Фрэнсис Вилсон - Охота на клона

Жаль, что я познакомился с Баркемом, когда он был в столь плачевном состоянии. Я бы обязательно сказал ему: или у него крыша поехала, или он совсем спятил, или он — самый распоследний придурок. В довершение всего он обнаглел настолько, что попытался толкнуть ворованные флаконы главному конкуренту Йокоматы, чтобы побольнее ужалить хозяйку.

Однако все пошло не так, как он задумал. Марсианин понял, что зем элементарно разводят; он изловил Баркема, отнял у него недостающие флаконы, по-своему, неподражаемо наказал обманщика и отбыл домой. Больше марсианин сюда не вернется. Свой наркотик он захапал; видимо, он считает, что Йокомата получила деньги.

Но денег у Йокоматы нет; более того, она понятия не имеет, где их искать!

Зато все знаю я. И у меня ключ к ячейке Баркема, запрятанный в поддельной карточке Джин. Почему Баркем спрятал ключ именно там, мне уже никогда не понять. Может, чтобы не носить код при себе и в то же время держать его в надежном месте? Он был убежден в том, что Джин его не выдаст. А может, все дело опять в его сдвиге, из-за которого он стремился обмануть всех вокруг.

Мне его не понять, да и какое мне дело? Карточка теперь моя; пока что это — самое главное.

Я подошел к перегородке в камере хранения. Карточка легко прошла в гнездо. Я ждал, пока по пневмопочте прибудет содержимое ячейки. Скоро в метре от моей головы в пластиковый приемник брякнулась коробка размером с мою голову. Поскольку я заранее был готов к тому, что коробка очень много весит, я поднял ее, не показывая виду, что мне тяжело, сунул под мышку и направился обратно на стоянку.

Весила коробка немало, килограммов двадцать. Примерно столько же весила Линни, когда Мэггс увезла ее. Может быть, тогда Мэггс шла той же дорогой, что я иду сейчас, несла Линни к посадочному пандусу, рассказывала, какое интересное путешествие ждет их впереди, и объясняла, почему папа не поехал с ними.

Я поменял руки. Да, моя пятилетняя Линни весила столько же, когда ее отняли у меня. Я начал вспоминать, как приятно было носить ее на руках; потом я стал думать о том, когда мог взять ее на руки, но не брал, — обо всех упущенных возможностях, когда я был слишком занят. Я часто забывал говорить ей, как сильно я ее люблю и как много она значит для немого в эмоциональном смысле дурака, который притворялся отцом и мужем. Больше такого случая мне не представится. Никогда, никогда, никогда…

Я остановился и стал ждать, пока картинка перед глазами приобретет четкость. Не знаю, что со мной творится. Я думал, что надежно запер воспоминания о Линни в самых дальних закоулках памяти, запер на замок, который открывается лишь иногда, по утрам, в туалете; тогда дверца открывается и выпускает наружу все, о чем я предпочитаю забыть, чтобы повседневная жизнь была сносной.

Я снова застегнулся на все пуговицы и поспешил к стоянке.

Как только флитер оторвался от земли, я вскрыл коробку. Там было множество маленьких черных статуэток Джоуи Хосе, моего любимого комика, каждая сантиметров восемь высотой. Сорок штук были расставлены в два ряда в высоту, по десять штук в каждом ряду. По весу я понял, что они золотые. По моим подсчетам, сорок полукилограммовых слитков золота стоят немногим больше полутора миллионов кредиток Солнечной системы!

Я сглотнул слюну. Целая куча денег! Такую сумму я и не надеялся когда-либо подержать в руках.

Куда лететь? Вот в чем вопрос. Прежде всего необходимо разобраться, кому принадлежит золото. Корпорация «Стикс» имеет на него все права, поскольку она является официальным производителем концентрата зема. Но к ним я не пойду — придется отвечать на множество неприятных вопросов. Можно наврать, будто я случайно нашел коробку, но вряд ли такое поведение разумно. Йокомата сразу поймет, в чем дело, если я внезапно разбогатею. Лучше вернуть золото ей и покончить со всей историей. По крайней мере, я получу награду — пятьдесят штук, — а может, еще и премию за то, что вернул ей золото.

Но вначале мне хотелось разведать обстановку. Прежде чем являться к Йокомате с подарочком, надо выяснить, в каком она настроении. До моего офиса было рукой подать. Я полетел туда.

Ночью на крыше жилого комплекса «Верраза-но» было тихо после дневной толкотни. Я почти донес коробку до кабины пневмотрубы, когда услышал за спиной знакомый голос:

— Что там у тебя, околпаченный?

Я повернул голову налево и увидел красноносого, четырехпалого и пилота Йокоматы. Они плечом к плечу стояли у роскошного флитера «ортега». А во флитере сидела и сама Йокомата, и ее короткие ножки высовывались из правой задней дверцы.

Мне не понравилось выражение их лиц — они были похожи на диких собак из подземелья, которые преследуют раненого кота. Я надеялся, что голос у меня не дрожит.

— Как раз собирался к вам! — сообщил я Йокомате, не обращая внимания на красноносого.

— Неужели? — Она неприятно осклабилась. — Интересно, для чего?

— Я разыскал Баркема. Хотел получить награду. — Я подкинул на руках коробку. — И вот еще что я нашел. Почему-то мне показалось, что вас моя находка обрадует.

— Неужели там просто статуэтки Джоуи Хосе? Мне ужасно нравится его чувство юмора.

— И мне тоже, — ответил я, стараясь по мере сил поддерживать светскую беседу. — Я надеялся, вы подарите мне одну из этих статуэток в награду за то, что я возвращаю вам все сорок — двадцать килограммов веса.

Даже головорезов проняло.

— Представь, околпаченный, сколько дискеточек ты сможешь на них купить, — сказал красноносый.

— Конечно.

— Странно. А мне показалось, будто ты направляешься к себе в офис.

— Я хотел сперва позвонить.

Такая улыбка, как у нее, могла бы украсить морду ее любимого тираннозавра.

— Как мило! Кстати, в каком состоянии был мой верный помощник, мистер Баркем, когда вы нашли его?

Улыбка еще шире расползлась у нее по лицу, когда я описал обстоятельства, при которых обнаружил его.

Потом она приказала:

— Положите коробку.

— И руки за голову, — добавил красноносый.

Я сделал, как мне было приказано; выпрямившись, я увидел, что все трое направили бластеры в область моего солнечного сплетения.

— Не дергайся, — предупредил четырехпалый.

Красноносый, самодовольно ухмыляясь, шагнул вперед. Сначала я решил, что у него по бластеру в каждой руке. Потом заметил, что в левой у него шприц-пистолет, наполненный сывороткой.

— По-моему, нам нет необходимости обыскивать тебя, околпаченный. Ты чист. Верно ведь?

Он наскоро похлопал меня по бокам, но ничего не обнаружил.

— Доволен? — спросил я.

— Не совсем. Во-первых, надо убедиться в том, что ты сказал нам правду про Кела. А потом можно и поразвлечься — испробуем на тебе то, что марсианин сделал с Келом.

Он поднял шприц. Мне надо было двигаться быстрее; другой случай мог не представиться. Я соединил кисти рук, замкнул контакты на запястьях, и из груди моего комбинезона полыхнуло пламя. Лучи лазера молниями прорезали темноту; сначала красноносый, а потом и другие двое закрутились на месте, вокруг своей оси, покатились по крыше.

Я развел руки в стороны — мне показалось, они были соединены несколько минут, хотя не прошло и нескольких долей секунды, — и двинулся к «ортеге» Йокоматы. Я почти ничего не видел в темноте; от трупов исходил запах горелого мяса; моя грудь дымилась, да еще нагрудный лазер светился остаточными огоньками.

Я наступил на что-то и услышал металлический лязг. Что-то покатилось по крыше. Не останавливаясь, я нагнулся и подобрал бластер. Я с трудом различал впереди очертания Йокоматы; она металась на пороге флитера. Должно быть, пыталась улететь или тянулась за своим бластером. Я лишил ее обеих возможностей. Направил ствол бластера вверх и сделал предупредительный выстрел.

— Не двигаться!

Она застыла на месте и злобно уставилась на меня. Я подошел ближе. Она оказалась без оружия.

Я схватил ее.

А что еще мне оставалось с ней делать?

XII

Мы оторвались от земли и медленно поплыли над неподвижной поверхностью Ист-Ривер. Слева сверкал красными огнями прямоугольник Дайдитауна. Флитер перешел в автоматический маршевый режим, то есть скользил в потоке летательных аппаратов на медленной скорости. Йокомата сидела на соседнем со мной переднем сиденье, выпрямив спину. Позади, в заднем отсеке, лежали трупы трех ее головорезов; перед отлетом я заставил ее затащить их туда.

Как ни странно, я не испытывал никаких угрызений совести, убив их. Раньше мне никогда не приходилось убивать, но я нисколько не раскаивался. Самозащита самозащитой и прочая дребедень, но, если честно, мне казалось, что все сделал нагрудный лазер с дистанционным управлением, а не я. Я чувствовал себя как бы вдали от произошедшего. А если уж совсем начистоту, я был рад, очень рад, что они сдохли — особенно красноносый.