Дмитрий Тихонов - Эпоха последних слов
— Так я и думал. Но делать нечего, надо исходить из того, что имеем. Придется действовать быстро и решительно. Слава Ушедшим, целебных порошков и эликсиров на складах Цитадели мы обнаружили немало. Алхимики постарались на славу.
— Но ведь у вас нет Паладинов? — уточнила Глайхара.
— Нет, разумеется. Однако, я полагаю, использовать порошки и эликсиры сможет практически любой. Тем более, как только мы войдем в Фархейм, можно надеяться на то, что бывшие члены Ордена начнут присоединяться к нам. Поверьте, выиграть эту войну без целителей будет почти невозможно. Я даже планирую сделать небольшой крюк и зайти в Нагру. В Ночь Безумия там находился второй по численности контингент Паладинов — вдруг кто-то уцелел…
Дверь открылась с противным скрипом, в комнату скользнул Скалогрыз.
— Ну как там? — спросил Вольфганг.
— Более-менее, — ответил гном. — Наш зеленый тяжеловес пришел в себя. Правой рукой он пока шевелить не может, а левой уже вовсю машет, отгоняет эльфиек. Даже пальцы сгибаются. Передавал тебе привет и страшную, зубастую орочью благодарность.
— Отлично. Хоть у кого-то дела идут в лучшую сторону.
— Итак, что мы имеем? — деловито спросил Скалогрыз, подойдя к столу с картой.
Рядом с ним из густых теней вдруг показалась левая голова Аргуса. На ней была маска из красного дерева с узкими прорезями для глаз. В этих прорезях что-то шевелилось. Гном поежился:
— Понял. В важные разговоры не встреваю.
Он ретировался в дальний угол зала, уселся на один из сваленных там ящиков, вытащил из-за пояса трубку и принялся набивать ее.
— Я вот еще о чем думаю, — продолжил Вольфганг. — Не попробовать ли нам обеспечить союзников оружием из небесного металла. Что скажете на этот счет? — обратился он к Матери-Настоятельнице.
— Мои сестры готовы к войне, — ответила Настоятельница, не изменившись в лице. — Все до одной. Мы не привыкли к тому, чтобы наши возможности обсуждались или ставились под сомнение.
Эльфийка явно давно не имела дела с представителями иных племен: разговор давался ей с трудом, высокомерие и надменность рвались наружу из-под фасада невозмутимости. Вольфганг, пожалуй, мог ее понять. Прожить тысячу лет в неколебимой уверенности в собственном превосходстве — и вдруг оказаться под началом какого-то человечка, недавно отметившего двадцать третий день рождения. Да, этот человечек по большому счету представляет собой всего лишь марионетку могучих сил, но тем не менее армиями командует он. Откуда ей было знать, что рыцарь с огромным удовольствием поменялся бы с ней местами, представься вдруг такая возможность. Может, еще получится.
— Никто не сомневается в ваших возможностях, — сказал он, слегка покраснев. — Мы уверены, что Сестры Огня — прекрасные воины. Но нам будут противостоять далеко не обычные бойцы. Я сталкивался с демонами дважды и успел убедиться, что обычное оружие против них бессильно.
— Мы не используем железо. — Эльфийка не смогла скрыть презрительной усмешки. — Не сражаемся мечами, копьями, топорами, не стреляем из луков или арбалетов. Оружие — огонь в наших ладонях, пламя в наших сердцах. Мы бьемся с помощью магии.
— Достаточно ли она эффективна?
Мать-Настоятельница открыла рот, чтобы ответить, но ее прервал Аргус. Голос его раздался из темноты, наполнив помещение гулким эхом:
— Нет.
Эльфийка склонила голову, принимая волю Двухголового.
— Конечно, волшебство может причинить демонам вред, — объяснял Аргус. — И даже боль. В отличие от железа…
— Погоди-ка! — сказал Вольфганг и с удовольствием заметил, как расширились глаза Матери-Настоятельницы: она явно не могла даже представить, что у живого существа может хватать смелости перебивать богов. — Но когда мы сражались с тварью в первый раз, обычная сталь легко рубила ее щупальца.
— Эти существа обитают в иной плоскости бытия. Они — слова, пусть и произнесенные демиургом. Они — абстрактные, отвлеченные понятия, проклятия, обретшие смысл только благодаря могуществу сказавшего. Их физическая, телесная форма — всего лишь орудие прямого воздействия на реальность. Это даже не совсем они. Сражаясь с орудием, ты не сможешь причинить вред его хозяину. Магия проникает глубже, она способна дотянуться до руки, держащей орудие. Но не дальше. И только острие из небесного металла пронзит все слои реальности, достанет до самой сути. Ведь оно губительно для Хаоса, а именно из него состоят наши враги.
— Понятно, — кивнул Вольфганг. — Вот о том я и говорю. Необходимо обеспечить таким оружием как можно больше воинов. Сделать эльфийкам наконечники для боевых посохов, снаряды для гномьих пушек и аркебуз, выковать хотя бы несколько дополнительных клинков.
— У нас не так много метеоритной руды, — ответил Аргус. — У нас не так много времени. Старший демон повержен, его основной союзник перешел на нашу сторону, и в лагере врага сейчас наверняка царит неразбериха. Но долго она не продлится. Нет смысла надеяться, что, лишившись хозяина, они разбегутся или отступятся от своих целей. Первая победа досталась нам благодаря везению, но в следующий раз повезти может противнику. И вполне вероятно, этим везением станет передышка, которую мы дадим ему, промедлив с нападением.
— Согласен. — Вольфганг пригубил воды из глиняной кружки, служившей для того, чтобы придавить к столу один из углов карты. — Но много ли будет толку от спешки, если демоны нападут на войско, которое будет не в состоянии защитить себя?
Мать-Настоятельница не спускала с него неверящего взгляда. Этот ничтожный человечишка осмеливался не только перебивать Двуглавого, но и перечить ему. Будь ее воля, она наверняка изжарила бы рыцаря заживо прямо здесь. В наказание за столь ошеломительную дерзость.
— Во-первых, демоны вряд ли осмелятся атаковать самостоятельно, — терпеливо отвечал Аргус. — Их самомнение невероятно велико, и до последних событий они полагали себя бессмертными и абсолютно неуязвимыми. Теперь, когда оказалось, что это не так, они начнут осторожничать, руководить своими марионетками издалека, применять магию теней — короче говоря, играть по своим правилам, основанным на лжи, изворотливости и обмане. Кроме того, не забывай, что вы свои основные действия будете совершать днем, а они — ночью. Солнечный свет отрезает возможность прямого участия в битвах и для них, и для меня.
— Один, старший, погиб, а сколько еще демонов осталось?
— На этот вопрос никто не сумеет дать точного ответа, ведь неизвестно, сколько их было в самом начале.
— А что если они объединятся и выведут свои армии навстречу нам ночью?
— Значит, будет бой. Воинам нужно дать четкие указания, что делать в случае подобного нападения. У нас имеются все возможности для отражения такой атаки. Но я бы стал опасаться ее в последнюю очередь. Как уже говорилось, Сказанные-во-Тьме обладают неизмеримым самомнением, и для того, чтобы объединить усилия, им придется приложить немало усилий, извини за столь безыскусный каламбур.
— Хорошо. — Вольфганг снова уперся взглядом в карту. — Хорошо. Я полностью доверяю тебе со всей этой суетой. Последний вопрос: можем ли мы и в дальнейшем рассчитывать на помощь драконов… то есть василисков?
— Не знаю, — темный силуэт Аргуса покачал обеими головами. — Химера непредсказуема. Сегодня она помогла нам, а завтра она поможет им, и я буду последним, кто станет этому удивляться. Ее цели неизвестны, мотивы загадочны, а пути погружены в непроницаемый мрак. Конечно, вряд ли она обернется против нас, потому что демоны никогда не простят ей предательства. Но и надеяться на постоянное прикрытие с воздуха я бы на твоем месте тоже не стал.
— А если это ловушка? — подал внезапно голос Скалогрыз. Он докурил трубку и теперь выбивал из нее пепел, постукивая чашкой о ящик.
— Какая ловушка? — спросил Вольфганг.
— Ну вся эта мишура с убийством твари, с детьми Химеры. Может, это спектакль, чтобы заманить нас?
Аргус издал странный гортанный звук, который мог быть чем угодно: смехом, кашлем, хрипом. Он слегка качнулся вперед, так что маски вновь показались из темноты. Мать-Настоятельница отшатнулась, склонила почтительно голову. Это благоговение поначалу смешило Вольфганга, а теперь уже начинало понемногу раздражать. Хотя ей ведь не доводилось общаться с божеством в развалинах старого форта за кружкой «Шахтерского темного», не доводилось слушать его истории. Так что все было в порядке вещей.
— Еще раз повторяю, — сказал Аргус. — Сказанные-во-Тьме любят лишь себя. Им не знакома сама идея самопожертвования. Нет ни единого шанса, что старший из них пошел бы на смерть только ради того, чтобы ввести нас в заблуждение. А он мертв, в этом нет никаких сомнений. Меня им не провести.
— Ясно, — рыцарь склонился над картой, провел пальцами по предполагаемому маршруту движения от Цитадели до Заставных Башен. — Я думаю, нам следует выступать так скоро, как только возможно. Успехи нужно развивать.
