Jamique - Дарт Вейдер. Ученик Дарта Сидиуса
— Что было плохое?
— Ты не слышишь? Я сказала: хорошее. Я никогда от него не видела ничего, кроме — хорошего. В этом и гадство.
— Почему?
— Я ведь должна быть ему благодарна?
Мара всё пристальней смотрела в лицо существа.
— Он желал тебе добра… — сказала она с иронией.
— Нет, — был резкий ответ. — Он желал добра — себе. Просто я входила в его добро.
— Лея.
— Да?
— Ты умеешь прощать?
— Не пробовала.
— А как относительно своего биологического отца? — ухмыльнулась Мара.
— Я не чувствую Вейдера отцом, — пожала плечами Лея. — Научусь использовать Силу — разберёмся.
Губы Мары морщил смех.
— Бедный Джабба, — сказала она. — Я правильно тебя не жалею… Ладно, принцесса. Пойдём в какой-нибудь зал. Там я посмотрю, что ты можешь… Ты вообще в состоянии подчиняться? Командовать группой буду я.
— Если я буду знать, для чего мы это делаем — то сумею. Пока.
— В этот раз — не пока.
— Хорошо, — кивнула Лея.
Встрёпанная стриженная девчонка с холодным злым взглядом.
Эльгир
— …таким образом, мы вышли на Йоду, — сказала Мотма. — На Орден джедаев в лице Йоды. Анакин вывел нас на него.
Она замолчала, вздохнула, поправила браслет на руке.
— Мы стали союзниками джедаев… Союзниками Ордена, который хотел восстановления древнего статуса. Советников при правителях. Возвращения большого пакета прав. Возможности занимать высокие официальные должности…
— Ты им это пообещала, я понимаю, — сказал Борск. — Но они поверили?
— Они хотели воспользоваться властолюбием канцлера, — сказала Мотма, и её жёсткий взгляд смотрел в никуда. — А потом использовать нас. А мы — их. Кто кого переиграет. Но на первой стадии мы работали вместе. Анакин был шпионом… и он подтвердил то, что было видно без подтверждений. Канцлер готовился к тому, чтобы захватить власть. Стать несменяемым правителем. И джедаи, как защитники демократии, арестовали б его, на время взяли власть в свои руки — руки гарантированных альтруистов — и передали бы достойнейшему.
— Но это же… жрецы определяют короля.
— Да, — сказала Мотма с кривой усмешкой. — Очень похоже.
— А галактика…
— Галактика? — Мотма расхохоталась. — Борск, к этому времени галактика тащилась от джедаев! Именно тащилась — я не просто так выбрала термин. От отдельных представителей. Орден тщательно создавал имидж наиболее ярким джедаям — героям войны. Тот же Скайуокер — да ты хоть представляешь, сколько девчонок писало ему письма, сколько голографий его раскупалось, какой рейтинг был у тех передач, которые давали сводки последних новостей с фронтов — Скайуокер!
— И Орден…
— Так это же не Орден дудел о нём во все трубы. Джедаи по-прежнему были непритязательны и скромны. А средства массовой пропаганды — что с них взять… При этом, учти, джедаи на войне действительно показали себя лучшими из лучших. Не все, понятное дело — но Орден посылал воевать тех, кто умел это делать. Из десяти тысяч выбор был велик. И уж Скайуокер… Галактика забыла о том, что когда-то считала джедаев чудаками. Впрочем, она бы не смогла сказать точно, что она думала о них сейчас — но отдельные представители Ордена ходили в героях. Джедаям тоже была нужна война.
— Как странно, — сказал Борск. — Они её простимулировали?
— Пушистик, а зачем был нужен Геанозис?
— А ситх?
— Какой ситх? Война была нужна правительству в лице Палпатина. Война была нужна Ордену. Война была нужна всем, тем более она назревала. Учти, джедаи чувствовали, как назревал нарыв. Джедаи знали, что он прорвётся. Джедаи предпочли его вскрыть. Это был лучший вариант. И война произошла. Между прочим, в создавшемся положении она была наиболее чистой и бескровной.
— Джедаи?..
— А что ты знаешь о джедаях?
— А ты?
— Я множество раз видела перед собой каменное личико магистра Йоды. С отнюдь не добрыми глазами. Если б я тогда знала, в чём дело, — она покачала головой, — я бы поняла, что шансов у нас нет. Йода сражался за выживание своего племени. Палпатин — своего. А мы всего лишь хотели власти, — она устало закрыла глаза. — В итоге ситхи всё-таки истребили джедаев, застав их врасплох. Джедаи тоже думали, что Палпатин всего лишь хочет власти. А тут пришёл Скайуокер и сказал, что канцлер — ситх. И всё. Они просто не смогли чего-то не сделать. И вместо того, чтобы отработать оговоренный план, арестовать канцлера, который попрал демократию, они совершили несанкционированное нападение на выигравшего войну Палпатина, тоже героя галактики, правителя, которого любили. Безо всякого повода. И Палпатин объявил Империю при полном согласии всего народа. Перевернули предлог…
— Зачем джедаи пытаются истребить ситхов? А ситхи — джедаев?
— Я не знаю, — покачала головой Мотма. — Не знаю… У них что-то появляется в глазах.
Они молчали.
— Так вот, Йода, — произнесла Мотма, очнувшись. — Он выглядел как существо, которое уверено в своей победе. Как существо, у которого есть информация… источник информации… поддержка, сила, союзник, о котором никто не подозревает. Сильный союзник.
Борск сказал:
— Обломал его этот союзник, как я вижу.
— И ещё как, — ответила Мотма. — Первый и последний раз в жизни я видела джедая, который испытывал такую ненависть, что она превратилась в лёд.
ПРОМЕЖУТОК
Падение в прошлое
Анакин в ночь уничтожения Храма
Кровью ненависти на губах,Смехом злым — как пламенем во мгле,Я иду — и убиваю страх.Ваш, джедаев — на своей земле.
Корускант теперь — моя земля.Я — огонь, оставшийся в золе.Что ж, не додавили. Выжил — я.Я, такой как есть. В дерьме и зле.
Залов высь, паренье колоннадЯ не позабуду никогда.Не прощу до смерти светлый взгляд.Я — другой. Моя горчит звезда.
Лучше уголь в кожу… Эта местьНикаких не ситхов — а моя.Я живой. Сейчас. Теперь. И здесь.Вы умрёте. И останусь — я.
КАРТИНА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Без названия
Рина
Трава. Такая густая, что путались сапоги. Метёлки разнотравья — и вьюнки с крохотными коготками на изнанке листьев и стеблях, колючки всех мастей, что заканчивались сверху тяжёлым лиловым шаром. Цветы. С виду такие нежные. А, вцепившись в одежду, рвут её с мясом. А на коже оставляют кривые царапины.
И насекомые. Лезут в нос и горло, под одежду. Звенят. Ровный гул над полянкой.
Рина машинально смела с лица комаров.
— Лето, — сказала она, прислушиваясь к звуку слов. — Лето. Зимой убивает мороз, летом жрут насекомые, — она помолчала. — Осень холодней и весна холодней тоже… Осень уходит в холод и дожди, весна оттаивает дерьмом… из-под снега показываются трупы… впрочем, о чём это я. И это — средняя полоса планет. Самая благоприятная для жизни. В тундре — мошка, в степях — она же и крупные оводы. Я не говорю о тропиках… А в пустыне нечем дышать.
— О чём ты, не понимаю, — сказал Оби-Ван. Он пытался пристроиться на сухом обломке ствола, методично и бесперерывно делая пассы руками и хлопая себя по открытым участкам кожи. Даже секунду невозможно было сидеть неподвижно: в тело впивалось и жгло, тут же вспухал волдырь.
Ничего себе планета.
— О временах года, — ответила Рина и вновь провела ладонью по лицу. На лице остались красные полосы и два прилипших раздавленных трупика. Вторым движением она убрала их. — А ещё есть звери. Хищные. И сильные, — она улыбнулась. — Мне кажется, форсьюзеры, в отличие от большинства в галактике, пошли по естественному пути развития. Отрастили не клыки — Силу. Потому что бластер… и нож… и меч… чем физически слабей становились разумные существа, тем больше они компенсировали свою слабость опасными игрушками.
— И на что шли силы разума, — усмехнулся Оби-Ван.
— На выживание, — сказала Рина.
— Звезда Смерти потрясающе помогает выжить.
— Да. Именно.
— А не нападать?
— Стаю волков лучше сразу разогнать выстрелами, чем потом махать ножом в её кругу. У тебя примитивные понятия о выживании, джедай.
— Мои.
— Не спорю. Выжить можно, нападая, а можно — приспособившись.
— Великие ситхи нападали.
— Были времена, — ответила Рина, закрыв глаза и подставляя лицо солнцу. Каким-то образом она умудрялась не обращать внимания на насекомых.
— А потом они залезли в нору.
Она не ответила, продолжая стоять с закрытыми глазами.
— Что мы тут делаем?
— Стоим, — сказала Рина.
