Адам Робертс - Стена
– Этот Чародей – очень могучее существо, ма, – прошептал Тигхи на ухо полностью ушедшей в себя матери. – И все равно я найду способ одолеть его.
По какой-то необъяснимой причине этот человек с искусственной кожей вошел в жизнь его семьи. Тигхи должен проникнуть в эту тайну. Он погладил мать по волосам. Ее начала колотить мелкая дрожь.
– Не бойся, ма, – тихо проговорил ей на ухо Тигхи. – У меня в кармане есть кое-что – оружие, которым пользуется сам Чародей. Оно будет для него полной неожиданностью. Я думаю, ему придется туго. Эта штука ранит или даже убьет его. Я отомщу за па!
Ма тряслась как в лихорадке. Безмятежное оцепенение как рукой сняло. Можно было подумать, что она оказалась во власти какого-то припадка или приступа. Ее губы беззвучно шевелились, словно она пыталась сказать что-то.
– Ма! – воскликнул Тигхи. Предчувствие чего-то ужасного встало комком в горле. – Что с тобой?
Женщина стала раскачиваться взад-вперед, изо рта ее вырвалось какое-то глухое, бессвязное мычание. Тигхи еще крепче прижал ее к себе.
– Он что-то сотворил с тобой. Я уверен в этом, – произнес он осипшим голосом. – Он убил па и спрятал его тело в той ледяной пещере. И он сделал что-то с твоей головой. И с моей.
Сначала ма отпихивала юношу от себя, вырывалась из его рук, издавая тихие жалобные стоны. Затем она внезапно затихла и, повернув голову, заглянула Тигхи прямо в глаза. Она сделала это впервые с того времени, как юноша появился на борту корабля Чародея. Их взгляды встретились. Тигхи заметил, как ее темно-коричневые зрачки посветлели. В них появились живые огоньки. Брови собрались вместе, выражая то ли боль, то ли изумление.
На глаза у Тигхи навернулись слезы.
– Ма. – Его голос дрогнул.
– Я помню тебя, – сказала ма. Она подняла трясущуюся руку и прикоснулась к лицу Тигхи. – Когда ты был совсем маленьким, у тебя была гладкая нежная кожа. От тебя приятно пахло. Красивый мальчик.
– Ма, – проговорил юноша.
По его щекам струились слезы, горло сдавило от избытка чувств.
– Он пришел, – произнесла ма, и Тигхи сразу же понял, что она говорит о Чародее. – Он пришел и стал ковыряться в твоей голове. Он приказал мне сесть и смотреть. Он сделал так, что я получила удовольствие от этого зрелища. Он умеет это делать. Он может с далекого расстояния перевернуть все в твоей голове, заставить тебя радоваться или грустить, доставлять тебе удовольствие или боль. Он может управлять своими машинами на расстоянии. Он сделал отверстие у тебя в затылке и запихнул в него свои устройства. Но после того как он ушел, я разъярилась и вытащила из твоей головы уйму всяких проводов, столько, сколько смогла, еще до того, как рана заросла.
Ее рука бессильно упала. Мать отвернулась, опять устремив свой взгляд на противоположную стену.
– Ма, – тихо проговорил Тигхи, намереваясь задать вопрос. Однако женщина его опередила:
– Твоему па это не понравилось. Он сказал, лучше оставить все, как есть, не то ты умрешь. Однако я заупрямилась и никого не хотела слушать. Я вытащила провода из твоего затылка, который он, перед тем как уйти, забинтовал. У тебя потекла кровь. Она никак не останавливалась. Ты даже не плакал. Наверное, я вытащила не все провода, но думаю, что внутри их осталось немного. – Ее тело опять задрожало. – Они были похожи на стебельки травы. Очень тонкие. Тонкий провод. Я сбросила их с мира и никогда не говорила ему об этом. Ты даже не плакал. Кровь текла и текла. Текла, и текла, и текла.
– Ма, – сказал Тигхи, вытирая слезы руками, на которых уже не было перчаток. – Ма, перестань, пожалуйста.
– Твой па пытался остановить меня, и я ударила его, ударила очень сильно. Но я вытащила эту гадость из твоей головы.
– Ма, хватит. Не нужно. Ты делаешь себе больно.
Последнее было слишком очевидно. Каждое слово давалось женщине с трудом. С ней что-то происходило. Ее глаза забегали вверх-вниз, а из одной ноздри закапала кровь. Речь стала нечленораздельной.
– Ма! – вскричал Тигхи, схватив ее за плечи. – Ма!
Она дернулась назад и со всего размаха ударилась головой о стену. Затем ее тело забилось в конвульсиях. Язык выкатился, зрачки побелели. Припадок был столь сильным, что Тигхи отбросило в сторону. Ма в припадке прикусила язык, и теперь из уголков ее рта текла кровь, которая смешивалась со слюной и образовывала розовую пену. Несколько минут из ее горла вырывались ритмичные хрипы, а затем ее тело с прижатыми к нему руками вдруг вытянулось и замерло.
Тигхи перевернул мать на спину и приложил ухо к ее груди. Тихо. Никаких признаков дыхания.
Юношу объял страх. Он не мог поверить своим глазам.
– Чародей! – крикнул он, подползая по предательскому полу к трапу и карабкаясь по нему наверх. – Чародей! Проснись! Чародей! – Зацепившись одной рукой за верхнюю ступеньку, он принялся другой барабанить по люку. – Чародей!
Сверху послышалось недовольное ворчание:
– Ну что там у тебя?
– Спустись сюда, Чародей!
– Дай мне поспать, мальчик.
– Спустись сюда, Чародей! Ма плохо. У нее припадок.
– Оставь меня в покое. Мне нужно поспать хоть немного.
В голосе Чародея звучало неприкрытое раздражение.
– Пожалуйста, сойди сюда! Пожалуйста, приди и помоги мне!
– О, очень хорошо, беспокойный и настырный. – Наверху что-то скрипнуло, затем раздались шаги. – Я уделю тебе ровно пять минут, а затем вернусь ко сну, чего бы это мне ни стоило.
Крышка люка поехала в сторону.
Тигхи кубарем скатился вниз по обманчиво кривому трапу.
– В чем дело? – спросил Чародей, приближаясь к Тигхи. – А, да она в коме. Ну что ж, сказать по правде, это меня нисколько не удивляет. После стольких экспериментов на ее мозжечке, которые мне пришлось провести, трудно ожидать, что он будет функционировать безупречно. – Он нагнулся, опершись кожаной ладонью о плечо юноши, чтобы не упасть. – Да, – произнес он. – Да, да. Я предполагал, что такое может случиться.
– Что ты будешь делать? – спросил Тигхи. – Приводить ее в чувство? Что ты будешь делать?
– Приводить ее в чувство? Ну и ну. Похоже, это тебя волнует гораздо сильнее, чем я ожидал. Отрегулирую приборы, если ты в состоянии понять, что я имею в виду. Я произведу перенастройку твоего ума, чтобы ты не чувствовал себя столь удрученным.
– Это моя ма!
– Да, я знаю это. Очевидно, та часть твоего мозга, которая зарегистрировала этот факт, будет существовать и дальше. Если бы я стер этот факт в твоем сознании, исчезли бы твои индивидуальные личностные аспекты. Поэтому я полагаю, что в интеллектуальном смысле ее смерть могла бы доставить тебе некоторое огорчение.
– Она мертва?
– Но я могу изменить соотношение других чувственных рецепторов так, чтобы свести это огорчение к минимуму. Я удивлен, – продолжал Чародей, направляясь к своему креслу. – Я удивлен тем, что ты принимаешь все так близко к сердцу. Перенастройка, которую я уже произвел, должна была значительно смягчить воздействие этого отрицательного фактора. Не понимаю, почему и где произошел сбой.
Он забрался в кресло и ткнул своим пальцем в одну из кнопок, пристально наблюдая при этом за шкалой прибора.
– Ну, вот, – произнес он. – Лучше?
– Умерла, – потерянно проговорил Тигхи, глядя на тело матери.
– Да, да. Судя по твоему голосу, ты уже более спокойно воспринимаешь сей факт. Я не прочь похвастаться, что достиг совершенства в том, что касается точной настройки. Так… так. Ну а как тебе вот это?
Мысли в голове Тигхи упорядочились. Так неистовая пурга внезапно расступается, и в снежной мгле появляется клочок голубого неба. Теперь ему было ясно, что он должен делать. Левой рукой Тигхи подобрал с пола перчатку. Его правая рука была свободна. Он встал.
– Видишь, тебе уже намного лучше, – говорил Чародей. – Мне нравится называть это эмоциональной анестезией. Нейтрализатор душевной боли, если хочешь. Лишь одна из многих вещей, которые мы можем делать, ты и я.
Причудливая топография отвлекала внимание, и поэтому Тигхи, не сводя глаз с Чародея, как с точки, являвшейся для него главной целью, двинулся к нему. Пол под ногами словно бугрился. Засунув руку в передний карман, юноша вытащил пистолет. Рукоятка холодила кожу.
– Эй, мой мальчик? – произнес Чародей, оглядываясь. Он увидел пистолет. – Я вижу, эта штука все еще у тебя, – удивился он. – Сувенир? Можешь взять себе еще пару-другую таких игрушек, если они тебе так уж нравятся. Ведь нам придется отнести тело твоей матери в пещеру. Если порыться, там можно найти много чего интересного. Чего там только нет.
Тигхи остановился сбоку кресла Чародея, лицо которого было повернуто к нему в профиль. Чародей в этот момент впился взглядом в один из экранов.
– Как кстати ты разбудил меня, мой мальчик, – сказал он. – Думаю, мой Возлюбленный теперь приблизился настолько, что это начинает внушать некоторую тревогу. Наверное, пора исчезнуть отсюда.
