Дмитрий Казаков - Солнце цвета льда
Он с усилием распрямился, дрожащей рукой отер лицо, вложил нож, который так и не выпустил, в ножны.
– Что вы узнали? – повторил Ивар. – Я видел…
– На глаза тут полагаться нельзя, – сказал Арнвид. – Такое порой узришь, что они не на лоб, на макушку вылезут, и все это мороком окажется… Да только все зря оказалось, не получил я ответа, кто смущает Мидгард и Свартальвхейм, понял только, что все девять миров в опасности…
– Это так, – подтвердил Ингьяльд, – я ощутил то же. Но к кому мы пойдем за советом?
– Вельву мне не поднять, – старый эриль вздохнул. – Я – не Яльфад, да и не знаю, где ее могила, но тот альв не зря поминал мертвецов-чародеев. Тот, кто умер, но не до конца, не сгинул в Хель, а сохранил разум и память, ведает порой больше, чем самый могучий из асов.
Ивар поежился – он видел, как поднимают из могилы того, кто оставил мир живых.
– И к кому ты хочешь обратиться?
– Сегодняшний ритуал дал ответ на этот вопрос, – Арнвид дернул себя за бороденку. – На острове Годей, что у берегов Халогаланда, высится древний курган, а в нем покоится берсерк-оборотень Рауд Могучий, при жизни слывший злейшим колдуном.
– И ты предлагаешь вместо того, чтобы идти на юг, в очередной поход, отправиться на север? – спросил Ивар.
Он собирался этим летом повести драккар к берегам Бретланда, где после гибели конунга Артура воцарился полный хаос, или пощипать побережье Валланда, где всегда можно взять богатую добычу.
– Но кто, если не мы? – старый эриль поднял голову, взгляд у него оказался неожиданно живым, гневным.
– Кто, если не мы? – вздохнул Ингьяльд.
Ивар заколебался – да, достойно мужей привезти на родину золото и прочие сокровища, но он не раз ходил на юг, добирался до Миклагарда, видел Киев и Багдад, посетил земли ольмеков и ацтеков, где не бывал более никто, и всем доказал, что нет в Трандхейме более славного морского конунга… но еще достойнее встать грудью против опасности, что грозит не только тебе или семье, а всем людям.
– Хорошо, мы отправимся сегодня же, – сказал он.
Рагнхильд, вопреки ожиданиям Ивара, встретила новости спокойно, и возражать не стала. Взбунтовались двое старших сыновей, узнавших, что их оставляют дома, не берут с собой.
– Я уже не мальчик! – заявил багровый от ярости Младший, брызгая слюной. – Мне стыдно прятаться от опасности!
– А ты от нее и не прячешься, – сказал Ивар в ответ. – Кто, как не вы, будет охранять усадьбу, беречь мать и хозяйство? Кто сказал, что тролли не вернутся завтра или не нагрянет кто-то из моих врагов?
Этот ответ заставил парней задуматься – Гелмира сразу, а Младшего чуть погодя, когда остыл гнев. Совсем он успокоился, получив от отца в подарок изогнутый меч, взятый у попавшего в плен альва – чудное оружие резало куда лучше людского, а время от времени начинало светиться злым сиреневым огнем.
Собрались только к полудню, Ивар поцеловал жену и забрался в седло.
– Ну, в добрый путь, – сказал он, оглядев сидевших верхом воинов.
Рагнхильд улыбнулась на прощанье, Младший вскинул руку с подаренным клинком, и лезвие его тускло сверкнуло. Закряхтел Арнвид, не ездивший верхом несколько лет, застучали по земле копыта, и усадьба с поднимавшимися над ней дымками начала уменьшаться, пока не исчезла из виду.
Старый эриль, вопреки ожиданиям, из седла не выпал, на куски не развалился, и к вечеру они достигли побережья около Бюнеса, где конунга ждал его драккар и большая часть дружины.
– Завтра в море, – сказал Ивар, спешившись. – Идем на север.
Воины загомонили, десятки взглядов обратились на Нерейда – все знали, что рыжий викинг не умолчит, обязательно расскажет обо всем, что случилось, и что затевается, а если и приукрасит от себя, то это грех небольшой.
Хотя в этот раз дружинников ждало разочарование…
Лошадей с одним из воинов отправили в селение, чтобы утром их отвели обратно в усадьбу, переночевали на берегу, под монотонную, но столь приятную уху викинга песню волн, а с первыми лучами солнца отошли от суши. Полетели соленые брызги, ударили весла, и драккар, покачивая драконьей головой на штевне, развернулся в сторону выхода из фьорда.
Ивар стоял на носу, полной грудью вдыхая влажный и холодный воздух.
– Эх, хорошо… – сказал примостившийся рядом Арнвид, подслеповато щурясь на поднимавшееся светило. – А я почти и забыл, что это такое – море под килем, соратники рядом… Счастье, если умру в этом походе, ведь в новый не выберусь… Не хотелось бы сдохнуть на лавке у теплой печки.
– Смотри, не накаркай! – орудовавший веслом Нерейд обернулся, сверкнул улыбкой. – А то ведь одного тебя в Вальхаллу не отпустим, придем проследить, чтобы тебе пива хорошего налили, а не козьей мочи, и мясом Сехримнира не обнесли! Или эрилей Отец Ратей к себе не берет?
– Если в бою погиб, то берет, наверное… – ответил Арнвид задумчиво. – А вот тебя не возьмет. Был у них в Асгарде один такой, рыжий, болтливый да ехидный, и чем все кончилось? Волчьих кишок на всех не хватит!
Викинги с готовностью загоготали.
Словно привлеченный здоровым мужским хохотом, прилетел ветер, вспенил гребни на волнах, расправил плащ за спиной конунга.
– Эгей! Ставим парус! – выкрикнул Ивар. – Морские боги к нам благосклонны!
Грохнула, вставая в гнездо, мачта, и полотнище с Кровавым Глазом затрепетало над драккаром.
– Ты им не сказал, куда идем? – тихо спросил Арнвид, когда викинги вытащили бочку с пивом и выбили днище.
Согласно обычаю, начало дальнего похода нужно спрыснуть пенным напитком – по кружке в себя, и одну за борт, чтобы Ньерду и Эгиру стало повеселее, и дабы корабль ходко шел по дороге китов.
– Нет, – так же негромко отозвался Ивар.
О цели похода он не сообщил даже жене, устоял против настойчивых расспросов Нерейда. Тот изобразил обиду, потом забыл про нее и принялся выдумывать всякие нелепицы, одну вычурнее другой.
– И правильно, – старый эриль кивнул, и принял кружку с пивом. – Это дело такое, что лучше молчать.
– С почином! – крикнул Ивар, вскинув посудину. – Чтобы вернулись со славой!
– Со славой! – заорали дружинники, и хмельная жидкость полилась в луженые глотки.
Первый день выбирались из Трандхейм-фьорда, огибали Ирьяр, во второй двинулись на север, вдоль изрезанных берегов Северного Мёра.
Морская гладь была пустынна, словно в те дни, когда люди еще не выучились строить корабли, над ней плыли клочья тумана. Волны с грохотом бились о прибрежные скалы, в глубине вод рокотало, будто ярились прикованные ко дну исполинские твари.
Ивар вглядывался в затянутый дымкой горизонт, Арнвид сидел на скамье нахохленный, точно старая ворона. Шли хорошо, бури в это время случаются реже, чем пир в хижине бедняка, но эриль выглядел мрачным и недовольным, словно над головой собирались черные тучи.
Сидевший на веслах с остальными Ингьяльд то и дело оглядывался на бывшего наставника.
В полдень с северо-запада, со стороны открытого моря донесся негромкий шелест, а вслед за ним на горизонте появилась темная полоска. Прежде чем Ивар успел сообразить, что это такое, чудовищно огромная пологая волна приподняла драккар на своей груди, и с ревом хлестнула берег.
Пенные языки вздыбились до верхушек самых высоких скал, с криками взвились в воздух испуганные птицы.
– Что-то здесь не так… – проворчал Арнвид, когда шум затих. – Откуда это? Что такое?
Но на вопросы Ивара отвечать отказался, так и промолчал до самого вечера, когда они наконец-то увидели корабль. Небольшой драккар появился с севера, вынырнул из так и не пожелавшего рассеиваться тумана, закачалась укрепленная на штевне голова ястреба.
– Ярл Ари Крыло из Хесьютуна, – определил конунг. – А ну, суши весла! Гудрёд, правь к нему!
По обычаю викингов нужно сойтись поближе, обменяться приветствиями и новостями.
Дружинники, радуясь отдыху, вынули весла из воды, драккар начал замедлять ход. На чужом корабле тоже начали поворачивать, подошли ближе, на носу объявился ярл, высокий и тощий, словно оглобля.
– Привет мужам из Трандхейма! – полетел над волнами его мощный голос.
– Привет халейгам! – ответил Ивар.
Разглядел, что Ари Крыло в шлеме, а висевшие вдоль борта щиты выглядят посеченными, словно дружина ярла недавно участвовала в схватке.
– Легок ли был путь вашего коня бурунов? – спросил конунг, когда они сошлись вплотную.
– Ужасен, – вопреки обычаю ответил Ари. – Сегодня утром, едва мы отошли от места стоянки…
Ивар нахмурился, слушая, как среди полного штиля драккар ярла чуть не опрокинулся, когда из-под воды явилась чешуйчатая спина толщиной со ствол мирового ясеня, по морю хлестнул хвост, способный вытянуться от Бьёргюна до Конунгахеллы, и дикая вонь поплыла над волнами.
