Мать Вода и Чёрный Владыка - Лариса Кольцова
Но потом как-то вылезла из своей апатии, опять потащилась в тот самый клуб, на что-то ещё надеясь, хотя знала, что Гелию, добрейшую и прекраснейшую из всех тех, кого я знала в столице, я уже не встречу никогда и нигде. Куда было идти, если я была одна? Возвращаться в громыхающий и ржавый фургон на колёсах и таскаться по всей стране ради пропитания, я уже не могла, вкусив другой жизни, увидев блеск столицы, пропитавшись её липкими соблазнами, заразившись от других злокачественным стремлением к блестящему паразитизму. О, ты ещё не понимаешь, что эта болезнь духа трудноизлечима. Вскоре произошла та облава, и я попала на подлый продажный аукцион. Вот где и возник человек из паучьего подвала, но это фигура речи, ты же понимаешь. Он и забрал меня.
«Ну что»? — спросил он, — «мы и не могли ни столкнуться в этой жизни опять. Мы с тобой одной крови, как любит говорить один любопытный тип, возомнивший о себе, что он сотворён из звёздного вещества, но живущий под землёй. Если бы наша встреча произошла раньше и при других обстоятельствах, ты стала бы хозяйкой в моей усадьбе, а так? Ты теперь покупная животина, и пахучее стойло тебе обеспечено. Раньше я смеялся над шаблонностью и убожеством ваших театральных пьес и прочих наработанных схем мира искусства. Но однажды понял, что искусство отражает жизнь, а жизнь-то как раз и удручает своей банальностью и однотипностью человеческих судеб. Кому-то свыше просто лень изобретать оригинальные модели для множества и множества людей, сбросили вниз некие трафареты — заготовки, вот мы в них и ползаем, а люди искусства хоть как-то пытаются учить нас разнообразию. За что мы над ними смеёмся и издеваемся, упорно следуя по нарисованной Неким Игроком линии, считая её судьбой. Ленив Он, бездарен ли, слишком ли занят для того, чтобы изобретать нам иную, достойную для существ, наделённых разумом, жизнь, или Он и не существует, мне уже без разницы».
«Это у тебя-то разум»? — так я его перебила, но он продолжал, — «По мне Тот, кто терпит незаслуженные страдания одних людей и позволяет совершаться бесконечным злодеяниям и несправедливостям, творимыми другими людьми, всё равно что и не существует. И я живу так, как и положено жить вселенской сироте — выживаю, выгрызаю, выпихиваю, вышибаю конкурентов, но ничего и ни у кого не вымаливаю, не выпрашиваю, не вылизываю чужих копыт. Да я лучше сдохну в канаве, как пойманный в капкан зверь, когда придёт мой час. Жрецы говорят, что даже за такие мысли Надмирный Отец лишает вечности. А что делать человеку с вечностью, если он не знает, что ему делать со своей короткой жизнью? Жрец, у которого я спросил об этом, меня выгнал, но выкуп за нечестивые мысли принял, простил. Я почти знал, что рано или поздно куплю тебя. Я просчитал в тот же вечер твою заданную силовую линию. А вдруг это я натравил ищеек-хупов в ту ночь? Клуб же был тихий, пристойный. Как думаешь, кто дал заявку, что в нём роятся нелегальные рыбки-любительницы щедрой кормёжки из холёных рук смазливых аристократишек»? — И хохотал своим зубатым ртом, в который мне хотелось плюнуть! Я запомнила его речи, у меня редкая природная память, и только бедность моих родителей стала препятствием для моего образования. И что думаешь? Я плюнула. Но попала на его дорогую рубашку. Он сказал тому, кто отвечал за проведение аукциона, будь он неладен вместе с нашим подлым миром! «Сбавляй цену! Она дерзка и с нею будут проблемы у любого. Она сбежит в первый же день. Нет, так я ухожу, а вы берите её, если мечтаете остаться без глаз и ушей, которые она вырвет и отгрызёт любому, кто приблизится к ней. Этой девке нужна сильная рука, снабженная плёткой. Она успела прославиться в своем блудном ночном мире диким нравом. Посмотрите, она и выглядит не так, как должно. Она выродок»! Это была вопиющая невозможная ложь. Я была тогда, да необычной, но яркой и очень привлекательной, как все считали. Даже Гелия была восхищена моей внешностью, даже тот утончённый мальчик-аристократ. И была я, хотя и озорной, но приветливой и воспитанной девушкой. Мама с детства обучала меня не только грамоте, но и хорошим манерам. Актёрам без этого нельзя. А тот лжец свирепо мерцал глазами, в которых я заметила красные всполохи, как бывает это у пауков в полутьме. Все отступили, не потому что поверили паучьему родственнику, а потому что боялись с ним связываться.
И он взял меня за сущие гроши. Будь иначе, встреть я его в ночном клубе после того, как я туда вернулась, пролетев мимо участи стать женой аристократа, я бы смогла его полюбить, как и знать. Но после всего, я его ненавидела! Я долго не смирялась, я скормила паукам половину своей крови, стала бледной как подвальная поганка. У меня даже привыкание к паукам возникло, веришь? Но как-то постепенно он понял, что может загубить меня. Стал жалеть, дарить мне многое такое, чего не видели прочие. Дал свободную жизнь, по сути. Отчего-то не продал дальше, не столкнул по скользкому скату вниз. Думаю, он имеет в себе и другой, более светлый слой личности. Отсюда его двойственность. За это я и простила его. Как знать, думала, вдруг он возьмёт меня в усадьбу. Ведь кроме него, я не обслуживаю никого. Я как бы его жена, но живу тут. А та, что торчала в его усадьбе, законная перед очами Надмирного Света, никогда не любила его, не чувствовала, и он это знает.
Какие акробатические прыжки совершает порой жизнь! Скажи мне кто в то время, когда радостная и глупая, я танцевала перед восхищенными поклонниками моего самобытного танца, что я буду сидеть в этом сыром старом логове продажного секса, я бы поверила? В то, что жалкая каморка и та будет за счастье уже тем, что повыше
