Времена смерти - Сергей Владимирович Жарковский
А у меня здесь и некому со мной спорить. Разве только киберпилот разговаривает, но он мой друг. Разве что призраки моих друзей и женщин, но им меня на спор не подбить, ибо каждому своё, «вы выбрали сытый бунт, благо вам, чего на меня-то набрасываться?» Да плевать мне! – эта змея иссохла: моё честолюбие, сколько бы его ни было, удовлетворено вполне и, похоже, на ближайшие века.
Ах ты, блин-малина-водолаз, что за хвилософ средь Млечного пути! Вот тебе кофе глоточек. Вот тебе свежая сигаретка. «Красиво, правда, Джо-Джим?» – «Что „красиво?“» – «Звёзды… Конечно. На душе от них лучше становится…»
Вот суточный отчёт прошёл на штурманский стол. Сутки у меня земные, средние. Я ни пса не понимаю в математике, но киберпилот у меня отменный, терпеливый и приучен настройкой показывать мне ситуацию на квадратной голограмме, то есть буквально как бы на пальцах… Впрочем, в ближайшие года два отчёт останется неизменным; впрочем, хватит уже Йона Тихого из себя строить… впрочем, почему – нет? раз пустой бочонок из-под кислорода – под рукой, и к тому же я очень люблю рассказывать всякие истории?
Слушайте, вот что раз было: (…)
конец цитаты
put-out (attmpt 4)
– Капитан! – слышит Аб. Выключает «персонал». Блэк-Блэк не входит в палатку, заглядывает в щёлочку, оттянув край мягкого люка.
– Сэр? – повторяет деликатно зов он.
– Я с вами, мистер Хендс, – отвечает Аб. – У вас всё в порядке? У Мегасопелла?
– ОК, капитан. Вы надолго ещё заняты?
– Нет. Я закончил. Следует провести чистку жилухи, мистер Хендс.
– Прикажете мне?..
– Разумеется пойдём вместе, мистер Хендс. «Чайковский» – большой корабль. Три тысячи трупов. И мне ещё надо из них пять-десять пощадить.
– Я снаружи, капитан. Жду.
– Секундочку, мистер Хендс. Скоро будет тяга. Приготовьтесь. Момент на полчаса.
– Aye, сэр.
В течение полчаса, в вернувшейся невесомости, Аб протирает тело несколькими салфетками, надевает новое бельё, вскрыв пакет, и надевает мундир. Мундир все годы пролежал под спальным мешком. Сохранились даже строчки на рукавах кителя. Только дурацкая эполетина на левом плече почти оторвалась. Но сохранить её стоило и здесь, у проксимы Центавра, – в память о Расе. Аб подклеил эполетину скотчем – на какое-то время хватит. Влезши в портупею, проверяет флинт, включает предохранитель, тщательно кобуру застёгивает. А где же пилотка? Он не помнит. Пилотка отыскивается в сундуке, под верхней пачкой рукописей. На правое плечо её, пилотку, под хлястик. Наконец, Аб, ломая пену, достаёт из сундука кофр с мечами. Стимул Ночь и проектор Утро. Но я так и буду звать вас – мечи, друзья мои, думает он, гладя рукояти. Бархат внутренней обивки футляра совсем уже истёрся, надо бы заменить… – не впервые думает Аб. Странная мысль, и, главное – чем ты его заменишь? Утро Аб подвешивает к поясному ремню, как всегда. Ночь осматривает тщательней, пробует пальцем включатель. К сердцу Ночь, под мундир. Напоследок Аб вешает на шею пустую оправу печати, достав её из тайничка, к голой коже печать, чтобы коснулась шрама против сердца, почуяла Ночь – так и происходит, и, почуяв Ночь, печать поёт. Когда я отыщу камень, думает Аб, и вставлю его в оправу, я больше никогда… Он не додумывает своё желание. Он закрывает сундук.
Блэк-Блэк занимается Мегасопеллом. Мегасопелл весело сопротивляется. Аб спешит на помощь и силы равняются: на стороне Мегасопелла против Блэк-Блэка была невесомость. Наконец удаётся вставить контакты в затылочные клеммы. Блэк-Блэк держит генерала Мегасопелла, облапив его, как паук муху, а Аб набирает ключ и запускает БТ-оконечник. Мегасопелл некоторое время сопротивляться невесело, всерьёз. Но настройка проходит по готовому шаблону, за две минуты, и пришедший в себя генерал уже сам помогает повесить оконечник в сумке к себе за спину.
– Привет всем, – говорит он. – Вот и я. Привет, Хендс, старина, здравия желаю, сэр капитан!
– Мы тоже рады вас видеть, генерал, – говорит Аб, растирая по лицу пот. – Сегодня ваш мертвец был в ударе.
– Он соскучился по игре, – сказал Мегасопелл. – Хендс, он тебе нос разбил. Но вы назвали меня генералом. Вы что, меня оскорбили?
– Да, сэр, следует?.. – присоединяется и Блэк-Блэк.
– Ну я присвоил вам звание генерала, Лем, – объясняет Аб. – Вы спали как раз. Мне почему-то пришло в голову.
Блэк-Блэк как раз закончил затыкать себе ноздрю одним тампоном и тыкает другим в пульсирующие в воздухе капельки крови, собирая их.
– Иди ты, Лем… в неё… – говорит Блэк-Блэк. – Оба вы, и лейтенант и генерал. Это твой мертвец мне. Капитан и не мог, не дотянулся бы.
– Капитан, а товарищ Хендс вас оскорбляет! – говорит генерал плаксиво. – Он утверждает что вы чего-то да не могли!
– Посерьёзней, лейтенант, генерал, – говорит Аб. – Посерьёзней. Нас со старшиной ждёт не очень приятная работа. Вы же нам поможете? Или лучше…
– С вашего позволения, сэр, – «или лучше», – говорит Мегасопелл. – Понимаете…
– Мистер Хендс, – говорит Аб, кивнув Мегасопеллу: «ОК, Лем». – Пора идти.
– Сэр, – предупредительным тоном говорит Мегасопелл. – На «Чайковском» сейчас почти три тысячи тел. Половина – на свободе. Многие – агрессивно активны. Не лучше ли будет… э-э… проветрить шипоносец. Мы легко можем потратить пару танков аргона. У нас целый новенький техкорпус нетронутого добра. Надуем жилуху до без четверти один и разинем ограничники. Покусают вас, как вы ни берегись.
– С удовольствием согласился бы с вами, – отвечает Аб. – Но, во-первых, мы теряем уже имеющуюся атмосферу, мне, с моей биографией, это прямо невмочь, и, во-вторых, процедура есть процедура. Поверьте… поверьте нам с Блэк-Блэком: нам видней.
– Что ж… – сказал Мегасопелл. – Тогда я вам посвечу. – И он поплыл к унимодулю, завис над ним, бросил с пояса к пайоле стропу, пулемётно затарахтел тактой. – Сейчас я устрою себе гнёздышко и подиктую вам обстановку.
– Вы будете делать с рук, мистер Мегасопелл? – удивлённо спрашивает Аб, наблюдая за ним.
В тарахтеньи сверкнула пауза.
– Пока – да, сэр. У меня в голове не один мертвец. Но у меня тоже есть сундучок. Вон в том шкафчике. В нём – в них – таится хороший компьютер. Я устроюсь, не беспокойтесь.
– ОК. Проверьте оружие, мистер Хендс.
– Готов, капитан.
– И всё же,– настойчиво повторяет Аб, снова проверяя флинт, проверяя, как ходит в ножнах стропорез. Затем он будит Утро. Меч запел. Мегасопелл сразу оборачивается и смотрит. Аб делает салют, расслабляет локоть, чтобы по отдаче от клича понять, насколько Утро сегодня в форме. С благодарностью выключает светлый меч, будит Ночь. Ночь, хоть и сыта,– но сразу же косится, подаётся в сторону Блэк-Блэка. «Добрая Ночь, добрая!» – шепчет Аб, прогуливая Ночь в салюте, промахивая Ночь начертанием Знака
