Касание пустоты - Волков Игорь Владимирович
– А чертовски хочется, – пожаловался я.
– Ну, извини… Открывай глаза.
Я подчинился. И услышал общий вздох из-за открытой двери. Зрение плохо восстанавливалось, никак не мог разглядеть, что послужило причиной такой реакции собравшихся.
– Помоги ему до нас дойти, – распорядился Райли в динамик, хотя и из-за двери его прекрасно было слышно.
– Что не так? – спросил я тихо.
– Непонятно. Но проходит, Лёх.
– Непонятно что?
Я оперся о его руку и дал Виктору вести меня за собой.
– С глазами что-то, – невнятно ответил он. – Но рассасывается, правда. На видео посмотрим позже.
Зрение восстанавливалось. Я сидел в кресле. Лео сунула мне чашку с чаем в руки и села рядом. Я слышал ее рядом. Странный эффект.
– Смотри! – выкрикнул один из техников, просматривавших показания приборов. – Смотри, откуда пришло отражение! Как это вообще возможно?
Я тоже хотел смотреть. Лео придержала меня за плечо, не давая встать.
Пришел Акихиро.
– Давай-ка закапаем в глаза, – спокойно сказал он, останавливаясь возле меня. – Должно помочь.
Коснулся щеки, чтобы я не дергался, развел веки и капнул. Обожгло так, будто серной кислоты налил. Я дернулся и, возможно, даже вскрикнул. Глаз буквально выжгло, как бумажку, но в следующий миг боль утихла и вернулось зрение.
– Лучше же? Давай второй, – Акихиро настойчиво меня потряс.
– Что это за кислота? – в ужасе спросил я.
– Да обычный дексаметазон. Ничего страшного нет. Давай.
Второй раз я был готов к эффекту, но, когда капли попали в глаз, все равно заскулил.
– Ну ты и нытик, пилот, – ухмыльнулся Виктор. – Кто бы мог подумать.
Я жалел себя еще минут пять. А потом поплелся смотреть на творение своих же рук – или что там было на их месте.
Черный прибор реально сгорел. На полу стоял оплавившийся металлический остов, из которого торчали какие-то недогоревшие внутренности. Плитка в радиусе полуметра потемнела, на паре стоящих рядом приборов покоробились пластмассовые ручки. Но других повреждений, похоже, не было.
– Красиво ты его, – кивнул Райли. – Затейливо. Видео показать?
– Да. Что вы нашли?
– Отражение с лидара странное. Смотри, лазер зашел в твою копию и должен был вернуться вот в эту точку. Но вернулся он совсем в другое место, как будто шел вот отсюда. – Райли ткнул на экране в область, отстоящую от моего контура на пару метров по ходу движения.
– И что это должно значить? – Боже, какой я, наверное, тупой, с их точки зрения. Они так радуются: лучик в другом месте вышел.
– Изучим, – задумчиво отозвался Райли. – Смотрим видео?
Я кивнул.
К черному ящику мне действительно удалось добраться быстрее, чем в прошлый раз к экрану. А дальше я не охватил ящик, а ввинтился внутрь его. Чем был занят внутри, видео не зафиксировало, а потом ящик коротнуло, и он загорелся. Я побыл внутри ящика еще несколько секунд и начал возвращаться. Медленно, но примерно на полпути ускорился и схлопнулся в себя.
– Что это? – я ткнул в изображение своего лица на экране. – Раньше такого не было.
Глаза были страшные. Полопались все сосуды, и зрачки в кровавых подтеках напоминали пулевые отверстия в мишени.
– Не знаю, – честно признался Виктор. – По приборам, если не считать начала распада, все остальное время ты был в норме.
– Сейчас мы смогли что-то поймать. Нужно время, чтобы разобраться. – Райли повернулся ко мне. – Погуляй пару недель. Обработаем результаты, подумаем, на что можно будет посмотреть в следующий раз. Ну и мне не нравится, что ты не слушаешь, что тебе говорят. Опять выкрутился на тоненьком. Алексей, надо возвращаться, когда сказали, а не когда захочется. Это не шутки.
Я кивнул.
Надо.
Мама говорила, что в детстве я тоже не слушался.
Глава пятая
Лео разбудила меня утром и вытащила гулять в парк. Выпал снег. И вообще, погода стояла мерзкая, но Лео сказала, что я должен совершать простые действия – ходить, например. И дышать воздухом.
Я молчал. Не хотел признаваться, что с некоторых пор выполнять простые действия мне было очень сложно. Вместо того чтобы переставлять ноги, я пытался отправиться вперед какой-то своей частью. И быстрее, и веселее. Но я крепко держал себя в руках и шел ногами. Лео болтала о какой-то ерунде. Из серых туч падал мокрый снег, норовя угодить в лицо. Ветер качал голые ветки деревьев.
– Кем ты мечтала стать в детстве? – спросил я на очередном повороте тропинки.
Она помедлила с ответом. Улыбнулась каким-то своим воспоминаниям.
– Учителем. У меня есть старшая сестра и два младших брата, помнишь? Мальчишки так доставали нас в детстве, что я мечтала, как стану учителем, войду к ним в класс, при всех отчитаю и поставлю двоек в журнал. Много. А ты?
– А я как все, – я тоже улыбнулся, – космонавтом, конечно. Вверх и вдаль. Абсолютное пространство, абсолютная свобода.
– Зачем ребенку абсолютная свобода? – Лео посмотрела на меня удивленно. – Ребенку нужна семья, защита.
– Ребенки разные, наверное.
У меня было хорошее детство. Рыбалка с отцом, походы в театр с матерью. Друзья. Уроки на флейте. Но, сколько я себя помнил, я всегда хотел чего-то большего. Неизвестности.
– Так ты пошел в пилоты за свободой?
– Да, сначала за свободой, за поисками неизвестного. Но когда стал учиться, понял, что прошли те времена, когда пилоты только нажимали кнопочки и крутили штурвал. Сейчас пилотирование – это в первую очередь математика: навигация в трехмерном пространстве, программируемая автоматика, которая управляет двигателями. Мы по старинке называемся пилотами, хотя по факту скорее инженеры-программисты. В любой нештатной ситуации заложенных базовых алгоритмов может не хватить, межзвездные полеты пока только в самом начале своей истории. Поэтому надо уметь быстро поправить код, а иногда и дописать новый. Ну, заодно я могу запрограммировать шкаф, кофеварку и пылесос.
Лео улыбнулась. Какое-то время мы шли молча, потом она внезапно ткнула меня в плечо.
– Санкт-Петербург – красивый город, Лёх? – она попыталась выговорить мое имя в манере Виктора, получилось забавно.
– Красивый. Единственный на настоящий момент в России, который сохранил старинную архитектуру и самобытность. Город романтики и влюбленных. Город мостов. Город кукольных дворцов и кованых решеток. Ты не была в Питере?
– Вообще в России не была.
Я развернулся к ней, отвесил церемонный поклон.
– Дорогая Леона, приглашаю вас посетить этот замечательный провинциальный российский городок по окончании нашего заточения.
– С удовольствием приму твое приглашение! – Неожиданно для меня она сделала настоящий реверанс.
Пытка простыми действиями закончилась через час, и мне разрешили пойти в помещение, пить горячий чай и начинать чувствовать себя не промерзшей костяшкой, а живым и немного теплым человеком.
Физики и техники плотно сидели в лаборатории. Новостей не было.
К вечеру Акихиро загнал меня в медицинский блок, пропустил через МРТ, сделал ЭКГ, взял кровь. Все было более-менее в норме, но чувствовал я себя иначе. Что именно было не так, сформулировать не получалось, поэтому я молчал.
Дни тянулись медленно. Простые действия, которые я вынужден был выполнять по расписанию, утомляли. Я снова стал курить, наблюдая, как на парк падает снег. Снежинки прятались в дыму, а я их там искал. Невероятное приключение.
Лео ненавязчиво находилась рядом. Я невольно тайком разглядывал ее, подмечал улыбки и задумчивость, смену настроения, грусть, тревогу. Постепенно я к ней привязывался, хотя и понимал, что это неправильно. Ведь совсем недавно у меня была невеста, с которой мы расстались. По законам жанра, кажется, нужно бы рефлексировать по этому поводу. А я, вместо горечи утраты, радовался минутам, которые проводил в компании другой женщины. Все это казалось мне неправильным, неловким, и я надеялся, что Лео не читает меня как открытую книгу.
