Лоуренс Йепп - Властелин Призраков
Слегка растерявшийся молодой офицер бросил взгляд на Спока, который орудовал мечом с опытностью бывалого фехтовальщика, а не дилетанта. Видимо, вулканец, в отличие от своего молодого коллеги, воспринимал происходящее как неизбежность, как очередную работу для тела или разума. Сейчас разум Срока, скорей всего, отдыхал, позволяя телу свободно воспроизводить движения, которым его когда-то обучали.
Свист меча, рассекающего воздух, вернул Зулу к реальности. Краем глаза он заметил слева над головой матово-серебристый блеск стали. Парируя удар, землянин отвел меч ангирийца далеко влево.
То, что произошло дальше, было, скорее, реакцией инстинкта, чем заранее продуманного плана: не дав противнику прийти в себя, Зулу опустил левое плечо как можно ниже и так резко и быстро очертил мечом воображаемый крут, что запястье заныло от напряжения. Меч по инерции устремился вверх, увлекая за собой держащую его руку.
На долю секунды синха опешил, не зная, что делать с клинком врага, так неожиданно и так близко оказавшимся возле его тела. Он попытался опустить свой меч, рука воина неестественно выгнулась, значительно ослабив ответный удар. Почувствовав слабину в обороне противника, Зулу скользящим движением клинка о клинок снова отбил меч синха далеко в сторону и коротким уколом вонзил острие своего меча в незащищенный кирасой бок врага.
Тот выпустил из рук оружие, с изумлением уставясь на победителя, испустил предсмертный, полный недоумения вопль, медленно осел на пол.
Зулу застыл в неподвижности, судорожно сжимая меч, не мигая всматриваясь в окровавленный клинок, с трудом сознавая, что он только что убил человека. Мысли путались. Ни долгожданного чувства радости, ни восторга от смертельного единоборства, ни упоения победой, лишь стыд и горечь разочарования охватили его. Даже вынужденное убийство остается убийством, грязной, жестокой работой, а не романтикой.
Оглушенный случившимся, поглощенный собственными переживаниями, Зулу на какое-то время отключился от действительности, не видя и не слыша того, что происходит вокруг него. Лишь спустя нескольких долгих мгновений звон стальных клинков, донесшийся откуда-то издалека, вернул его к реальности. Медленно приходя в себя, он окинул глазами место сражения.
Справа от него вел бой Спок. Его противник явно тянул время, выжидая удобного момента, когда потерявший терпение вулканец сделает неосторожный выпад и станет досягаемым для меча синха. Не раздумывая, Зулу, поднял свой меч, и как только противник Спока подставил себя под удар, ударил. На плече синха расплылось кровавое пятно, покачнувшись, он стал пятиться назад.
– Конечно, это противоречит правилам спортивных состязаний, – шепнул Зулу Споку, – но ситуация опровергает все правила, и я постарался вывести его из строя, не убивая.
– Ты прав, – слабо улыбнулся Спок. – Сейчас решается вопрос жизни и смерти. Не до спортивных правил.
Урми тоже расправилась со своим противником. Еще двух синха убили хаунды, но и сами понесли потери: трое старых вояк были убиты, а Уит тяжело ранен в ногу. Тем временем принц отбивался сразу от двоих, теснящих его к стене, синха. Один из них издал вдруг удивленный возглас:
– Да это же принц Викрам! Эй, сюда, мы поймали принца!
Метко брошенный кинжал Урми, войдя по самую рукоятку в глотку наемника, заставил того замолчать. Но, увы, слишком поздно. На призыв откликнулись воинственные голоса из соседнего коридора. Положение становилось угрожающим.
Не теряя времени, Байбил бросился на выручку хозяина. Отражая удар его меча, синха на мгновение отвлекся от принца. Воспользовавшись этим мгновением, наследник вонзил клинок в незащищенную грудь противника.
Тяжело отдуваясь, слуга потянул хозяина за руку:
– Пойдемте скорее.
– Но там же люди, – окровавленным острием меча принц указал на деревянную дверь.
– Неужели вы не понимаете? – возмущенно воскликнул Байбил. – Нас самих может спасти только чудо!
Как бы подтверждая его слова в дальнем конце коридора показалась целая дюжина синха, а крики, доносившиеся издалека, говорили о приближении еще одного отряда врагов.
Уит, стоя на коленях, куском материи, оторванном от соропа, перевязывал рану на ноге.
– Уходите, Ваше Высочество. Мы их задержим.
– Но я не могу оставить вас на произвол судьбы. Вас ждет верная смерть, – принц, сжав зубы, болезненно покачал головой. – Ведь это я привел вас сюда!
– Нас никто не заставлял следовать за вами. И никто не мог заставить. Мы сделали это по доброй воле. – Собравшись с силами, Уит, опираясь па алебарду, поднялся на ноги. – Нас, Ваше Высочество, давно заждались плаха и топор палача. А вы подарили нам возможность умереть достойно. Так не лишайте нас этой возможности, – в глазах старого солдата застыла немая мольба о понимании.
– Я вас никогда не забуду, – принц торжественно поднял меч и отсалютовал.
– Не стоит, Ваше Высочество. Мы – всего лишь старая рухлядь, пережившая свое время. – Уит развернулся навстречу приближающемуся отряду врага.
– Пойдемте, – Байбил нетерпеливо потянул хозяина за рукав. Принц, словно слепой, сделал несколько шагов на ощупь и натолкнулся на слугу: глаза молодого наследника застилали слезы.
Зулу поспешил на помощь, взяв принца под руку и вместе с Байбилом повел его по дороге спасения.
Где-то на полпути к часовне мнимый слепой оттолкнул руку Байбила, и с трудом выговаривая слова, проговорил:
– Я уже хорошо вижу, отпустите меня… Но как бы я хотел не видеть всего того, что творится вокруг меня. Как я мог так бездумно погубить этих людей?
– Их уже не вернешь, – со вздохом сказал Байбил. – Но они сделали свое дело: показали вам, что каждая ваша ошибка будет оплачиваться кровью невинных людей. Помните об этом, особенно тогда, когда вам в очередной раз взбредет в голову разыгрывать из себя героя.
Зулу не ожидал, что старые хаунды сумеют продержаться больше нескольких секунд, но, судя по оглушительному звону стали, несущемуся вслед беглецам, бывалые вояки не торопились расставаться с жизнью.
– Не понимаю, почему они решили умереть за меня? Я – такой же, как и любой из них, – принц задумчиво потер пальцами лоб, как будто пытаясь разгадать какую-то хитроумную головоломку.
– Так-то оно так, – мягко возразил Байбил. – Но не забывайте, иногда человек предстает в глазах окружающих как некий идеал, символизирующий определенные ценности и принципы.
– Какая глупость! – принц оглянулся, словно и сквозь каменную стену хотел увидеть последний бой хаундов.
– В таком случае, все мы глупцы, – тяжело дыша, подытожил Байбил. – Неужели вы думаете, что они добровольно пошли на смерть ради того, чтобы вы стали э-э-э… вечным студентом, странствующим по чужим мирам?
Поравнявшись с принцем и Байбилом, Спок высказал свое мнение:
– Ваше Высочество, вы, к сожалению, не сможете откреститься от надежд, которые люди возлагают на вас.
Байбил надменно вскинул голову, бросил пренебрежительный взгляд на Спока:
– А вы-то что можете знать об этом?
– Я сужу по собственному опыту, – ответил старший офицер. – То и дело мне приходится сталкиваться с тем, как люди вынуждают меня играть какую-нибудь роль в мелодрамах, где эмоции бьют ключом. Причем, никто не спрашивает, хочу я участвовать в спектакле или нет.
Урми приблизилась к Споку:
– Что за лицемерие? Вы противоречите сами себе. Совсем недавно вы утверждали, что определенные иллюзии необходимы.
«Такое с „мистером логиком“ бывало слишком редко. Его же собственные слова брошены ему в лицо как обвинение!» – подумал Зулу, с интересом ожидая развязки спора.
– Сейчас речь идет о том, желает ли принц играть роль в очередной иллюзорной мелодраме. Я не даю советы и не навязываю свое мнение, а лишь стремлюсь обеспечить Его Высочество достаточным объемом информации для размышления. Право принимать решения остается за ним, и только за ним.
Байбил взял хозяина под руку и постарался увести его от Спока. Но принц, как вкопанный, застыл на месте, отказываясь трогаться с места.
Раздосадованный Байбил возразил:
– У наследника престола нет выбора, зато есть строго определенные обязанности.
– Которые, между прочим, должны рассматриваться с точки зрения логики, – настаивал на своем Спок, – а не с позиций чьих-то эмоций. Попытка запугать человека, вынудить его принять решение, воспользовавшись чувством вины в качестве рычага воздействия, несовместима с нормами общественной морали.
Принц горделиво вскинул голову и тронулся с места.
– Вам легко говорить. Но скажите откровенно, мистер Спок, как бы вы поступили на моем месте?
Вулканца одолевали сомнения. Ему казалось, что, увлекшись дискуссией, он и так сказал слишком много.
– Только руководствуясь законами логики, можно сделать объективный выбор.
– Но слишком часто за стремлением к объективности скрываются корыстные и эгоистические намерения, – не сдавался Байбил.
