда бы ты выиграл, — серьезно покачал головой Джек. — И, между прочим, это ты меня искал. Я тут встретил одного зеленого вампира, он передал твое желание моей персоны пред светлыми очами твоими, великий Гай Юлий.
— Идиот, — сокрушенно покачал головой Док. — Клинический и безнадежный.
Травкин прошел вглубь зала, взял со столика бутылку простой воды и жадно припал к ней губами. Короткие волосы доктора намокли от пота, лицо раскраснелось, а в глазах светился азарт.
— Ты меня звал диагнозы ставить, или по делу? — лениво прошелся по залу Джек, тыкая пальцами в снаряды. Кацман редко здесь бывал, но каждый раз его терзали мысли о том, что все это барахло, завезенное по спецзаказу капитана, можно было незаметно вынести прочь, обменяв на качественный виски или новые фильтры для собственного самогонного аппарата.
Но капитан следил за инвентарем четко, пристально и бдительно, что немало огорчало трепетную душу Кацмана.
— Хотел тебе спарринг предложить, — вытирая губы тыльной стороной ладони, ответил Травкин. — Ты как?
— Я этими веерами драться не буду, — он ткнул в катану, брошенную Гаем на пол. — Лучше уж сразу волосы друг другу вырывать будем и ногтями морды царапать.
— Да кто тебе даст в руки колюще-режущий предмет? — округлил глаза Гай. — Ты же себе, скорее, яйца откромсаешь, чем кого-то ранить сможешь.
— Значит…
Кацман хитро прищурился, поглядывая на брата.
— По-нашему, — кивнул тот, — врукопашную, как дома.
Джек расплылся в хищной улыбке.
— Переоденься только, а то я тебе твою заблеванную футболку порву, ты же меня потом, мил человек, с фекалиями проглотишь. Много водки, поди, сменял на такой раритет, — он кивнул на черную застиранную тряпку с кривыми размытыми лицами неизвестной группы.
— Не «сменял», а «сменил», — нравоучительно поведал Джек, стягивая футболку. — Три бутылки на столе сменил, пока у искина нужную картинку допытался. Ему даже пришлось подключаться к закрытому архиву музыкальных хранилищ, чтобы хоть что-то нормальное найти. Две минуты — и бывший свитер стал модной футболкой фаната стиля «хэви-метал».
— Так ты эту группу даже не слушал, что ли? — обалдел Травкин.
— А зачем? — удивился Джек, снимая джинсы и облачаясь в тренировочный комплект. — И так никто, кроме меня, не понимает, что это за рисунок, а уж про традицию так одеваться не сразу вспомнил и архив, когда в него искин запросы зашвыривал.
Кацман ловко собрал длинные волосы в тугой хвост на затылке.
— Святые небеса, — закатил глаза под лоб доктор, — ты сам-то хоть помнишь, что там было написано?
— Кажется, «Metallica», или какой-то «Demon Lord».
— Охренительно похожие слова, брат, — с чувством сказал Травкин, снимая пропотевшие штаны и меняя их на такой же комплект формы, что и у Джека. Возблагодарив капитана, искина и духов битвы за постоянно наличествующие в зале чистые формы, братья встали друг напротив друга.
В голове посиневшего от воображаемой качки Ульриха, отпрыгивая от стенок черепа, билась только одна мысль:
«Ебать-колотить!»
Это выражение, как понял вампир, было одним из самых любимых у Кацмана, к которому бортинженера временно прикрепили… Да так и забыли, похоже, открепить. Ульрих мучился тошнотой и рвотными позывами с самого момента старта, заблевав уже, вроде бы, все углы, отхожие места и собственные карманы. Несчастный депрессивный вампир очень четко и ясно понял: ему еще никогда не было так плохо, а если выживет, то и не будет.
Наивный, он-то считал, что у него в жизни проблемы! Ходил, пытался донести всю свою горечь до окружающих, часами рассказывал им в подробностях о потерях, об утерянной возможности снова летать, пить горячую сладкую кровь… ну, допустим, с полетами он преувеличил, но желание опять отведать ароматного эликсира это никак не отменяло.
