Золотой человек - Филип Киндред Дик
Чего бояться? Впереди у него практически такая же работа, как раньше. Конечно, он будет изрядно скучать и по Лоре, и по колледжу, и по внимательным, ясноглазым, смышленым студентам, и по интеллектуальному общению с коллегами, но, несомненно, наверху для него тоже найдется подходящая компания. Коллеги, сотрудники. Ученые, светлые головы, с которыми наверняка найдется о чем побеседовать.
Сеть поднималась все быстрее и быстрее. Земля, уменьшавшаяся с потрясающей скоростью, превратилась из плоского диска в сферу. Дуглас с интересом ученого огляделся вокруг. Впереди, над головой, за хитросплетением ячеек сети, уже виднелись очертания иной вселенной, нового мира, в который влекла его сеть.
Силуэты! Пара невообразимо громадных, исполинских созданий, присевших на корточки, склонившихся прямо над ним. Один из гигантов тянул вверх сеть, другой наблюдал за ним, держа что-то в руке. За их спинами открывался вид на какую-то местность, однако Дугласу пейзаж показался беспорядочной мешаниной необъятных бесформенных пятен: ни одну мелочь взглядом не охватить!
И вот наконец в голове прогремела чужая мысль.
– Ну и задал же он нам жару!
– Однако дело того стоило, – подумал в ответ второй исполин.
Казалось, грохот их мыслей – мыслей невиданной мощи, порождаемых разумами колоссальной глубины, – сотрясает, пронизывает все тело насквозь.
– Да, я был прав. Крупнее нам еще не попадалось. Вот это улов так улов!
– Должно быть, потянет полных двадцать четыре рагета!
– Наконец-то!
Самообладание Дугласа исчезло, как не бывало. Мысли сковал леденящий кровь ужас. О чем это они? Что все это значит?
Вытряхнутый из сетки, профессор Дуглас полетел вниз. Снизу стремительно приближалась, росла ровная, поблескивающая металлом плоскость.
Поблескивающая металлом плоскость, странно напоминавшая сковороду…
Незнакомец на фонарном столбе
К пяти часам Эд Лойс вымылся, накинул пальто, надел шляпу, вывел машину со двора и покатил в центр городка, к собственному магазинчику, где торговал телевизорами. Устал он зверски. Спина и плечи мучительно ныли: еще бы, сколько земли выкинуто из подвала и отвезено в тачке на задний двор… однако для своих сорока лет справился он неплохо. Пусть Дженет купит на сэкономленные деньги новую вазу, да и ему самому мысль о ремонте фундамента своими руками пришлась по душе.
Смеркалось. Длинные косые лучи заходящего солнца озаряли лица усталых, мрачных пешеходов, спешащих домой, пестрые толпы домохозяек, нагруженных кульками и свертками, студентов, возвращающихся с университетских занятий, клерков, коммерсантов, бесцветных секретарш. Остановив «Паккард» у светофора, Лойс дождался зеленого и поехал дальше. С утра магазин торговал без него: приедет он как раз вовремя, чтоб отпустить помощников на ужин, просмотреть накопившиеся за день бумаги, а может, и самому оформить до закрытия пару продаж. Неторопливо проехав мимо городского сквера, квадратного клочка зелени посреди улицы, свободного места поблизости от двери под вывеской «Лойс. Продажа и ремонт телевизоров» он не нашел. Вполголоса выругавшись, Лойс развернул машину и вновь миновал крохотный квадратик зелени с одиноким фонтанчиком посередине и скамьей под единственным фонарным столбом.
Со столба, слегка покачиваясь на ветру, свисало нечто бесформенное, темное, продолговатое вроде боксерского мешка или манекена в человеческий рост. Лойс, опустив боковое стекло, сощурился и выглянул наружу. Это еще, черт возьми, что? Реклама какая-то? Декор? Порой Торговая Палата украшает сквер этаким образом…
Вновь развернувшись, Лойс снова направил автомобиль к магазину, а проезжая сквер, пригляделся к мешку на столбе внимательнее. Нет, не манекен… а если реклама либо украшение, то чертовски странное!
Лойс нервно сглотнул. Волосы на затылке поднялись дыбом. Лоб и ладони покрылись испариной.
Труп. Человеческое тело…
– Эй, поглядите! – заорал Лойс. – Идите сюда, полюбуйтесь-ка!
Из магазина, с достоинством застегивая пиджак в тоненькую полоску, вышел Дон Фергюссон.
– Эд, у меня там покупатель солидный. Не могу же я оставить этого типа стоять там столбом, дожидаться…
– Видал?
Лойс ткнул пальцем в сгущающиеся сумерки. Фонарный столб с «мешком», покачивающимся под фонарем, зловеще чернел на фоне вечернего неба.
– Видал, что у нас тут? И давно он, черт побери, здесь? – едва не срываясь на крик, продолжал Лойс. – А люди-то, люди, спрашивается, куда смотрят? Идут себе мимо как ни в чем не бывало!
Дон Фергюссон, не торопясь, закурил.
– Спокойствие, старина. Должно быть, на то есть веские основания, иначе бы он тут не висел.
– Основания?! Это какие же основания?!
Фергюссон равнодушно пожал плечами:
– Например, как в тот раз, когда Совет по Безопасности Уличного Движения там «Бьюик» разбитый выставил. Какая-то общественная инициатива… мне откуда знать?
Тут к ним подошел и Джек Поттер из магазина обуви.
– Что стряслось, парни?
– Мертвое тело на фонарном столбе висит, – откликнулся Лойс. – Пойду копов вызову.
– Думаю, они знают, иначе бы не висело, – заметил Поттер.
– Ладно, пойду я, – бросил Фергюссон, шагнув к дверям в магазин. – Сначала дело, а развлечения после.
Лойс чудом не впал в истерику.
– Вы что, ослепли? Не видите, что там? Человек! Мертвый!
– Знаю, Эд, знаю. Я его еще днем видел, когда ходил кофе пить.
– Хочешь сказать, он тут с самого обеда висит?!
– Ну да, а что такого? – Поттер озабоченно взглянул на часы. – Однако бежать пора. До встречи, Эд!
С этими словами он поспешил прочь и вскоре исчез из виду среди пешеходов, шедших по тротуару. Люди – мужчины, женщины – валили мимо сквера толпами. Некоторые замедляли шаг, с любопытством поглядывали на темный «мешок» и шли дальше. Никто даже не думал остановиться. Никто не обращал на повешенного никакого внимания.
– Может, я спятил? – прошептал Лойс.
Протолкнувшись к обочине, он сошел на проезжую часть, в поток автомобилей, под возмущенные гудки пересек улицу и добрался до крохотного зеленого скверика.
Повешенный оказался человеком средних лет, одетым в порядком изорванный, густо заляпанный засохшей грязью серый костюм. Чужой, не из местных. Прежде Лойс с ним ни разу не сталкивался. Лицо чуть повернуто вбок, обмякшее тело слегка покачивается, кружится на вечернем ветерке. Щеки и лоб сплошь в синяках, в глубоких малиново-алых царапинах, в потеках запекшейся крови. С уха, глуповато покачиваясь, свисают очки в тонкой стальной оправе. Глаза жутко выпучены, рот широко разинут, вывалившийся язык распух, отвратительно посинел…
– Господи милосердный, – пробормотал Лойс.
В животе забурлило. Кое-как совладав с тошнотой, дрожа всем телом от ужаса пополам с отвращением, он вернулся на тротуар.
За что его? Кто он такой? Как угодил сюда, на фонарный столб? Что все это значит?
А главное, почему всем на него плевать?
Поглощенный всеми этими мыслями, он врезался в невысокого человека, куда-то спешащего вдоль улицы.
– Гляди, куда прешь! – прорычал коротышка. – А, это ты,
