Золотой человек - Филип Киндред Дик
– Хелло, Дженкинс, – ошеломленно кивнул в ответ Лойс.
Дженкинс, служащий из канцелярского магазина, ухватил его за плечо.
– Что с тобой? Нездоровится?
– Мертвое тело. Там, в скверике, на столбе…
– Ну да, а что? Ты, главное, успокойся, не нервничай.
Едва Дженкинс отвел его к двери под вывеской «Лойс. Продажа и ремонт телевизоров», к ним подошла Маргарет Хендерсон из ювелирного.
– Что у вас тут стряслось?
– Да вот, Эд себя неважно чувствует.
Лойс рывком высвободил плечо.
– Как вы можете спокойно стоять здесь? Не видите, что ли? Бог ты мой, там…
– О чем это он? – встревожилась Маргарет.
– О трупе! – во весь голос заорал Лойс. – О человеке, повешенном в сквере, на фонаре!
На его крик собралось еще с полдюжины человек.
– Ему что, плохо?
– Да это же Эд Лойс!
– Эд, ты как, о’кей?
– Да посмотрите же! Там тело мертвое! – завопил тот, проталкиваясь к обочине.
Несколько пар рук вцепились в его плечи, однако Лойс вырвался и растолкал доброхотов.
– Пустите, черт вас дери! Полицию! Полицию вызывайте!
– Эд…
– Вызовите лучше доктора!
– Похоже, болен он.
– Или выпил.
Проталкиваясь сквозь собравшуюся толпу, Лойс споткнулся и еле устоял на ногах. Ряды лиц – любопытных, встревоженных, озабоченных – расплывались перед глазами словно в тумане. Прохожие останавливались один за другим, подходили взглянуть, что тут творится. Растолкав зевак, Лойс бросился к своему магазину. Внутри, за стеклами витрин, мерцали экраны телевизоров: Дон Фергюссон как ни в чем не бывало разговаривал с покупателем, демонстрируя ему одну из моделей «Эмерсон», а Пит Фоли в дальнем углу, у прилавка ремонтников, настраивал новенький «Филко». В отчаянии Лойс заорал на обоих, но как ни надрывал глотку, крики его тонули в реве двигателей и ропоте толпы.
– Сделайте же что-нибудь! – вопил он. – Не стойте столбами! Сделайте что-нибудь! У нас здесь что-то неладное! Неладное происходит! Страшное что-то, а вы!..
Толпа почтительно отхлынула в стороны, расступаясь перед парой здоровых копов, деловито направившихся к Лойсу.
– Фамилия? – буркнул коп с блокнотом в руках.
Эд Лойс устало утер взмокший лоб.
– Лойс, – назвался он. – Эдвард К. Лойс. Послушайте, там, в скверике…
– Место проживания? – оборвал его коп.
Полицейский автомобиль быстро мчался вперед, сквозь плотный поток транспорта, огибая автобусы и другие машины. Выбившийся из сил, сбитый с толку, Лойс бессильно откинулся на спинку сиденья и испустил долгий прерывистый вздох.
– Херст-род, тринадцать-шестьдесят восемь.
– Это здесь, в Пайквилле?
Собрав последние силы, Лойс выпрямился, расправил плечи.
– Да, именно. Выслушайте же меня! Там, в городском сквере, на фонарном столбе, висит…
– Где находились, чем занимались в течение дня? – перебил его коп за рулем.
– В течение дня? – переспросил тот. – То есть?
– В собственном магазине вас не было, так?
– Действительно, не было, – кивнул Лойс. – День я провел дома. В подвале.
– В подвале?
– Копал. Яму под новый фундамент. Лишний грунт вынимал, чтоб опалубку под бетон установить. А в чем, собственно, дело? Какое отношение это имеет к…
– Еще кто-либо с вами в подвале был?
– Нет. Жена в центр города ездила, дети с утра отправились в школу…
Осекшись, Лойс оглядел крепко сложенных копов, и лицо его озарилось надеждой – сумасбродной, вопреки очевидному.
– Вы хотите сказать, я, проторчав в подвале до вечера, пропустил… э-э… разъяснение? Остался не в курсе? От жизни, как говорится, отстал?
– Именно, – помолчав, подтвердил коп с блокнотом. – Отстали от жизни.
– То есть это… в официальном порядке? И тело… так и должно там висеть?
– Да, так и должно там висеть. Чтобы каждый мог его видеть.
Эд Лойс блекло улыбнулся.
– Боже правый! А я-то, понимаешь, сдуру горячку порю! Я-то подумал, будто у нас произошло что-то такое… ну, понимаете, что ку-клукс-клан, например, распоясался и бесчинства творит. Или переворот – коммунистический, а может, фашистский.
Вздохнув, Лойс дрожащей рукой выдернул из нагрудного кармашка платок и вновь вытер взмокший лоб.
– А на самом-то деле тут, слава богу, все по закону.
– Да, все по закону.
Полицейский автомобиль приближался к зданию городского суда. Солнце практически скрылось за горизонтом. Улицы потемнели, окутались мраком, но фонари еще не зажглись.
– Ну вот, будто камень с души, – продолжал Лойс. – Перенервничал, всполошил всех… но теперь-то все ясно. Теперь-то меня, наверное, задерживать ни к чему, а?
Копы не откликнулись ни словом.
– К тому же мне в магазин надо бы. Ребята еще не ужинали, а я в полном порядке. Больше хлопот никому не доставлю. Может, обойдемся без…
– Надолго мы вас не задержим, – оборвал его коп, что сидел за рулем. – Процедура несложная, больше пары минут не займет.
– Да уж, надеюсь, несложная, – пробормотал Лойс.
Машина, замедлив ход, остановилась перед светофором.
– Надо думать, я вроде как нарушил общественное спокойствие? Вот дурень-то, разволновался попусту, и…
Толчком распахнув дверцу, Лойс кубарем выкатился на мостовую, но тут же вскочил на ноги. Машины вокруг одна за другой трогались с мест, набирали скорость: красный на светофоре сменился зеленым. Прыгнув на тротуар, Лойс ввинтился в густую толпу и со всех ног, расталкивая прохожих, бросился прочь. За спиной поднялась суматоха – шум, крики, топот бегущих.
Эти двое – не копы. Лойс раскусил их сразу. Пайквиллских копов он знал в лицо, всех до единого. Владеть магазином, двадцать пять лет кряду вести торговлю в маленьком городке и не перезнакомиться со всеми местными копами попросту невозможно.
Нет, эти двое – не копы, и появлению чужака на фонарном столбе вразумительного объяснения нет. Ни Поттер, ни Дженкинс, ни Фергюссон не знают, с какой радости он повешен посреди города. Не знают… и не желают знать, что самое странное!
Нырнув в большой магазин стройтоваров, Лойс, провожаемый изумленными взглядами покупателей и продавцов, побежал через зал в сторону склада и юркнул наружу сквозь заднюю дверь. Здесь он, споткнувшись об урну для мусора, взбежал по бетонным ступеням наверх, взобрался на ограду и, отдуваясь, пыхтя, спрыгнул на улицу.
Сзади – ни звука. Кажется, оторвался.
Впереди начинался темный проулок, заваленный досками, разбитыми ящиками и лысой автомобильной резиной. В дальнем его конце виднелся кусочек улицы. Фонари, поморгав, вспыхнувшие над мостовой. Толпы прохожих. Магазины. Неоновые вывески. Автомобили…
А вот там, справа – полицейский участок.
Черт побери, совсем близко. Под самым носом.
За погрузочной эстакадой бакалейного магазина белела бетоном, тянулась ввысь, в темноту, стена городского суда. Решетки на окнах… антенна полицейского радио… нет, здесь оставаться нельзя. Слишком, слишком уж близко. Двигать отсюда надо, бежать, подальше от них…
От них?
Лойс осторожно двинулся к выходу из проулка. За полицейским участком высилась мэрия, старомодное желтое здание – дерево, блестящая позолотой бронза, широкие бетонные ступени парадного входа.
