Джон Адамс - Апокалипсис
Джинни вздохнула и вышла из кабины. Двор за мастерской окружала колючая проволока. Он был по щиколотку завален мотками веревки и медного кабеля, и какими-то ржавыми деталями. Стену подпирал побитый пикап. Жестяная крыша постройки загибалась от утреннего зноя. Из дверей изливался механический мусор. Опоссум издал странный звук, и Джинни увидела выходящего на свет пса. Овчарку, чуть выше шести футов. Пес сверкнул на Черного опоссума желтыми глазами. За псом вышел человек, вытирая о штаны руки, испачканные смазкой. Голый по пояс, волосы — как набивка кресла. Черты лица словно каменные, и глаза поблескивают кремнем. Неплох, решила Джинни, если только его хорошенько отмыть.
— Ну что? — заговорил механик. Взглянул на фургон, прочел надпись на борту и с головы до пят измерил взглядом Джинни. — Чем могу помочь, маленькая леди?
— Я не слишком маленькая, и не стоит принимать меня за леди, — отозвалась Джинни. — Что бы вы ни думали, больше так не думайте. Вы уже работаете или пока только разговариваете?
Механик усмехнулся:
— Меня зовут Моро Гэйн. От работы никогда не отказываюсь.
— Мне нужен электрик.
— У нас есть. В чем дело?
Джинни помотала головой:
— Сперва должна спросить, вы обеспечиваете конфиденциальность или разболтаете все, что узнаете?
— Тайна — мое второе имя, — заверил Моро. — Будет стоить немного дороже, но никто ничего не узнает.
— Сколько?
Моро прикрыл один глаз.
— Ну, откуда мне знать? Что у вас сломалось: ядерный двигатель или карманные часики? Загоняйте машину и посмотрим. — Он нацелил чумазый палец на Черного опоссума. — А его оставьте снаружи.
— Ни за что.
— В мастерскую с оружием не пускаю. Такое правило.
— Он не носит при себе оружия. Только то, что вы видите, — улыбнулась Джинни. — Можете его потрясти, если хотите. Хотя я бы не стала.
— Вид у него внушительный, это точно.
— Он такой и есть.
— А черт с ним, — махнул рукой Моро, — заводите машину.
Пес отпер ворота. Опоссум слез и посматривая на него маслеными глазками.
— Пойди поищи нам место, где остановиться, — сказала Джинни Дэлу. — Если сумеешь, чистое. И чтоб была горячая вода, сколько ее найдется в этом городишке. Господи, Дэл, ты что, все еще дуешься?
— Обо мне не беспокойся, — ответил Дэл, — даже не думай.
— Отлично. — Она запрыгнула на водительское место.
Моро пинал дверь своей мастерской, пока она не открылась достаточно широко, чтобы пропустить фургон. Сквозь разбитые окна внутрь попадал свет. Застекленные осколками оконные переплеты напомнили Джинни церковные витражи. Когда глаза привыкли к полумраку, она увидела, что не ошиблась. Запасные части машин громоздились на составленных у стены скамьях для молящихся. Перед алтарем пристроился "олдсмобиль" 1997 года.
— Славное у вас тут местечко, — сказала она.
— Мне подходит, — отозвался Моро. — Ну, так что у вас разладилось? Что-то с проводкой? Вы сказали, нужен электрик.
— Не для мотора. Там, в фургоне.
Она обошла машину и открыла задние двери.
— Боже милостивый! — вырвалось у Моро.
— Попахивает, но тут ничего не поделаешь. Потом пройдемся здесь из шланга. — Джинни вошла внутрь, оглянулась и увидела, что Моро остался на месте. — Вы заходите или нет?
— Просто задумался.
— О чем это? — Она видела, что он следит за ее движениями, так что могла бы не спрашивать.
— Да, знаете ли… — Моро переминался с ноги на ногу, — чем вы расплачиваться будете? За то, что там мне надо сделать?
— Бензином. Посмотрите и скажите, во сколько галлонов это обойдется. Я скажу, согласна ли.
— Мы могли бы придумать что-нибудь другое.
— О, неужели?
— Точно. — Моро послал ей придурковатую ухмылку. — Почему бы и нет?
Джинни и глазом не моргнула.
— Мистер, за кого вы меня принимаете?
Озадаченный Моро пристально взглянул на нее.
— Хотите верьте, хотите нет, леди, только я неплохо умею читать. На мой взгляд, вы — не тако и не тяжелые наркотики.
— Ошиблись, — отрезала Джинни. — Секс для меня просто платная услуга, и прошу об этом не забывать. Я не намерена весь день ждать, пока вы рассмотрите мою конструкцию. Я должна двигаться или стоять на месте. Стоит мне остановиться, вы пялитесь. Когда я двигаюсь, вы пялитесь еще больше. Не могу вас винить, ведь такой красотки, как я, вы еще не видали. Но пусть это не мешает вам работать.
Моро, на найдя ответа, вздохнул и залез в фургон. Там стояла кровать, болтами привинченная к полу. Красное полотняное покрывало, потрепанная шелковая подушка с меткой "Дуранго, Колорадо" и картинки с бурундучками и водопадами. Откидной столик, на нем лампа под розовым абажуром, украшенным фламинго. Красные занавеси на стене. Гравюры с балеринами и голая Минни Маус.
— Вот это да! — сказал Моро.
— Вот в чем проблема, — отозвалась Джинни, откинув занавес в передней части фургона.
Там стоял фанерный шкафчик, запертый латунными болтами. Джинни, вынув гаечный ключ из кармана, открыла его.
Минуту Моро разглядывал содержимое, потом расхохотался.
— Сенсорные записи? Ну, будь я сукин сын! — Он по-новому взглянул на Джинни, и та отметила этот взгляд. — Сколько лет не видал таких установок. Даже не знал, что они еще сохранились.
— Я раздобыла три записи, — объяснила Джинни. — С брюнеткой, рыжей и блондинкой. В Оклахоме, в городке Ардмор, нашелся целый склад. Пришлось пересмотреть три-четыре сотни, чтобы подобрать девиц, более или менее похожих на меня. Я под конец чуть не рехнулась. Но все-таки управилась. Нарезала из каждой семиминутный эпизод.
Моро оглядел изголовье кровати.
— А как вы их устанавливаете?
— Из матраса выскакивает иголочка. Мгновенный укол в зад, и они вырубаются на семь минут. Шлем здесь, в столике. Я настропалилась его быстренько надевать и снимать. Провода под полом протянуты к установке.
— Господи, — покачал головой Моро, — если вас на этом поймают, вам конец, леди.
— На этот случай у нас есть опоссум, — усмехнулась Джинни. — Опоссум мастер своего дела. Ну а что означает этот взгляд?
— А я еще сомневался, что вы настоящая.
Джинни открыто рассмеялась:
— А теперь что думаете?
— Думаю, пожалуй, что да.
— Верно, — признала Джинни. — Андроид у нас Дэл, а не я. Серия "Подкаблучник Девятый". Они не закончили выпуск партии. Спроса не было. Клиенты подозревают меня, а на него и не смотрят. Он чертовски хороший зазывала и разбирается с тако и наркотой. Чуточку обидчив, на мой взгляд, но ведь никто не совершенен.
— Так у вас проблемы с установкой?
— Думаю, дело в ней, — кивнула Джинни. — Меня здорово ударило током. — Она прикусила губу и наморщила лоб. Моро счел эту гримаску весьма соблазнительной. — Может, где-то закоротило?
— Может… — Моро возился с установкой, проверяя контакты большим пальцем. — Придется мне туда забраться и посмотреть.
— Оставляю ее вам. Пойду взгляну, куда меня устроил Дэл.
— В "Руби Джонс", — уверенно ответил Моро. — Единственная приличная крыша. Я был бы не прочь пригласить вас поужинать.
— Не сомневаюсь, что вы не прочь.
— Ну и манеры у тебя, подружка.
— Большая практика, — объяснила Джинни.
— А я человек гордый, — сообщил ей Моро. — Больше трех-четырех раз предлагать не стану.
Джинни кивнула. Почти одобрительно.
— Обещаю, — сказала она, — не все, но кое-что.
— То есть на ужин я могу рассчитывать?
— Нет. Можешь рассчитывать, что если я буду в настроении с кем-нибудь поужинать, то разрешу тебе заплатить по счету.
У Моро загорелись глаза.
— Черт с тобой, леди. Не так уж мне нужна компания.
— Отлично. — Джинни понюхала воздух и выскочила наружу. — Желаю хорошо провести день.
Моро смотрел ей вслед. Смотрел, как ткань облегает ноги, изучал гидравлику ее бедер. Обдумывал несколько маловероятных вариантов развития событий. Обдумывал, не побриться ли и не поискать ли одежку поприличнее. Обдумывал, не стоит ли запастись бутылочкой и посмотреть записи. Имитация, как он слышал, не заменяет живых объятий, зато потом меньше проблем.
Черный опоссум смотрел, как фургон скрывается в недрах мастерской. Ему сразу стало не по себе. Его место — на крыше. Его дело — беречь Джинни. И хищно молить об убийстве несуществующих богов генетики. С самого начала он не сводил глаз с пса. Первобытные запахи, старые страхи и желания осаждали его. Пес запер ворота и повернулся к нему. Не подошел ближе, а только повернулся.
— Я — Быстрый пес, — сообщил он, складывая на груди волосатые лапы. — Я недолюбливаю опоссумов.
— И я не пылаю любовью к псам, — отозвался Черный опоссум.
Пес, по-видимому, понял его.
