Золотой человек - Филип Киндред Дик
– Да. Я сам не сразу осознал, что происходит. Понимаешь, реальность конструируем, придаем ей очертания, творим ее мы сами. Точнее, наш разум. У всех нас реальность общая. Общее ее видение. Однако Гаскелл отверг нашу реальность и сотворил собственную, а способностями к этому обладал уникальными, намного превосходящими средние. Всю жизнь посвятил ей, вложил в нее все мастерство. Построил, и вот… теперь он там.
Призадумавшись, Тайлер наморщил лоб, крепко стиснул руль автомобиля и поддал газу. «Бьюик» со свистом мчался по темным улицам, сквозь неподвижный, безмолвный мрак, окутавший городок.
– Одного только не понимаю, – выдержав паузу, признался он. – Одного никак в толк не возьму.
– Чего же?
– Макет… макет ведь тоже исчез. Я полагал, что Гаскелл просто… уменьшится. Сольется с ним. Однако игрушечный городок тоже куда-то пропал. С чего бы? Ладно, не так уж это важно.
Пожав плечами, Тайлер сощурился и подался вперед.
– Ага, приехали. Вот и Элм-стрит.
И тут Мэдж пронзительно взвизгнула.
– Смотри!
Справа от машины показалось небольшое опрятное здание с вывеской над парадным входом. Странно, но, несмотря на темноту, вывеску оба смогли прочесть без труда.
«ВУДЛЕНДСКИЙ МОРТУАРИЙ»
Мэдж в ужасе всхлипнула. Оцепеневший, не чувствуя в руках руля, Тайлер машинально прибавил газу, и автомобиль с ревом помчался дальше. Перед тем как машина замедлила ход возле мэрии, за окном промелькнула еще одна вывеска:
«ШТЕЙБЕН. ВСЕ ДЛЯ ЖИВОТНЫХ»
Озаренное ненавязчивой, мягкой подсветкой, здание мэрии оказалось невысокой, скромной на вид постройкой ослепительной белизны, наподобие мраморных древнегреческих храмов.
Тайлер, прижавшись к обочине, затормозил, выключил двигатель, внезапно взвизгнул и вновь повернул в замке ключ зажигания… но было поздно.
Два черных, глянцевито блестящих полицейских автомобиля, бесшумно остановившихся рядом, взяли машину Тайлера в клещи с обеих сторон. Распахнув дверцы, четверо строгих копов вышли из автомобилей и мрачно, деловито направились к «Бьюику».
Сувенир
– Снижаемся, сэр, – сообщил робот-пилот.
Вздрогнув от неожиданности, Роджерс вскинул голову, напрягся, поправил блок ретранслятора во внутреннем кармане пиджака. Сферический, словно мыльный пузырь, корабль ухнул вниз и быстро, безмолвно помчался к поверхности планеты.
Сердце в груди так и замерло. Вот он… вот он, Мир Уильямсона! Легендарная, загадочная планета, обнаруженная спустя триста лет, и, разумеется, чисто случайно. Отыскать эту зеленую с голубым планету, Святой Грааль всей Галактики, посчастливилось одной из обычных, рутинных картографических экспедиций. Чудеса, да и только!
Три века тому назад Фрэнк Уильямсон первым из терран разработал двигатель, пригодный для дальнего космоса, первым ушел во вселенную, за пределы Солнечной системы, но назад не вернулся. Ни его самого, ни его мира с основанной им колонией, отыскать так и не удалось. Исчезновение Уильямсона породило множество слухов, догадок, гипотез, легенд, однако ни одно из предположений не оправдалось. Все следы вели в никуда.
– Запрашиваю разрешение на посадку.
С этими словами робот-пилот прибавил громкость динамика посреди пульта управления и щелкнул клавишей, переходя на прием.
– Площадка готова, – зазвучал из динамика негромкий, потусторонний голос снизу. – Помните: принцип работы вашего двигателя нам неизвестен. Уточните длину пробега. Аварийные тормозные барьеры подняты.
Услышав, как пилот отвечает, что пробега для погашения скорости кораблю не потребуется, Роджерс улыбнулся. Нет, их корабль мягко опустится на любой пятачок. Тормозные барьеры можно опустить, ничего не боясь.
Три сотни лет! Да, поиски Мира Уильямсона затянулись надолго… Многие авторитетнейшие специалисты махнули на него рукой. Некоторые утверждали, будто Уильямсон вовсе нигде не приземлился, а погиб в космосе, а Мира Уильямсона попросту не существует. Еще бы: где же искать, если в руках – ни единой зацепки? Если Фрэнк Уильямсон с тремя семействами исчез в безднах космоса как не бывало, и больше о них никто ничего не слышал?
Целых три века. Вплоть до сегодняшнего дня…
* * *
На летном поле Роджерса встретил стройный, рыжеволосый молодой человек в живописном наряде из яркой, красочной ткани.
– Вы из Общегалактического Ретрансляционного Центра? – спросил он.
– Так и есть, – хрипло ответил тот. – Я – Эдвард Роджерс из Общегалактического Ретрансляционного Центра.
Молодой человек протянул ему руку, и Роджерс неловко ответил на рукопожатие.
– А я – Уильямсон, – представился молодой человек. – Джин Уильямсон.
Казалось, это имя отдалось в ушах раскатом грома.
– То есть…
Молодой человек, загадочно улыбнувшись, кивнул.
– Да. Я его прапрапраправнук. Кстати, могила прадеда здесь, неподалеку. Если угодно, можем ее навестить.
– Знаете, я ведь, наверное, не слишком удивился бы встретить здесь его самого. Он же… он же для нас – некто сродни божеству. Первый из людей, вырвавшийся за пределы Солнечной системы!
– Для нас он тоже значит немало, – кивнул молодой человек, махнув рукой в сторону города, начинавшегося за границей летного поля. – Он привел нас сюда. Долгое время искали они пригодную для жизни планету, и эта, десятая в нашей системе, оказалась вполне подходящей.
У Роджерса загорелись глаза. Мир Уильямсона… здесь, у него под ногами! Топая как можно громче, словно пробуя легенду на прочность, он, сопровождаемый Уильямсоном-младшим, двинулся вниз по пандусу, ведущему за пределы летного поля. Сколько людей в Галактике мечтают уверенным шагом сойти с борта приземлившегося корабля на землю этой планеты, бок о бок с юным потомком самого Фреда Уильямсона!..
– Пожалуй, теперь всем до единого захочется прилететь к нам, – с негромким нервным смешком сказал Уильямсон-младший, словно прочитав его мысли. – Разбрасывать всюду мусор, рвать цветы, непременно увезти на память горсть земли. Надеюсь, Ретрансляционный Центр призовет их к порядку.
– Непременно, – заверил его Роджерс… и, сойдя с пандуса, замер на месте как вкопанный.
Вот это – город? Столица?
Подобного он вовсе не ожидал.
– Что с вами? – с едва уловимой насмешкой спросил Джин Уильямсон.
Да, разумеется, Мир Уильямсона был долгое время отрезан от всего человечества, существовал в изоляции, а стало быть, удивляться тут нечему. Чудо уже, что потомки первооткрывателя живут не в пещерах, питаясь сырым мясом. Однако Уильямсон три сотни лет служил всей Галактике символом прогресса. Развития! Слыл человеком, на целую голову опередившим всех остальных людей!
Конечно, со времен Уильямсона наука не стояла на месте. За три сотни лет его космический двигатель превратился в диковинку, в примитивный памятник старины. Однако сама концепция нисколько не изменилась, и Уильямсон оставался пионером, изобретателем, открывшим человечеству путь к просторам Галактики, до сих пор.
Тем не менее столица Мира Уильямсона оказалась всего лишь деревней из нескольких дюжин домов, горстки общественных зданий да немногочисленных заводских построек по периметру. Сразу же за ее
