Антон Тудаков - Драконы никогда не спят (сборник)
– Это рецессивный ген? – шепотом сказала Янина. Волосы на ее голове, вставшие дыбом минуту назад, чувствовали холодный ветер.
– Да, – отрывисто сказал король. – Я так думаю.
Потом он внимательнее на нее посмотрел.
– Вы что же, учились где-то?
– Дома. Биология, естественные науки…
– Это хорошо. – Его темные глаза на секунду сделались светлее. – Это очень удачно, это сэкономит нам кучу времени…
Он откинулся на спинку скамейки. Лицо расслабилось, будто оплыло в тепле.
– Я боялся, что вы будете плакать, устроите истерику… – Он дышал, будто после долгого бега. – Похоже, хоть с этим мне повезло. Как работает жертвенный камень, вы, конечно, не знаете?
– Могу только предполагать. – Янина подалась вперед и опустила ладонь в ледяную воду фонтана. – Это сенсор, да? Как те, что пропускают в театр по билетам, как те, что пропускают в закрытые городские кварталы…
– Сложнее. Но вы правы. Это сенсор, и пропуском является код. Генетический код. Не спрашивайте меня, что это такое, я сам не знаю. Я только знаю, что он существует, и что камень его считывает, и что у моего сына этот код сбит.
Он глубоко вдохнул и выдохнул, так что плечи его поднялись и опустились. Интересно, думала Янина. Это происходит со мной, сейчас. Это я выйду замуж за идиота с мутными голубыми глазами. Навсегда. Навсегда-навсегда, потому что королевы, даже вдовы, никогда не выходят замуж вторично…
– Понимаю, – хрипло сказал король.
Она посмотрела на него в ужасе – он умеет читать мысли?! Потом опустила взгляд на свои мокрые руки.
– Перстни. Они все упали. Сразу после оглашения имени.
– Понимаю, – повторил он сквозь зубы. – У дочерей барона из Хлебного Клина тринадцать и шестнадцать шансов соответственно родить от Новина здорового сына. На сотню, я забыл сказать. По-хорошему, мне следовало бы арестовать барона после всех провокаций, что он устроил в городе… В столице волнения, вы знаете? Ах, откуда… Барон заплатил бродячим проповедникам, чтобы те предрекали ужасы, которые ждут всех в случае вашего воцарения. А я заплатил другим, и они предвещают благоденствие. Все оракулы продажны, вы это знали?
– Но ведь есть и настоящие…
– Нет, – сказал король с такой силой убежденности, что Янина сразу ему поверила. – Мне следовало обезглавить барона на площади, это же явный бунт… Но у меня нет сейчас силы на войну. Я не могу рисковать ценами на хлеб. Придется как-то задабривать его, жаловать что-то в подарок, вместо того чтобы вздернуть на ближайшем суку, бунтаря и предателя… – Король говорил с фонтаном. – Поэтому свадьба, как я уже сказал, через неделю. Новина очень трудно готовить. Он боится людей, особенно боится толпы. Его накачивают успокоительным, нормальный человек заснул бы на месте, а у этого еще хватает сил дрожать и метаться. Прошу прощения, принцесса, но познакомиться с мужем вам придется потом, после свадебной церемонии. Сейчас я не рискну лишний раз его тревожить.
– Он… понимает… что происходит? – тихо спросила Янина. – Он вообще… узнает людей? Или…
– Ненужный вопрос, – сказал король сквозь зубы.
– Прошу прощения.
– Он, конечно же, узнает людей. Тех, кого знает. Не морочьте себе голову раньше времени; я велю прислать вам каталог из закрытого зала библиотеки, закажите, что только захочется. Я вижу, вы из этих. Из книжников.
– С-спасибо.
* * *Через семь дней, не раньше и не позже, в королевском дворце сочетались перед долгом и законом Новин, наследный принц, и Янина из Удола. Церемония была сдержанной, не слишком пышной и не очень многолюдной – как раз такой, чтобы соответствовать требованиям приличий.
Принц стоял, как нагретый восковой столбик, – полноватый, мягкий, в его голубых мутноватых глазах были ужас и покорность судьбе. Два рослых слуги маячили справа и слева от принца. Всякий раз, когда он начинал оглядываться или переступал с ноги на ногу, они придвигались ближе. Однажды в руке того, что стоял дальше от Янины, блеснул шприц.
Когда пришло время принцу отвечать на вопрос городского судьи, согласен ли он взять за себя Янину из Удола и жить с ней в мире и согласии долго и счастливо, пока смерть не разлучит их, – когда пришел этот момент, этот же слуга сделал незаметное движение. Янина угадала его только потому, что стояла очень близко; в ответ на незаметный жест слуги принц сказал «Да». Точнее, он вскрикнул, но прозвучало это очень похоже на знак согласия, и церемония продолжалась.
После обеда, вечером и ночью на площадях и улицах города развернулось действо, и вот тут уже не осталось ни сдержанности, ни строгости, ни даже пристойности. Тысячи бочек были развезены по городу, в каждой – отменное вино, а не та кислятина, к которой привыкли экономные мастеровые. Пророки, оракулы, бродячие фокусники, купленные за деньги казны, предрекали стране богатство и процветание под властью новой королевы. Не обошлось без пьяных драк, заварушек и стычек, но королевская гвардия, приведенная в боевую готовность, задавила волнения в зародыше.
Во дворце длился пир для избранных – барон из Хлебного Клина был приглашен со всем многочисленным семейством, принят с почестями и награжден орденом «За заслуги». Не понятно, какие заслуги имелись в виду, но орденская звезда с бриллиантами возымела почему-то гипнотическое воздействие на барона. Барон, сияя звездой и сытыми глазами, восседал на лучшем месте за обильным столом. Некоторые из купленных им оракулов продолжали по инерции предрекать беды, но их мало кто слушал.
Молодые муж и жена присутствовали в зале – по традиции – первые десять минут от начала пира. Затем их проводили в покои. Был ранний вечер, небо еще светлело, потому что стояла поздняя весна.
Человек в малиновом халате – воспитатель принца – увел его в дальние комнаты, оттуда послышались сдавленные рыдания, увещевания, и наконец наступила тишина. Янина осталась одна в супружеской спальне, на кровати под огромным грузным балдахином. Цветные душистые свечи плавали в хрустальных вазах.
Она чувствовала себя пустой, как ваза, из которой выплеснули воду. Ей было легко. Невыносимый, долгий день наконец-то закончился, она была одна и могла бы плакать, если бы хотела.
* * *– Ваше величество, позвольте, я сам.
Человек в малиновом халате стоял таким образом, что посторонний, не знакомый с порядками во дворце, счел бы, что воспитатель принца хочет преградить королю дорогу. Разумеется, это было совершенно невозможно. Посторонних сюда не пускали.
– Он так измучен всеми этими церемониями. Позвольте, я сам представлю ему его… жену.
Король промолчал. Ни взгляда, ни жеста – король, казалось, не слышал воспитателя и не видел его. Он просто шагнул вперед, а человек в малиновом халате пошел складками и отшатнулся к стене. Янина, повинуясь щелчку костлявых длинных пальцев, переступила порог комнаты вслед за королем.
Опочивальня принца, большая и очень светлая, поражала пустотой и свободой. Низкая кровать без балдахина, подушки на полу, укрытом не то ковром, не то одеялами. Ни стола, ни стульев. Принц, в домашнем бархатном костюме, сидел на подушках в дальнем углу. При виде короля и явившихся с ним людей забился глубже в ненадежное мягкое убежище.
– Здравствуй, Новин, – сказал король голосом, в котором сочетались показная мягкость и непреклонность жестокого врача. – Подойди к нам. Вот твоя жена.
Принц встал и подошел на подгибающихся ногах.
– Веди себя прилично, – с улыбкой сказал король.
Принц втянул голову в плечи. Светлые волосы, упав на лоб, отгородили его от визитеров ненадежной занавеской.
– Это твоя жена. – Король взял принца за мягкую безвольную руку. – Она красивая и умная. Будет тебя любить.
При слове «любить» принц быстро поднял голову, коротко и как-то судорожно глянул на Янину. Разинул рот, будто перед ним предстало чудовище, и закричал.
Лицо его исказилось. Он попытался вырвать ладонь из руки короля, но тот сжал пальцы – будто щелкнул капкан.
– Стоять. Накажу. Принц рванулся из последних сил и вырвался-таки. Бросился в свой угол, зарылся в подушки, повторяя сквозь рыдания: «Не! Не!»
– Иди сюда, – сказал король, и у Янины мороз продрал по коже от звука его голоса. – Ко мне!
– Оставьте его в покое, – сказала она раньше, чем успела подумать.
Король повернул к ней лысеющую голову:
– Что?
– Он мой муж. – Она поняла, что отступать поздно. – Я его жена. Я не позволю вам…
В этом месте у нее закружилась голова, потому что говорить королю «не позволю» было чудовищной ошибкой.
– …Я дала клятву.
У короля задрожали ноздри.
Чувствуя, что падает, что под ногами нет опоры, Янина вышла на середину мягкой комнаты, и груды лебяжьего пуха, зашитые в наволочках, подворачивались под ноги, и без того ослабевшие.
– Это мой муж! Я сама решу, не вмешивайтесь!
Лицо короля расплылось перед ее глазами, но зато она ясно увидела воспитателя в малиновом халате. Тот стоял за плечом короля, его старое морщинистое лицо казалось сделанным из скомканной бумаги. Он смотрел на Янину со слезами обожания на глазах.
