Курт Мар - Туман пожрет их всех
Мозг биолога, несомненно, был высосан, потому что в его черепе в эту секунду было ненормально низкое давление. Почему оно возникло — было загадкой. У Вишера возникло одно предположение, но оно было настолько невероятным, что он сам отбросил его.
— Впереди суша, — меланхолично произнёс Барлетта.
Перед ними появился берег континента, ограничивавшего море с юга. Вишер поднял машину выше. Они находились вблизи экватора. Местность до самого берега была покрыта джунглями, а на расстоянии пятисот километров начинались горы.
Вишер сообщил о своём местонахождении на ЭУР2002. Сообщение принял дежурный в централи управления третий пилот Бойер.
— Кажется, до сих пор у вас не было никаких затруднений, — сказал он.
— Нет. Мы ждём их только над горами.
Глайдер был снабжён электрометром, укреплённым на стержне вне металлической обшивки, между корпусом и левой несущей плоскостью. Близость металла сильно искажала показания прибора, но Вишер не придавал никакого значения точности измерений. Он хотел знать только одно: когда появится чужое поле. Указатель электрометра был смонтирован в верхней части приборной доски. Чем ближе они подлетали к горам, тем чаще взгляд Вишера скользил по странно угловатым, светящимся оранжевым цифрам. Сначала они колебались возле нулевой отметки, чуть дрожа от статических воздействий, но, если его теория верна, это скоро изменится.
Барлетта вёл себя пассивно. Для него, впечатлительного южанина, смерть Хендрикса была шоком, который так поразил его, что он — в конце концов Вишер знал его уже несколько лет — ничего не мог делать, пока не произойдёт что-то особенное.
На лице Вишера появилась горькая гримаса. Его первый офицер очнётся достаточно быстро, когда появится неизвестный противник и заставит глайдер совершить посадку.
Горы приблизились. Самые высокие вершины поднимались на шесть тысяч метров. До высоты трех с половиной тысяч метров тянулись леса. Снег был только на некоторых из самых высоких вершин.
Машина перевалила через первую горную цепь на высоте пятнадцати километров. Она приближалась к той точке, откуда сержант Тирстен был вынужден повернуть. Вишер включил автопилот и стал напряжённо наблюдать за показаниями электрометра.
Оранжевые цифры замельтешили. Они двигались так быстро, что их невозможно было прочитать, но показания были несомненными.
— Поле! — воскликнул Вишер. Барлетта вздрогнул.
— Сильное? — спросил он.
— Вероятно. Я не могу прочитать показания.
Барлетта через корпус машины оглянулся назад. Электрическое поле угасало в алюминиевом покрытии и порождало блуждающие токи. Надо было рассчитывать, что они нагреют металлическую обшивку, может быть, даже докрасна.
— Ничего не видно, — коротко сказал он.
— Ещё слишком рано, — пробурчал Вишер. — Подожди ещё пару минут.
Никакого действия поля пока не ощущалось. Глайдер не терял высоту. Через некоторое время Вишер слегка опустил нос машины вниз.
— Температура оболочки двести градусов, — сообщил Барлетта.
— Не так плохо, — отозвался Вишер.
Он затормозил скорость при помощи тормозных заслонок, и рёв двигателей стал громче. Теперь машина двигалась со скоростью меньше тысячи километров в час.
— Два двадцать, — сказал Барлетта.
Они скользили над долиной, протянувшейся между двумя горными цепями. Джунгли, казалось, были вездесущими. Вишер наугад описал кривую, повернул вправо и полетел вдоль долины на запад, действуя чисто интуитивно. Через несколько часов в их поле зрения появилась заросшая травой поляна. Вишер не поверил своим глазам: на поляне, расположившись двумя прямыми рядами, стояло много хижин.
— Посмотри на это! — крикнул он Барлетте. Его второй пилот недоуменно уставился в указанном направлении.
— Черт побери! — с удивлением произнёс он. — Кажется, мы напали на верный след, не так ли?
Вишер передал сообщение на корабль, а машина тем временем снизилась до высоты трех тысяч метров. Справа круто вверх поднимались горы, которые они только что преодолели. Вишер услышал характерное звонкое погромыхивание стабилизаторов, когда на глайдер налетел шквал, пытаясь сбить машину с курса. Он испуганно осмотрелся. Позади него, с востока, надвигалась гроза. Чёрные влажные облака тяжело нависали над долиной, хотя всего семь или восемь минут назад, насколько помнил Вишер, когда они пересекали горную цепь, в небе не было ни облачка. Чёрные облачные массы приближались с захватывающей дух скоростью. Это не было естественным процессом, решил Вишер. Должно быть, это был второй защитный манёвр неизвестного противника, который он использовал, когда электрическое поле перестало оказывать влияние на вторгшихся.
— Температура обшивки триста градусов, — сообщил Барлетта.
— Неплохо. Мы садимся.
На удивлённый взгляд первого офицера Вишер указал назад. Стабилизаторы выли, от ветра волновалась трава внизу, на поляне.
— Я не хочу встретить это в воздухе, — сказал он.
Ни одного обитателя хижин не было видно. Строения казались примитивными. Очевидно, у чужой цивилизации не было высокоразвитой технологии.
Вишер уменьшил скорость машины почти до нуля, автоматически включились дюзы, сверкнула молния и на долю секунды залила поляну мертвенным, сернистым светом. Гром был так силён, что без труда заглушил звук двигателей.
Долину окутала тьма. Глайдер медленно опустился недалеко от одной из хижин. Из волнующейся, кипящей массы облаков ударила вторая молния, которая попала в дерево на западном краю поляны и разнесла его на куски.
Барлетта отстегнулся и открыл дверцу маленького шлюза. Обеими руками он взялся за шлем, пытаясь герметически пристегнуть его к шейному манжету. Внезапно Вишеру в голову пришла идея. Если его предположение оправдается, это может привести к смерти, но он был почти уверен в успехе и должен пойти на риск.
— Оставайся здесь, — крикнул Вишер сквозь рёв шторма и грохот грома.
— Ты сошёл с ума? — неуважительно спросил у него второй пилот. — Машина первое, что притянет к себе молнию.
— Но не такую! — прокричал в ответ Вишер.
Барлетта остался сидеть на месте. Из кокпита машины казалось, что гроза бушует только над поляной и узкой ограниченной ленточкой деревьев леса. Кусты и скальные обломки, находящиеся вблизи глайдера, были поражены молниями, раздроблены и подняты в воздух. Шторм, бушевавший во тьме, был похож на грохочущий орган, но ни единой капли дождя не выпало.
Уверенным движением руки Вишер вдвинул края шлема в воротник и запер защёлки.
— Один из нас должен обязательно остаться в машине, — сказал он по радио.
Барлетта сначала ничего не ответил, так как был слишком поражён. Для каждого, кто располагал знаниями хотя бы физики, было совершенно ясно, что машина с металлической обшивкой и многочисленными краями и остриями является превосходной целью для молний, но вместо этого гроза разбивала деревья, кусты и скалы.
— Что же это за гроза? — спросил озадаченный Барлетта.
— Управляемая, — ответил Вишер. — Разве ты не слышал, что я сказал?
— Один из нас двоих должен остаться в машине, — повторил первый офицер. — Почему? Это значит, что ты хочешь выйти?
— Именно так. Пропусти меня.
Вишер протиснулся в маленькую камеру шлюза, в которой было место только для одного. Воздух из камеры был отсосан, её наполнил наружный воздух, люк открылся, и Вишер покинул глайдер.
Все было совершенно не так, как он предполагал. Гроза продолжала бушевать с неослабевающей силой, и ему пришлось несколько раз испуганно отпрыгивать в сторону, когда молнии ударяли в землю в нескольких метрах от него. Все зависело теперь от того, верно ли он понял тактику неизвестного противника. Согласно его гипотезе, гроза была инсценирована для него, Барлетты, и вообще для каждого члена экипажа ЭУР2002. Он схватил их, но решил не убивать, по крайней мере, до тех пор, пока не овладеет их мозговой субстанцией. Очевидно, он не может использовать мозг мёртвых.
Борясь со штормом, Вишер добрался до первой хижины и при свете молний увидел многочисленные спальные лежанки — грубо сделанные двух— и трехъярусные нары, о которых на Земле двадцать второго столетия из людей, живущих в мире и благосостоянии, мало кто знал. В хижине никого не было, и Вишер опустил пистолет.
В поселении насчитывалось десять хижин. Одна из них была примерно вчетверо больше других, в ней находились столы и скамьи. Здесь, по мнению Вишера, обедали. А остальные девять строений предназначались для сна.
Вишер задумался. Примитивное поселение напоминало ему рабочий лагерь, и он только спросил себя, где работали его обитатели и какая это была работа.
Между тем гроза постепенно стихала. Молнии, ударявшие вокруг него все реже и реже, больше его не беспокоили. Он был уверен, что находится вне опасности, пока шлем его закрыт. Оглядевшись вокруг, он заметил множество тропинок, ведущих от края поляны в сторону джунглей, и выбрал одну из них наугад.
