Золотой человек - Филип Киндред Дик
– Разумеется, мне в любом случае придется положиться на вас, специалистов. И если какой-либо жизненно важный фактор останется неучтенным…
Янг постучал ногтем по стопке катушек.
– Естественно, тут уж – как жребий ляжет. Всех факторов на таком расстоянии не учесть, – признал он. – Но вот вам фотоснимки и собранные автоматикой образцы. Роботы исползали всю округу, старались, как только могли. Нам есть на что опереться, и это уже хорошо.
– По крайней мере, там нет радиации, – поддержал его Холлоуэй. – На это можно рассчитывать смело. Однако Марс встретит нас сушью, пылью и холодом. Путь до него неблизкий. Солнца не так уж много. Пустыни, ущелья, холмы…
– Да, стар Марс изрядно, – согласился Янг.
– Именно, и остыл давным-давно. Но вспомните вот о чем: планет у нас, не считая Земли, всего восемь. От Плутона и до Юпитера включительно искать нечего. Там нам не выжить. Поверхность Меркурия – сплошь жидкий металл. Венера – вулканы и облачный слой. Докембрий. И это уже семь из восьми. Выходит, Марс – априори единственный в своем роде.
– Другими словами, – мрачно подытожил Дэвидсон, – с Марсом все должно оказаться окей, так как податься нам больше некуда.
– Еще можно остаться здесь и дальше жить под землей, как суслики.
– Но тут нам больше года не продержаться. Последние психограммы помните?
Действительно, последние психограммы прекрасно помнили все. Еще бы не помнить: кривая напряженности, можно сказать, зашкаливает, а что делать? Люди не приспособлены к жизни в обшитых сталью пещерах, на выращенной в гидропонных цистернах пище, работая, отдыхая и умирая без малейшей надежды хоть разок, хоть одним глазом взглянуть на солнце.
И это еще не все. Главная забота – дети. Дети, ни разу в жизни не бывавшие наверху. Серолицые, чахлые псевдомутанты с глазами незрячих рыб. Целое поколение, рожденное в недрах Земли… Оттого кривая психологической напряженности и рвется вверх: родные дети меняются на глазах, сливаются в одно целое с миром бесконечных туннелей, жирной слизистой тьмы и сочащихся влагой, источающих фосфорический свет сталактитов!
– Значит, решили? – уточнил Янг.
Дэвидсон окинул техников пристальным взглядом.
– Может, нам еще удастся вновь заселить поверхность? Оживить Землю, обновить почвы… ведь не настолько же далеко все зашло?
– Не выйдет, – ровно ответил Янг. – Пусть даже мы сумеем как-то договориться с Врагом, атмосфера очистится от радиоактивной взвеси разве что лет через пятьдесят. Земля останется слишком горячей для жизни как минимум до конца века, а ждать мы не можем.
– Что ж, ладно, – решил Дэвидсон. – Отправку разведгруппы утверждаю. Риск того стоит. Сами хотите в нее войти? Первыми из людей высадиться на Марсе?
– Еще бы, – мрачно подтвердил Холлоуэй. – Тем более нам и по контракту положено.
* * *
Красный шар Марса рос, увеличивался с каждой минутой. Янг и штурман ван Эккер, сидевшие в рубке управления, не сводили с него пристальных взглядов.
– Придется прыгать, – сообщил ван Эккер. – Сесть на такой скорости не удастся.
Янг заметно встревожился.
– Ну, мы-то ладно, а с первой партией поселенцев как быть? Детям и женщинам тоже прыгать прикажем?
– К тому времени что-нибудь придумаем.
Ван Эккер кивнул, и капитан Мейсон включил сигнал общей тревоги. Динамики бортовой трансляционной сети разразились зловещим звоном колоколов. Корабль задрожал от топота множества ног: члены команды, похватав костюмы для десантирования, спешили к люкам.
– Марс, – пробормотал капитан Мейсон, не сводя глаз с экрана. – Это вам не Луна. Здесь все всерьез.
Янг с Холлоуэем тоже двинулись к люку.
– Идемте. Пора.
Жуткий, суровый, тускло-красный шар Марса рос, разбухал на глазах. Холлоуэй подтянул крепления гермошлема и шагнул за порог. Его примеру последовал и ван Эккер, но Мейсон остался в рубке.
– Я после, – пояснил он. – Когда команда покинет судно.
Створка люка отодвинулась в сторону, и оба вышли наружу, на мостик для десантирования. Команда уже прыгала за борт.
– Корабль терять жалко, – заметил Янг.
– Тут уж ничего не поделаешь.
Защелкнув шлем, ван Эккер шагнул в пустоту и тут же, подброшенный вверх блоками торможения, закувыркался в космической тьме словно воздушный шарик. Янг с Холлоуэем последовали за ним. Корабль ухнул вниз, стремительно помчался дальше, к поверхности Марса. Вокруг замерцали, лениво кружа в пустоте, крохотные светлые точки – члены команды.
– Мне тут кое-какая мысль пришла в голову, – заговорил Холлоуэй в микрофон гермошлема.
– А именно? – откликнулся из наушников голос Янга.
– Насчет неучтенных факторов, упомянутых Дэвидсоном. Ведь мы действительно кое о чем не подумали.
– О чем же?
– О марсианах.
– Боже правый! – вклинился в разговор ван Эккер, плавно спускавшийся вниз, к марсианской поверхности, слегка правее. – По-вашему, там могут быть марсиане?
– Почему нет? Судя по всему, жизнь на Марсе возможна, а значит, там можем жить не только мы, но и другие высокоразвитые существа.
– Вот приземлимся, проверим, – хмыкнул Янг.
Ван Эккер расхохотался.
– Скажите еще, что они захватили одну из наших роборакет, а теперь поджидают нас!
Холлоуэй промолчал. Все это так походило на правду, что ему было отнюдь не до смеха. Красная планета приближалась, росла с поразительной быстротой. Он уже мог разглядеть и белые шапки вокруг полюсов, и несколько мутноватых, тоненьких сине-зеленых линий, некогда окрещенных каналами. Неужели их, плавно спускающихся вниз, в самом деле ждет встреча с инопланетной культурой, с иной цивилизацией? И если да, как их встретят?
Ощупав рюкзак, он отыскал рукоять пистолета.
– Приготовьте оружие. Мало ли что.
– Если нас вправду поджидает марсианская система обороны, у нас нет ни шанса, – откликнулся Янг. – Марс остыл на миллионы лет раньше Земли, следовательно, мы наверняка безнадежно отстаем от марсиан в развитии, причем…
– Поздно спохватились, специалисты, – прозвучал в наушниках негромкий голос Мейсона. – Вам бы об этом раньше подумать.
– Где вы? – встревожившись, осведомился Холлоуэй.
– Прямо под вами. Спускаюсь. На корабле – никого. Еще немного, и упадет. Все снаряжение и оборудование отправлено вниз с автоматическими десантными аппаратами.
Далеко внизу вспыхнул и тут же погас неяркий огонек. Корабль разбился о скалы красной планеты…
– Приземляюсь, – с очевидным волнением в голосе доложил Мейсон. – Первым, выходит, стану…
Шар Марса, утратив выпуклость, превратился в громадное красное блюдо, необъятную равнину цвета тусклой ржавчины, распростершуюся внизу, и всех их медленно, плавно несло в ее сторону. Вскоре на рыжеватом фоне показались и горы, и извилистые, узкие ленточки рек, и едва различимые клетки наподобие шахматных – очевидно, поля и пастбища…
Холлоуэй стиснул рукоять пистолета что было сил. Воздух сгустился, блоки торможения пронзительно завизжали. Вот он почти и
