Рай-1 - Дэвид Веллингтон
Это было самое доброе, самое нежное прикосновение, которое когда-либо дарила Петровой мать. Молодая женщина задрожала всем телом.
– Мама, – повторила она. Как будто вернулась в младенчество, и все, что она могла сделать, – повторить свое первое слово.
Она почувствовала, как Чжан движется позади нее, как воздух перемещается при его движении.
– Что происходит? – спросил он.
– Это моя мать, – сумела она произнести, прежде чем эмоции снова захлестнули ее. Она покачала головой и зажмурилась. – Екатерина Петрова.
– Прежний директор Службы надзора. Но что она здесь делает?
– Она должна быть на планете. Ушла в отставку чуть больше года назад, собиралась начать новую жизнь на Рае-1, – сказала Петрова, тщательно подбирая слова.
– Здравствуйте, доктор, – подала голос Екатерина. – Не могли бы вы оказать мне услугу? Мой друг Майкл отведет вас куда-нибудь, где вы сможете присесть. Он ответит на ваши вопросы. А я бы хотела поговорить с дочерью наедине.
Чжан что-то пробормотал в ответ. По мнению Петровой, это был не столько протест, сколько выражение недоумения. Мужчина, который разговаривал с ними, – должно быть, Майкл, – двинулся вперед, а затем они с Чжаном удалились. Петрова не могла понять, где они находятся и куда направляются, и почувствовала странную боль, когда он покинул ее, – как будто их расставание было ужасной ошибкой. Однако никто не напал на нее, как только она осталась одна, и Чжан тоже не кричал.
Екатерина коснулась ее рук.
– Что это? – спросила она.
– Гипс, – сказала Петрова, поняв, что мама спрашивает про больную руку. – Искусственный интеллект корабля пытался меня съесть. Не вашего, другого. Долгая история.
Кто-то другой мог бы растеряться от такого наплыва информации.
Но только не Екатерина.
– Я так рада, что ты благополучно добралась сюда, лапочка.
Ласковое обращение, какое используют русские матери по отношению к своим детям, формально означало «маленькая лапа», что наводило на мысль о защите матери-волчицы. Возможно, это был намек на ее раненую руку – Петрова никогда не понимала тонкого чувства юмора своей матери. Она всегда считала себя недостаточно умной, чтобы понимать шутки.
– Это опасное место, и не было никаких гарантий, что ты доберешься до нас. Я хочу, чтобы ты знала, что все это время я держала за тебя кулаки.
– Все это время? Что это значит?
– Я знала, что ты здесь, на «Пасифае». Я все объясню в свое время, а пока позволь мне просто насладиться моментом.
– Мама, – сказала Петрова. Она старалась говорить как взрослая. – Екатерина. Ты должна кое-что знать. Искусственный интеллект вашего корабля подвергся нападению… ну, назовем это инфекцией. Мы называем его василиском, это… это своего рода заразное заблуждение. Мне неприятно это говорить, но, возможно, ты и сама заразилась. Мне нужно убедиться, что ты не под действием галлюцинаций, это может быть…
Екатерина вздохнула. Петрова замолчала, потому что знала этот тон. Мать перестала слышать голос дочери – ничто из сказанного Петровой до нее не дойдет.
– Я прекрасно знаю об этом, – произнесла Екатерина. – Я знаю о твоем василиске.
– Ты… знаешь?
Екатерина прищелкнула языком.
– Пойдем со мной. Мы должны поговорить наедине, насколько это возможно. В тени всегда прячутся маленькие ушки.
Взяв дочь за руку, она провела ее через люк в другой отсек, а затем в коридор.
Екатерина, казалось, без труда ориентируется на местности.
– Теперь, – сказала она, наконец остановившись, – давай обсудим твои важные новости. Ты пришла предупредить меня о василиске, да, но я уже в курсе. Даю слово, я не заразилась.
– Ты можешь не знать, – заметила Петрова. – Я сама заразилась, и без Чжана, который мне помог…
– Этот человек помог тебе? Как? – спросила Екатерина.
– Он… он разработал лекарство, – ответила Петрова. Она не хотела говорить, что оно действует только в том случае, если получить его вскоре после заражения.
Возможно, для всех на «Пасифае» уже слишком поздно.
– Очаровательно. Но ладно. Давай начнем вот с чего. Ты думаешь, что я, возможно, не в себе. Позволь мне доказать, что это не так. Василиск разрушает разум, да? Он разъедает сознание, пока не останется ничего, кроме навязчивой идеи. Так вот, уверяю тебя, мой разум так же остер, как и прежде.
– Я не уверена, что это… что это то, что я могу просто принять на веру, – с сомнением произнесла Петрова.
– Я докажу. Сейчас что-нибудь соображу… возможно… да. Когда тебе было пять лет, тебе в качестве превентивной меры удалили аппендикс и миндалины. Ты помнишь?
– Вроде того, – призналась Петрова. – Смутно.
– В тот год мы перебрались на Луну, и я не верила, что медицинские стандарты там достаточно высоки, поэтому перед отлетом я согласилась на операцию на Земле. Когда тебя оперировали, перед самым наркозом, ты потянулась и взяла меня за руку. Твои пальчики были такими крошечными, такими хрупкими. Я подумал, что ты хочешь, чтобы я тебя утешила. Но вместо этого ты протянула мне что-то. Помнишь ли, что это было?
Петрова пыталась удержать губы от дрожи. Она отрывисто кивнула. Потом поняла, что мать не видит этого жеста, и прошептала: «Да».
– Маленький лягушонок. Крошечный пластиковый брелок, который был прикреплен к молнии твоего зимнего пальто. На Луне не бывает зимы, поэтому мы уже выбросили пальто, но ты отцепила брелок и сохранила. Ты не хотел расставаться с этой вещью, какой бы дешевой она ни была. Ты хотела, чтобы я сохранила ее, пока ты будешь спать. Я пообещала, что выделю людей, которые будут охранять игрушку днем и ночью.
Петрова подняла подбородок. Воспоминания нахлынули на нее.
– Когда я очнулась, мне было больно. Я спросила, где моя лягушка.
– Мне пришлось послать одного из своих помощников, чтобы найти ее. Я положил ее куда-то и не могла вспомнить куда. Да. Я же говорила, что я занятая женщина и иногда что-то проваливается сквозь землю. – Екатерина покачала головой, и ее огромная грива волос всколыхнулась – Петрова слышала, как она раскачивается и подпрыгивает. – Я боялась, что кто-то выбросил брелок, ведь это всего лишь мусор, в конце концов. Но мой адъютант нашел его и отдал тебе, а потом мы съели мороженое.
Петрова засунула руку в карман и стиснула в кулак от напряжения. В голове пронесся еще один вопрос.
– Фисташковое, – сказала Екатерина.
– Это действительно ты. – Петрова захотела сесть. – Ты здесь. Это действительно ты.
– Да, – подтвердила Екатерина. – Ты боялась, что я могла стать чем-то другим, каким-то чудовищем? – Она рассмеялась. – Уверяю тебя, я полностью человек. Такая же, как и раньше. А теперь давай поговорим о тебе и твоих приключениях.
