Ульяна Бисерова - Верхом на Сером
Единорог велел ей держаться русла ручья, сказав, что это самый верный путь наверх. Сам он изредка показывался в отдалении и вновь скрывался в бесчисленных разветвлениях подземного лабиринта. Они все шли и шли, пока Сашка окончательно не выбилась из сил.
– Тобиас, – тихо позвала она. – Давай передохнем?
– Хорошо, – вздохнул он, хотя готов был продолжить путь. Он опустился на землю, привалившись спиной к огромному валуну, и с наслаждением стянул сапоги.
Сашка села чуть поодаль. Из темноты вышел единорог.
– Ты так устала, – прозвенел чистый голос. – Спи, я покараулю твой сон.
И Сашку тотчас, словно ватным одеялом, накрыло тяжелым забытьем. Во сне она блуждала по бесконечным коридорам с тысячей закрытых дверей, стучалась, кричала – и все напрасно. Проснувшись, она с облегчением увидела, что единорог все еще здесь, и обняла его за шею, прошептав:
– Спасибо.
Тобиас крепко спал, привалившись к валуну. «Интересно, что ему снится?» – подумала Сашка. Она тихо скользнула рукой в рюкзак и достала зеркальце мермейд, которое спасло ей жизнь, обратив в камень василиска. Она бесшумно подкралась к спящему и поймала его отражение в зеркале. Из тумана возникла четкая картинка. В огромном зале, где стены были богато задрапированы багряным бархатом и украшены старинными полотнами, горели факелы. В их неверном свете Сашка увидела, что на огромном золотом троне в середине зала восседает закованный в латы рыцарь. Его лицо было укрыто забралом, а на гербе изображен хищный орел. Над головой рыцаря раскрыла капюшон исполинская змея. «Помни, кто твой настоящий враг», – прозвенел серебряный голос.
Сашка резко отпрянула. Тобиас застонал во сне.
– Кто это был? – спросила Сашка единорога.
– Это Змей. Кажется, ты уже слышала о нем?
– Да, Римдал рассказывал эту сказку.
– Сказку – или забытое предание? Римдал – или Ладмир? – прозвенел голос.
– Так это был… – Сашка задохнулась. Так вот где она видела этот знак – круг, перечеркнутый двумя сходящимися линиями! Руна, которая проступила на Хвитинге в тот момент, когда Сашка взяла его в руки, в точности повторяла рисунок, который она видела на руке Римдала. Или, как стоит уже привыкнуть его называть, Ладмира.
Но почему великий маг предстал перед ней в образе нищего странника, почему позволил гвардейцам заковать себя в цепи, спалить дом родных Тобиаса? Вопросы теснились в ее голове и требовали немедленного ответа.
Словно прочитав ее мысли, единорог тряхнул гривой.
– Планы Ладмира известны лишь ему одному.
– А как ты вообще оказался в заточении в Лабиринте? – спросила Сашка.
– Это Змей. Василиск служил ему, как верный пес. По древнему пророчеству, Змея победит армия под знаменем Единорога. И он один за другим истребил всех. Я – последний. Чтобы сполна насладиться ощущением своей безграничной власти, он решил сохранить мне жизнь, но держал под надежной охраной. Он свободно перемещается между мирами, но не в силах проникнуть в Запредельный мир. Впрочем, как оказалось, здесь есть те, кто слышит его приказы и рад услужить своему господину.
– А почему я слышу тебя, ведь кольца уже нет? – пришло вдруг в голову Сашке.
– Мы, единороги, со стародавних времен прекрасно ладили с людьми и без всякого кольца, – тихо фыркнул он в ответ.
Когда Тобиас проснулся, они продолжили путь и через какое-то время вышли в огромную пещеру, населенную сотнями летучих мышей. В ее своде виднелось узкое, как слуховое окно, отверстие, через которое пробивался солнечный свет.
«Падать было легко, а как же взобраться наверх?» – озадаченно подумала Сашка. Она незаметно бросила взгляд на Тобиаса. Это был он – и одновременно нет. Он словно стал старше на десяток лет. Плотно сжатые губы, складка между сдвинутых бровей – его новое лицо, незнакомое, чужое. Сашка отвернулась, закусив губы. Главное – выбраться.
Тобиас попробовал вскарабкаться, цепляясь за камни и торчащие корни деревьев, но земля осыпалась под его ногами. Разозлившись, он пинками расшвырял кучу прелых листьев, с тоской глядя в лоскут солнечного света.
Что-то легко коснулось Сашкиной руки. Обернувшись, она увидела единорога.
– Садись и держись крепче, – прозвенел голос.
Сашка мигом уселась верхом и обняла его за шею. Единорог взмыл вверх, как птица, без видимых усилий, легко и свободно. И первое, что увидела Сашка, когда открыла слезящиеся от яркого света глаза, – морда Гармра. Гигантский пес взирал на них с нескрываемым любопытством, но, кажется, настроен был вполне миролюбиво. «Может, он охраняет только вход в лабиринт, и ему совсем безразлично, что кому-то удалось разыскать выход?» – подумала Сашка. Она увидела разметанные по земле стебли гринворина – увядшие, но пока еще крепкие. Для верности она оплела одну из лоз другой и, крепко обвязав себя за пояс, сбросила конец в пещеру. Тобиасу, хоть и не с первой попытки, удалось вскарабкаться на достаточную высоту, чтобы ухватиться за стебель. Худощавый на вид, он оказался неожиданно тяжелым. Сашка почувствовала, как ее тащит к краю ямы – еще секунда, и она загремела бы вниз, но единорог ухватил ее за ворот. Сообща им удалось вытянуть Тобиаса.
Но стоило ему встать на твердую землю, как Гармр, благодушно задремавший на ярком полуденном солнце, поднялся, вздыбив шерсть на загривке. Он не мигая уставился на Тобиаса и оскалил клыкастую пасть.
Единорог метнулся и встал на пути грозного зверя. Он готов был ценой собственной жизни защищать того, кто без сожалений расправился бы с ним в пещере. И хотя противник заведомо проигрывал ему, Гармр присмирел и прижал уши.
– Теперь вы в безопасности, но не искушайте Хранителя Лабиринта и не задерживайтесь в долине, – прозвенел голос.
– Друзья ждут нас на перевале. Надеюсь, что еще ждут, – сказала Сашка, впервые задумавшись о том, сколько времени прошло с того дня, как они расстались. Там, под землей, в царстве вечной тьмы, чувство времени совершенно терялось. На прощанье Сашка обняла единорога за шею.
– Не грусти, у меня предчувствие, что нам суждено еще встретиться, – прозвенел серебряный голос. И он умчался быстрее ветра.
Через пару часов друзья пересекли долину и поднялись к перевалу. И почти сразу же заметили тонкую струйку дыма от догорающего костра. Рядом в задумчивости сидел хмурый дварф, покуривая вечную трубку.
– Брокк! – горячая волна радости захлестнула Сашку. При их появлении лицо старика, изборожденное глубокими морщинами, расплылось в счастливой улыбке, но он быстро взял себя в руки и сурово сдвинул брови.
– Ну и где вас носило? Пять дней тут кукуем на семи ветрах, все кости ломит!
Сашка обняла старого дварфа, окончательно его растрогав.
– Брокк, а где Грэй? – спросила она, втайне боясь услышать что-то страшное.
– Да на охоту ушел, – успокоил ее тот, пристально вглядываясь в Тобиаса. – А с парнем что? Замороженный он словно. Рассказывайте, что было-то в Лабиринте? Добрались до Зеркала Судеб? С рукой что приключилось?
– Ерунда, оступилась на камнях и ободрала, – отмахнулась Сашка. – Ты лучше расскажи, как вы от Гармра отбились!
Дварф важно погладил окладистую бороду, выбил из трубки старый табак и, достав узорчато расшитый кисет, стал забивать новую порцию, готовясь к долгому и обстоятельному повествованию.
– Вот вы думаете, почему дварфы лошадей не держат? – улыбаясь, подошел к костру Грэй. – Потому что из-за коротких ног до стремян не достают? Нет! Дело в том, что даже в самом старом дварфе прыти больше, чем в арабском скакуне! Еле-еле нагнал его на перевале…
– Уймись ты уже, зубоскал окаянный! – ворчливо буркнул Брокк. Друзья обнялись.
– А ты повзрослел, возмужал, – сказал, пристально вглядываясь в лицо Тобиаса, Грэй.
Когда после долгого и трудного спуска показалась долина, где обитали дварфы, Брокк посмурнел. На последнем привале он, не поднимая глаз от пламени костра, сказал:
– Мне пути назад нет. Я нарушил закон праотцов и ступил на запретные земли. Меня ждет вечное изгнание. Впрочем, я ни о чем не жалею. С тех пор как ушел сын и умерла жена, никто и не ждал меня у теплого очага. Я пойду с вами.
– Я не знаю, согласится ли Искобальд переправить тебя в Гриндольф, – растерянно сказала Сашка.
– Думаю, я сумею найти веские аргументы, – усмехнулся Брокк.
Их путь вновь пролегал через подземный город: перед долгим переходом через выжженную степь необходимо было пополнить запасы еды и воды. Брокк предпочел не показываться на глаза соплеменникам, и они условились встретиться в лощине неподалеку от Ущелья Молчания.
У ворот города дварфов им повстречался все тот же дозорный отряд. Путников, осмелившихся ступить на запретные земли, встретили настороженно, но Грэй парой удачных шуток разрядил обстановку.
– Альфриг приказал незамедлительно доложить о вашем возвращении, – сказал их старый знакомый Грер.
