Джон Адамс - Апокалипсис

Спать я не могла главным образом из-за того, что, несмотря на самые благие намерения, я думала о том, как оставить его при себе. Попытаться. Мне нравится мысль, что он будет рядом, хотя и страшновато. Я строю планы.

Вполне логично, что любой, кто идет к нашему поселку по склону, сначала наткнется на мой дом. Например, какой-нибудь незнакомец с севера. И вполне логично, что я приведу его на городское собрание, чтобы он мог рассказать свои новости.

Но вот какие новости? Утром (стул не упал) мы придумываем кое-что вместе. Город Карсон так же пуст и заселен крысами, как и наш город. (Неплохая наживка, учитывая, что так оно и есть.) Я вспоминаю, что был такой планер (кажется, его называли "Паутинный кондор"), который летал на пропеллере, соединенном с велосипедом, и не нуждался в бензине. Далеко такой не летает, иначе он долетел бы до нас. Джо может сказать, что видел велопланер.

Он говорит:

— А как насчет эпидемии новой болезни, которую переносят блохи?

— Сюда она еще не добралась.

Он говорит:

— И как насчет того, что в Рино нашли склад боеприпасов, гак что можно почистить старые ружья, чтобы использовать их?

Я рассказываю ему о Клементе, чтобы он потом пересказал это остальным. Скажу, что это еще одна причина, по которой Джо пришел сначала именно ко мне: рассказать о брате. Наверное, я придумала эти новости, потому что понимала, что брат погиб. Иначе не стала бы о нем упоминать. Я, конечно, продолжала считать, что он бродит по горам среди этих ненормальных, но едва ли по-настоящему верила в это. Я всего лишь надеялась.

Один раз он берет меня за руку и пожимает, говорит, как он мне благодарен. Мне снова приходится встать и повернуться к нему спиной. Я мою тарелки, медленно. Я настолько взволнована, что едва помню, на что похоже прикосновение его руки. Сильная и теплая. Это точно.

На наших городских собраниях происходит много хорошего. Мы обмениваемся новостями. Мы учреждаем всевозможные комитеты помощи. В некотором смысле мы заботимся друг о друге гораздо больше, чем до войны. Раньше народ приносил с собой мясо оленей, диких баранов и делился со всеми, вот только дичи становится все меньше и меньше, а горных львов все больше. Они пожирают дичь, а мы не очень-то умеем убивать горных львов. Могу поспорить, Джо сможет, со своим арбалетом.

Так что я привожу его на собрание. Представляю его. Они толпятся вокруг, задают вопросы о своих любимых городах, о местах, где у них когда-то жили родственники. Он отлично выдумывает ответы на ходу. Я задаюсь вопросом: не был ли он офицером? Или просто хорошо играет?

Я восхищаюсь им все больше и больше, и я вижу, что все остальные женщины тоже. Он может заполучить любую из нас. Я переживаю, что он уйдет от меня, а только мне известно, кто он на самом деле. Та, кому он в конце концов достанется, должна быть очень осторожна.

И выглядит он очень недурно, пусть и с жуткой стрижкой. Голубая рабочая рубашка моего брата прекрасно подчеркивает его загар. Она ему великовата, но это обычное дело.

Женщины ходили проверять птичьи гнезда и наварили большущий котел супа из маленьких птичек. Я была рада, что приготовили это, а не кое-что другое.

На наши встречи приходит одна из женщин паиутов, чтобы потом пересказать новости в резервации. Она красивая, более чем красивая, не такая, как все, ошеломляющая. Я могла бы предвидеть это. По первому его взгляду на нее стало ясно… Они оба пристально поглядели друг на друга, а затем, очень поспешно, отвели глаза.

Потом он сидит, пьет чай с несколькими женщинами, включая и эту индианку. Все они теснятся вокруг него, однако я вижу, как он пересаживается, чтобы быть ближе к ней. Столы маленькие, но сейчас уже девять стульев втиснуты за его стол. Я не вижу, что происходит, зато вижу, как ее плечо касается его плеча. И лица их так близко друг к другу, не понимаю, как они вообще что-либо видят.

Я потихоньку выскальзываю наружу и бегу домой. Жалею, что не сохранила его вонючие, расползающиеся в руках тряпки. Жалею, что не оставила его засаленные всклокоченные волосы, которые состригла. Их я тоже сожгла. Но я нахожу старую шляпу. Шляпа помогает им поверить мне. Я приношу арбалет. Он тоже помогает, настолько, что он пытается сбежать.

Они вздернули Джо в хранилище. Я попросила их не рассказывать мне никаких подробностей. Не желаю знать, когда и его пустят в дело.

Нил Баррет-младший

Летучий цирк Сладкой Джинни

Нил Баррет-младший написал более пятидесяти романов, в числе которых постапокалиптические "Келвин" ("Kelwin"), "Через темную Америку" ("Through Darkest America"), "Зари неясный свет" ("Dawn's Uncertain Light") и "Принц Кристлер-Кока" ("Prince of Christler-Coke"). Он опубликовал десятки рассказов в таких изданиях, как "F&SF", "Galaxy", "Amazing Stories", "Omni", "Asimov's" и во множестве антологий. Его произведения представлены в сборниках "Немного не по центру" ("Slightly Off Center") и "Бесконечный блюз" ("Perpetuity Blues").

Этот рассказ, вышедший в финал премий "Хьюго" и "Небьюла", знакомит читателей со Сладкой Джинни и ее передвижным шоу, торгующим сексом, лепешками тако[59] и тяжелыми наркотиками. Ее партнеры — шофер и зазывала Дэл, а также Черный Опоссум, который живет ради минут, когда ему удается обрушить на землю свинцовый град.

Итак, без долгих представлений, вот она перед вами, джентльмены: Сладкая Джинни! Разве она не воплощение ваших мечтаний?

Дэл торговался, а Джинни просто сидела рядом.

— Захочется им сладенького, — сказала Джинни, хоть убей, захочется. — Зуд у них, — сказал Дэл. — У всех зудит. Каждый думает, как бы выжить.

— Фу, — с отвращением фыркнула Джинни. — Что мне совсем не нравится, так это жариться тут на солнце. Моя цена с каждой минутой растет. Вот погоди, еще увидишь.

— Не будь жадиной, — сказал Дэл.

Джинни задрала ноги на приборную доску. Ноги нагрелись на солнце. До частокола было ярдов сто. Над стеной — петлями колючая проволока. Над воротами надпись:

Перегонные аппараты нуждались в покраске. Они когда-то были серебристыми, а теперь видно было тусклое олово и черная ржавчина.

Джинни высунулась из окна и окликнула Черного опоссума:

— Что там такое, дружище? Подохли к чертовой матери или что?

— Думают, — объяснил опоссум. — Готовятся сделать ход. Обдумывают план действий.

Черный опоссум сидел на крыше фургона в узком кресле, привинченном к обшивке. Кресло окружала поворотная установка, ощетинившаяся лоснящимися черными стволами пятидесятого калибра. Опоссуму был обеспечен круговой обзор. От солнца его защищал красный зонт, выгоревший до светло-розового оттенка. Опоссум разглядывал укрепление и присматривался к тепловым миражам над землей. Миражи его не интересовали. Он питал подозрения ко всему, что еще не было нарезано и завялено. И опасался любых иллюзий. Он почесал нос и обвил хвостом ляжки. Ворота открылись, и через пустырь двинулись мужчины. Он дразнил их уже своим видом, и молился, чтобы они сделали какую-нибудь грандиозную глупость.

Опоссум насчитал тридцать семь мужчин. Некоторые были вооружены, хотя не все держали оружие на виду. Опоссум с первого взгляда вычислил их. Похоже, мирный народ — предпочитают развлечение хорошей драке. Но еще оставалась надежда, что он ошибся.

Мужчины столпились вокруг. На них были заплатанные комбинезоны и линялые рубахи. При виде опоссума они занервничали — Дэл на то и рассчитывал. Зато его собственная наружность действовала успокаивающе. Дэл был маленьким, тощим и лысым, если не считать кисточек над ушами. Шея у него торчала из воротника рубашки, как у новорожденного грифенка, тянущегося за мясом. Мужчины забыли про опоссума и подошли к нему, чтобы взглянуть, что он делает. Ждали, пока Дэл покажет им то, за чем они пришли. Фургон был выкрашен в желтовато-зеленый цвет. Золотыми буквами, как в цирке Барнума, на борту сияло имя владельца и перечень отборных пороков, которыми здесь торговали:

Дэл прилежно засуетился. Открепил от фургона прицеп и устроил отличную маленькую сцену. Всего дела было минуты на три, но он растянул на все десять, а потом еще десять минут заставил их ждать. Мужчины начали свистеть и хлопать в ладоши. Дэл сделал вид, что встревожился. Это им понравилось. Он споткнулся, насмешив их.

— Эй, мистер, есть у тебя там девочка, или как? — выкрикнул кто-то.

— Лучше бы она здесь была, вместе с тобой, — добавил другой.

— Джентльмены, — провозгласил Дэл, жестом требуя тишины. — Сладкая Джинни очень скоро появится на этой сцене, и вы не пожалеете, что пришлось подождать. Обещаю вам исполнение всех желаний. Я несу красоту в пустыню, джентльмены. Вожделение на ваш вкус, ничем не сдерживаемые страсти. Сексуальные преступления, какие вам и не снились!