Мать Вода и Чёрный Владыка - Лариса Кольцова
Разъярённый лик Кристалла
Франк не раз замечал на руке у Рудольфа странный кристалл на кольце местного изготовления. Рудольф как-то недолжно тяготел к излишествам местных аристократов во всём. К их чрезмерно изукрашенной одежде, к их изощрённой кухне, к их, — и опять увы! — сексуальным утехам. Нет, и ещё раз нет, Франк не был усыхающим ханжой, но использовать для тончайшей сферы жизни человека продажных несчастных женщин, привозимых и к ним в подземелья, это для него было падением уже окончательным. А чтобы самому не было так скверно разлагаться в одиночестве, Рудольф приобщил к своим забавам и скучающих внизу космических штрафников, которые «исправлялись» под его главенством. В последнем умозаключении Франк не был справедлив, не был и проницателен, нисколько не веря тому, что после гибели Гелии Рудольф чисто физически стал монахом. Редкие же развлечения юных космических десантников были сугубо их молодёжной тайной, закрытой, как им мнилось, от тех, кто ими управлял. Вся вина Венда заключалась только в его снисхождении к ним. Собственную же снисходительность к молодым нарушителям доктор Франк Штерн в вину себе не ставил.
Поражающий зрение подвижной сменой цветов кристалл в кольце делал Рудольфа окончательно похожим на древнего сатрапа, когда он сверкал им. Кристалл, поразительный, огромный, тяжкий искрил и ослеплял разноцветьем своих граней. Приковывал взгляд, удивляя прозрачной чернотой! Чернота камня имела не просто глубину, но и переливалась всеми цветами, как диковинный и редчайший опал, как северное сияние полярной ночью. И тот же холод шёл от камня, как и от чёрного неба над полюсом, как и от самого владельца временами. Мистический страх касался тогда души, совсем не склонного к подобному врача Франка. Он мог быть и страшным оружием на руке такого агрессивного и сильного человека, каким был Рудольф. Франк не удержался однажды и попросил примерить этот кристаллический абсурд. Рудольф с готовностью предоставил его в руки врача. Непонятно, как он вообще-то его носил! Он был чудовищно тяжёл, впечатление не обмануло Франка. Он едва мог двинуть рукой, окольцованной великолепным прозрачным булыжником, накрывшим все пальцы разом с внешней стороны кисти. Руку свело, пальцы утратили чувствительность, пронзила глубинная боль, будто кровяные тельца внутри застывали в своём движении и превращались в ледяные кристаллы.
— Что это?! — пробормотал он потрясённый от неожиданного эффекта, — как вы его носите? Он же не создан для декоративного украшательства. Чудище какое-то…
— А он и не украшательство, — ответил хозяин артефакта, — Он космическая тайна. А возможно, и опасное оружие. Только я её разгадаю. Тайну. — И он с лёгкостью взмахнул ручищей перед носом отшатнувшегося в испуге Франка. Может, и планировал задеть ненароком. Якобы нечаянно царапнуть кончик любопытного носа.
— Не являешься ли ты и сам объектом изучения тех, кто и создал это? Меня не раз посещала мысль о том, что ты пребываешь под неким, не совсем благим воздействием. Я мог бы сказать, если по первому впечатлению, что ты наркоман, каких в стране колоссальное количество, но я же регулярно проверяю кровь у вас, тут живущих землян. Уж не поражён ли ты и сам этим оружием, которое собираешься изучить? Сколько лет уж изучаешь и что? Тайна тебе не по зубам, хотя тебе в твоей самонадеянности, а также добавлю самодеятельности, даже не приходит такая простая мысль в голову. А вот твоя странная личная трансформация очевидна не только мне как психологу, но и многим твоим коллегам. У тебя и глаза светятся иногда как нечеловеческие. Задумайся об этом, Рудольф! Уничтожь его! Если это безделушка, то туда ей и дорога, а если нечто опасное не только для тебя?
В ответ Венд изобразил непонятную гримасу, больше страдальческую, чем издевательскую: — Помоги мне, я же не против. Но ведь не можешь ты ничего тут понять. Ты, психолог как бы, даже не понимаешь, с какой инопланетной фурией я живу, а ты считаешь её ангелом, — а в то время, как происходил этот разговор, Гелия была ещё жива. — И я не могу её оторвать от своих внутренностей, где она и обитает. И только по внешней форме она снаружи, как всем и кажется. В том числе и тебе. Она голографическая обманка. Она питается мною, поскольку она форменный паразит, наделяющий и меня некоторым кайфом в награду. — И он напирал на Франка своим мощным корпусом, тесня его к стене медицинского отсека, и доктору было очевидно, что такой человек может и удушить в приступе гнева.
— Уйди прочь! — закричал неожиданно громко доктор, испытывая даже не страх, а нечто подобное мистическому ужасу. Хотя Рудольф даже не прикоснулся к нему, у Франка возникло вполне физическое удушье. Рука шефа космодесантников, та самая, на которой и был кристалл, была опущена, а у доктора возникло ощущение, что он запихивает кристалл ему в горло, и тот царапает его лютой болью, одновременно замораживая губы и язык. Так что Франк уже не мог издать и звука. Жуткий старик в чёрном одеянии скалился ему в лицо, полыхая сияющими какими-то, но вовсе не прекрасными, глазами в его глаза, вызывая и в них режущее ощущение. Куда делся сам Рудольф, доктор уже не был способен анализировать здраво. Совершив над собою немалое усилие, он вернул себе здравомыслие. Возникший чёрт был галлюцинацией, взяться ему было неоткуда. Сам же Рудольф, безмерно удивленный поведением врача, маячил за страшным стариком и никуда не исчезал. Франк протянул храбрую руку, он и всегда был бесстрашен, в намерении исследовать возникший объект, не исключено что и голографического свойства, а тот в ответ сам схватил его. Прикосновение было реальнее некуда — жёсткие, сильные пальцы перехватили запястье Франка. Врач стал оседать по гладкой стене и вдруг очнулся, как от кошмарного сна, придерживаемый испуганным Рудольфом.
— Что с вами, доктор? Вы сами-то здоровы? У вас не аллергическая астма случайно?
Доктор заходился астматическим кашлем. — Что это было?! Что за видение из преисподней?
— Где было? Какую помощь вам оказать? Говорите!
Но Франк уже приходил в себя, еле переводя дух.
