Предельный квант - Владимир Беленко
Подбежал к Иги, который, стоял неподвижно, как статуя, в неестественной позе, на одной ноге, держа лист рукой и широко открытым ртом. Посмотрел на Ибета, который завис в полуобороте с явно недосказанным жестом удивления. Перевёл взгляд на Кили, которая будто задремала, опираясь на ствол. Опасливо положил руку на плечо Арманта, напоминающего окоченевший труп, которому не удосужились закрыть глаза. Мои спутники так и остались недвижимы, словно увидев медузу Горгону.
Все явно были парализованы, но в сознании. В неморгающих глазах читались ужас и отчаяние. Сердце забилось отбойным молотком, я лихорадочно пытался понять, что же происходит и что предпринять. Начал теребить Арманта — никакой реакции. Изо всех сил его затряс — ни-че-го. Сжал кулаки до боли и яростно закричал. Да что же это такое! Что делать? Никто, ожидаемо, не ответил и не помог. Я закрыл глаза и глубоко вздохнул, представив, как мягкий солнечный свет проходит сквозь меня и уносит все тревоги и заботы прочь. Помогло. Мысли, лихорадочно крутившиеся в голове, начали понемногу выстраиваться в ряд, выделив идею, которая уже давно стучалась в дверь где-то на задворках сознания.
Я крепко взял Арманта за руку, которой он прикасался к дереву и с усилием отдёрнул. Того отбросило от ствола как от удара током, и он рухнул на землю. Несколько секунд лежал неподвижно, потом встрепенулся, помотал головой, заохал и медленно поднялся кряхтя. Взгляд был затуманен, но вроде бы, сработало!
Я быстро подбежал к Кили, отдёрнул и её руку, потом к Ибету и Иги. Через минуту передо мной стояло четыре побитых лунатика, недоумённо рассматривая друг друга и периодически косясь на меня. Армант, уже пришедший в себя, внимательно на меня посмотрел и сказал вслух хриплым голосом:
— Спасибо, — и слегка поклонился.
Я тщетно искал взглядом тот самый симпатичный призрак, но он так и не появился вновь. Как бы я этого ни желал. В посёлок мы возвращались, не проронив ни жеста.
Во сне Эль бродила с плетёной корзинкой по высокому берегу бурной реки. И она точно знала: это не долина Таин. Снова прошлое, такое далёкое и туманное, проявилось во сне чётким воспоминанием. Она, будучи ещё девочкой, поехала с родителями в западные горы. Мама с папой уже давно мечтали хоть на пару дней вынырнуть из городской суеты. Они остановились в небольшом одноэтажном бревенчатом коттедже и отправились на речку за грибами.
Эль брела по петляющей тропинке, высматривая сосновые грибы в мягком одеяле из сухих иголок. Как же она любила, когда мама сама готовила сырный грибной суп! Сам суп был отвратительный. Но от того, с какой нежностью папа смотрел на маму за ужином с этим супом, Эль была готова съесть хоть огромную тарелку и выпить весь бульон без остатка.
Стемнело, и бурная река сменилась видом на долину Таин. Эль, впрочем, это не смутило: она понимала, что во сне. А во снах и не такая белиберда творится.
Тропинка вывела к поляне. Слева стоял большой валун, на котором виднелся силуэт мужчины. Справа, чуть ниже, — Армант, Ибет, Иги и одна незнакомка что-то собирали у деревьев.
Затошнило, сзади донёсся противный звук на пределе слышимости. Эль обернулась и увидела, как обычные только что сосны превратились в мерзкие искусственные подобия. Вспомнила, как на Собрании Элеосин рассказывал про стирание.
Она подбежала к силуэту на валуне.
«А, похоже, это тот самый незнакомец. Как же его зовут? Вспомнила!»
— Иван? — осторожно спросила она вслух.
Он обернулся и уставился на Эль с широко раскрытыми глазами. Такой же противный: пухлый, в смешной одежде, будто кукла. Странно, но этот нелепый наряд всколыхнул что-то глубоко внутри. Как весточка из забытого детства. Пространство размылось, и Эль проснулась, вся в поту.
Глава 5. Путь Ин
Сегодня я проснулся сам. Назойливый будильник — Аса, почему-то, не постучался сутра, и я с удовольствием нежился в спальнике, наверное, до самого полудня.
Обдумывать вчерашнее совершенно не хотелось. Серьёзные мысли ускользали, уступив место легкомысленному перебору здешних видов одежды и сортов клубники. Я зевнул и заставил голову оторваться от тёплых объятий своего лежбища.
Сполоснул лицо в глиняном умывальнике, который установили Аса с приятелем под моим чутким руководством. Руководил я блестяще, имея серьёзный архитекторский опыт в виде собранной собственными руками покосившейся табуретки из трёх криво сбитых сосновых брёвен, которую я смущённо спрятал подальше от чужих глаз в сад.
Ледяная вода хорошенько взбодрила. Домик был уже вовсе не пуст. Помимо умывальника, моя строительная бригада соорудила небольшой стеллаж для одежды, письменный стол и два стула. Я подошёл к стеллажу и провёл рукой по приятной бархатистой ткани аккуратно сложенного кимоно. Наморщился, напомнив себе о его цветовом посыле, и взял рубаху со штанами.
На улице природа вовсю играла яркими красками и насыщенными ароматами травы, цветов и чернозёма. Я потянулся, сделал несколько разминочных упражнений. На душе было спокойно и легко. Вот оно какое — счастье. Тихое, светлое, простое, пропитанное шелестом травы и чириканьем кузнечиков.
Мои аналитические отчёты, постоянная беготня, задёрганные рутиной друзья и многомиллионный город, пропитавшийся выхлопными газами пробок, были где-то там, далеко. А здесь я дышал полной грудью и, что удивительно, совершенно не скучал в размеренном ритме знойных полей и долгих безмолвных вечеров. Что-то в этом образе жизни было неуловимо глубокое, насыщенное и полное. Я же пока только касался этого чувства, а проникнуться им полностью, похоже, не хватит и жизни. Вот бы родиться здесь и начать впитывать его с младенчества.
Я принюхался, пахло печёной капустой. Аппетитный аромат доносился с задней стороны дома. Возле солнечного камня обнаружился Аса, флегматично переворачивающий лопаткой пирожки, готовящиеся на большом металлическом противне, закреплённом над камнем.
— Настоящие пироги с капустой? — приподнял я брови, сглатывая слюну.
Аса приветливо кивнул с лёгкой улыбкой и указал на стул. Пирожки обжигали, а потом таяли во рту. Набив им брюхо до отвала, я спросил Асу дожёвывая:
— Скажи, ты бывал в других поселениях? Может, даже в соседних землях?
— Я родился в Мэтаине, — ответил Аса, щурясь, вспоминая былое, — мы с семьёй переехали сюда, когда мне было двадцать оборотов.
— Во как.
Ясно теперь откуда такие умения
