Наталья Колесова - Грани Обсидиана
– Ну-ну, тихо! – прикрикнул Бэрин, натягивая длинные поводья. – Что еще?
Осунулся, темные круги вокруг глаз – тоже плохо спит перед полнолунием? Казалось, внутри него ходит тяжелыми волнами темная запертая сила, которая вот-вот сметет и замки и двери… Ах, как мне хотелось хоть с кем-то поговорить об этом! Я все познавала через свои попытки и ошибки, ведь оборотни мне не встречались…
До сих пор.
– Левая задняя, – сказала я.
Мужчины наклонились, ощупывая бабку.
– И правда ведь, – расстроенно сказал Наррон. – А я и не заметил! Ладно, будь спокоен, Бэрин, я о нем позабочусь.
Волк передал ему поводья, погладил Ворона по крутой шее и пошел со мной к воротам.
– К брату собралась?
– Да…
– Ты слышала леди – если хочешь, приводи мальчишку в замок: тут ему и еда и друзья.
Я едва не рассмеялась горько: друзья! Как бы для этих «друзей» он сам не стал едой!
– Я слышала, – отозвалась коротко.
Волк не вышел за ворота. Но все время, пока я шагала по дороге вниз, я чувствовала его взгляд.
* * *Берта объявила, что отныне я буду учиться лекарскому делу у леди Инты. Та, как водится, обучалась этому еще в родительском доме наравне с остальными хозяйственными навыками: а вдруг приболеет муж или дети, неужели кликать на помощь деревенскую знахарку? Кто бы тогда мог знать, что ее мужу понадобится помощь только при травмах и ранах – ведь оборотни не страдают обычными человеческими недугами.
– Но почему я?
Я не забыла еще, как потеряла голову от нелепого, на их взгляд, страха. Мне и самой было стыдно и жутко: ведь я себя чуть не выдала!
– Леди Инта тебя хвалила – мол, рука твердая и легкая! Да и Рик рассказал, как ты помогала ему рану зашивать.
После полнолуния Рик с Гэвином помирились, шатались повсюду чуть ли не в обнимку, привычно задирая всех встречных и поперечных. Иногда я жалела, что Рику зашили руку, а не рот. Как, впрочем, и его дружку-Волку…
Так что вскоре я перешагнула порог полутемной комнаты, где леди Инта разбирала травы. Леди кивнула мне, улыбнулась.
– Хорошо, что ты согласилась, Лисса! Мне нужна помощница.
А у меня что, был выбор?! Я присела за стол напротив, наблюдая за ее руками: Инта разбирала пучки сухих трав, попутно объясняя, как их называют и что они лечат. Некоторые даже давала понюхать: мол, если я запомню запах, легче будет опознавать высушенные.
– А это я знаю! – похвасталась я. – Она помогает, если прихватит живот. Мать называла ее лисий хвост.
– Да, похоже. Здесь ее называют метелкой. Давно умерла твоя мама, Лисса?
Я сжалась и убрала руку со стола.
– Больше года назад.
– И ты осталась одна с братом. Трудно тебе, наверное, пришлось.
Она не спрашивала – утверждала. Я опустила глаза на траву:
– А вот это, кажется, кровохлебка, помогает при гнойных ранах и кровь останавливает…
К моему облегчению, Инта сказала лишь:
– Да, верно. Крестьяне называют ее кровная муха. А знаешь те, что снимают жар и кашель? Я покажу тебе. Ближе к весне все устают от зимы и начинают болеть. Итак, берешь три части травы…
Дальше мы говорили лишь о лечении и травах – и в этот раз, и в остальные. Мне нравились уроки: если я освою ле́карство, буду жить в замке не по милости Берты и Бэрина, а вполне заслуженно… О чем я думаю! Что мне за разница, как я здесь живу, главное – зачем?
Мне нравилась и эта спокойная, холодноватая женщина. Она больше не расспрашивала меня, зато рассказывала сама: иногда, понемногу – о том, что видела в жизни, о том, откуда приехала. О своем бывшем доме и оставленных родных она упоминала безо всякой тоски и грусти.
– И вам не хочется вернуться назад? Вы совсем не скучаете по родине? – как-то спросила я.
Она засмеялась – не моему вопросу, а своим мыслям:
– О нет! Только не назад! Хотя, когда мы отправились сюда, я пыталась удрать по дороге – вместе с сестрой и ее подружками.
– И лорд не наказал вас за это?! – и восхитилась, и не поверила я.
– Сначала я думала, что это наказание – своего рода… – она странно улыбнулась. – Но, кажется, Фэрлину понравилось мое сопротивление. И еще то, что однажды я пырнула его ножом.
Я чуть не села мимо стула.
– Что?!
– Ножом, – легко повторила леди Инта и пожала плечами: – Так получилось. Ты запомнила отвар, который дают роженицам при слабых схватках, да? Повтори, я проверю. А то мало ли… – Она коснулась ладонью своего круглого живота и тут же сделала знак, которым люди отгоняют дурной глаз.
– Как думаете, кто у вас родится?
– Девочка или мальчик?
– Нет… – Я помедлила и собралась с духом: – Человек или Волк, то есть оборотень?
Леди Инта нахмурилась: и сама задумывалась об этом. Но ответила она ровно:
– Я буду рада любому.
А ваш лорд? Незаданный вопрос повис в воздухе, и леди не собиралась на него отвечать. Обернувшись, сказала оживленно:
– А, Бэрин, пришел нас навестить?
Бэрин принес с собой зимнюю свежесть и снежную улыбку.
– Конечно! Сидите тут, как старушки, а там пропадает такой погожий денек! Солнце, весной пахнет. Фэрлин велел прислать тебя на конюшню, хочет выгулять свою женушку! А ты, Лисса, не хочешь подышать свежим воздухом?
Он что, приглашает меня вместе с ними?
– Нет, – быстро отказалась я. Бэрин, нисколько не смутившись, уселся у стола.
– Ну тогда я составлю тебе компанию, чтобы ты не скучала!
Еще не легче! Но леди Инта, выходя, бросила:
– Лисса, вот и опробуй на Бэрине повязку, которую я тебе показывала. Жду тебя завтра.
Я толкла траву, стараясь не смотреть на Бэрина, но видела, что его улыбка становится все шире. Он привстал, заглядывая ко мне в ступку:
– Что там у тебя такое? Ап-хчи!
– Это не нюхают, – злорадно сказала я. – Этим лечатся.
– Слава Отцу-Волку, что мне эта пахучая штука не понадобится! Ну, какую руку будешь перевязывать, левую или правую?
– Что?
– Леди тебе приказала освоить повязку, – с не меньшим злорадством напомнил Бэрин. – Собираешься ослушаться ее приказа? Ну, выбирай!
Он засучил рукава и пододвинул ко мне по столу руки. Я глядела на них с тоской: очень сильные. Такой схватит – не вырвешься. Бэрин подождал и сказал – мягко:
– Лисса, даю слово: сегодня я кусаться не буду. Я не голоден.
Я гневно фыркнула. Схватила длинную полотняную тряпку, перегнувшись через стол, быстро обмотала его запястье. Бэрин покрутил кистью руки, «повязка» тут же спала.
– Или ты скверная ученица, или Инта тебя очень плохо учит!
Подавив тоскливый вздох, я обошла стол, уперла его руку локтем в столешницу и добросовестно повторила все витки и перекруты, которые мне показывала леди. Бэрин пошевелил пальцами, повертел запястьем, посгибал руку (на плече вздувались мышцы) и удовлетворенно кивнул:
– Ну вот, можешь, если захочешь!
Я не успела отступить или даже айкнуть, как он перехватил мою ладонь. Сказал серьезно:
– Возможно, тебе придется лечить не только людей, но и нас. Как ты сможешь помочь, если даже дотронуться боишься? Вот видишь: ты ко мне прикоснулась, я к тебе прикоснулся, и ничего страшного не произошло!
Он тут же разжал пальцы и размотал повязку.
– Если понадобится еще что-нибудь перевязать… особенно где-нибудь пониже… я всегда готов!
* * *Громкие крики привлекли наше внимание: от реки, размахивая руками, бежали мальчишки. Я еще не уяснила смысл их перепуганных воплей, а Бэрин уже несся им навстречу. Я припустила следом. Неужели сумел прорваться кто-то из побережников?
Лишь очутившись на краю крутого обрыва, я поняла, что случилось. Дети ловили рыбу. Один, невзирая на близость границы и ненадежный весенний лед, добрался почти до середины реки. Лед треснул, и теперь льдина вместе с незадачливым рыбаком, медленно поворачиваясь, плыла по черной воде. Была еще возможность перепрыгнуть на крепкий прибрежный лед, но от страха это мгновение мальчишка упустил. Он не кричал – стоял, прижав к груди свою рыболовную снасть, и широкими глазами смотрел на удалявшийся берег. Вероятно, льдину прибьет к косе… но только на той стороне границы.
Бэрин неожиданно сел и начал стягивать сапоги, чуть ли не с рычанием выплевывая какие-то малопонятные и вовсе непонятные мне слова. Я еще не успела спросить, что он делает, как он большими, почти летящими прыжками понесся вдоль реки, а потом вниз по склону. Последний прыжок – и человек, прямо в воздухе превращающийся в волка, приземлился на лед уже на четыре лапы. Дети рядом со мной восторженно заорали и засвистели, но я увидела, как по льду побежали мелкие трещины. Зверь встряхнулся и задергался, освобождаясь от остатков разорванной одежды.
Дальше Волк двинулся осторожней, избегая мест, где лед приобрел желтоватый оттенок. К краю протоки он подползал уже на брюхе. Распластавшись, выждал, когда льдина с ребенком поравняется с ним, подобрался… Прыжок – лед обломился, но Волка уже там не было.
Волк не промахнулся, но под его тяжестью плывущая льдина накренилась, зверь наполовину соскользнул с нее под дружные «Ах!» и «Ай!» на берегу – среди них был и мой вскрик… Бэрин рванулся вперед, льдина наклонилась еще больше – и ребенок, взмахнув руками, полетел в воду. Волк, изогнувшись, лишь бессильно цапнул зубами воздух.
