Дары инопланетных Богов - Лариса Кольцова
— Не понимаю, куда тебе уходить? Зачем? Что ты всё время о снах! Такое чувство, что твои сны реальнее жизни.
— Но, если Тон-Ат вовсе не сон? Он не был человеком Паралеи, и физические законы нашего мира, хотя он был им подневолен, как он сам говорил, они не всегда были для него преградой.
— Такого быть не может! — жёстко опроверг он, — физические законы на то и законы, что встать выше них никому не под силу. Просто есть такие физические законы, которые пока что не изучены.
— Я не знаю… он умеет общаться напрямую с тем, кто очень далеко от него. Это затратное действие для него, но он умеет. Значит, он жив!
— И ты хочешь к нему вернуться? Так я понимаю? Куда? Как?
— Он велел… Нет, я не скажу… я забыла…
— Если ты от меня устала, то можешь уходить. Я ведь обещал тебе свободный выход на все четыре стороны. Задерживать тебя я не буду никогда.
— Тебе настолько легко отпустить меня?
— Нет. Нелегко. Только по любому я улечу отсюда. Мне пришло разрешение на отбытие. Да оно, собственно, уже и есть, много лет уже как. Я здесь только ради дочери. Но она во мне не нуждается. У неё теперь другой защитник.
— А я думала… Не ради меня?
— Нэя, ты сама затеяла бессмысленные уже разбирательства. В гибели твоего брата была виновата Гелия. Её тотальная ложь. То, что мы утратили девять лет жизни. Мы могли быть счастливы, и она тоже. Всё могло сложиться иначе. Он имел ложное мнение обо мне, он начал стрелять, не дав мне и приблизиться. Зачем? Мне было не до размышлений, когда он всадил в меня две пули. Самозащита всегда мгновенна. Но когда я вернулся, я увидел его живого. Он был жив после нашей стычки! И когда я узнал впоследствии, что он погиб, я испытал шок. Я не мог понять, как смог сотворить подобное одним ударом? Гелия опутала паутиной лжи и меня и твоего брата. А потом наша взаимная месть начала раскручиваться по спирали, кто сильнее, кто больнее ударит. И мы провалились с головой в эту месть. Она всегда могла уйти, но не уходила. Она, как подлая змея, ползала по каким-то притонам и приползала, прося подачек, в то время я уже не удерживал её. Я её отмачивал в бассейне, так противна она мне была, потому что сама атмосфера тех заведений пропитывала все поры её существа. Ты никогда такой бы не стала, как она, ты погибла бы от той мерзости, в какой она жила. Она была пресмыкающееся, и выносила всё за возможность блистать, как она того хотела. А ты наделяла её ангельской добротой, потому что не умеешь видеть зла ни в ком. Ты боялась только меня, единственного человека, который любил тебя. Что дал тебе твой Тонат? Все эти годы мы провели бы в любви, взаимной и оберегающей друг друга.
— Ты обиделся?
— Нет. Я вообще не обижаюсь. У местных же сниженный уровень интеллекта.
— Ну да. Моя голова небольшая, и ума мало. Только и годится она для шляпок, украшенных ягодками, раз уж сама я сладкая ягодка — заманушка. — Самым разумным сейчас было бы ей уйти, как он и предлагал. Но этой самой разумности ей и не хватало.
— Перестань! — возмутился он, — не унижай ни себя, ни меня. Сама же просила меня об этом.
— Мы жили в стране Архипелага, — сказала она, — Тон-Ат также использовал тайные ходы. Они существуют, кратчайшие и необъяснимые. В лесном же посёлке у него была своеобразная база. Место встречи с теми, с кем он был здесь связан. Только что тебе от таких сведений теперь? Азира тоже была агентом Ал-Физа. И ты приблизил её настолько… А может, она приблизила тебя, как и знать.
— Не помню, кто это. О каких агентах речь? А ты лично видела его, Паука? Не могла же не видеть, если жила там? — он встал и подошёл к ней совсем близко, будто ему было важно высмотреть в её глазах смятение или ложь. Но не было никакой лжи, как и смятения.
— Никогда. Никто и никогда не видел его. Его придумали жители Паралеи, а вы им поверили. Паук — миф. — Нэя отвела глаза в сторону, злясь на неуместный и даже нелепый допрос.
— Кто же вёл против нас войну все эти годы? Твой старик был внедрённым агентом Паука в Паралее? Играл роль этакого народного целителя и мудреца. Да нам известно, что вся планета червивая. Жаль, конечно, что я не отвинтил его голову с морщинистой шеи, когда он был так близок. Зачем он взял тебя? Если был древен и скрипуч, как мумия?
— Он никогда не скрипел и вовсе не был древним!
— А! Как же я забыл о его мощной эрекции! Или всё же он давал тебе лишь иллюзию соединения…
— Тебе трудно принять, что он любил меня! Хорошо. Пусть не любил. Он был связан обещанием, данным моей маме, быть мне защитой, если понадобится.
— А спинку свою чешуйчатую он не просил тебя помассировать? Или ещё кое-что похуже? Ну, сознайся, что он не всегда приходил к тебе в ложном облике? Ведь иногда ты принимала его и без иллюзорного грима? Пусть и по-старчески редко, но он желал супружеского оброка с тебя. А ты виляешь теперь, уверяя себя же, что никогда бы не позволила ему прикоснуться. Маскируешь неприглядную правду своими же кружевными выдумками про какие-то
